К тому же мест в очередной набор переподготовки явно не хватало на всех желающих, о чём свидетельствовали крутившиеся здесь пилоты из разных регионов, которые всем своим видом показывали девушкам, работавшим на приёме документов, что ещё одно местечко их хорошему другу, настоящему джигиту, и девушки никогда и ни о чём не пожалеют. Те хихикали и говорили, что группы не резиновые и все не поместятся. И документы Игорька отложили в сторону ввиду спорности соответствия критериям переподготовки. Похоже, для кого-то забрезжила надежда, что ещё одно местечко может освободиться.
И когда Игорёк вдруг подумал, что удача устала и оставила его, она удача проявилась в лице начальника, которого все ждали, не зная, что делать со странным кандидатом, и с надеждой, что он не подходит и освободит место.
Опытный бюрократ моментом развеял все сомнения подчинённых, сославшись на требования соответствующей инструкции, и добавил, что если такого кандидата послали на переподготовку, то значит, это кому-то нужно, и лучше этого кого-то не обижать своим недоверием к его решениям.
Так Игорёк запомнил на всю жизнь, что бюрократия это не только бумаги, но и мудрость. И это ему помогало, когда самому пришлось заниматься ещё и бумажными делами.
Но скепсис в отношении нашего героя по подводу того, что «молодо-зелено», а уже на такой лайнер, не закончился административным корпусом. Пилот-инструктор не менее, чем молоденькие секретарши, был возмущён несправедливостью данной ситуации. По крайней мере он считал ситуацию несправедливой. Тем более объяснение, как он попал на международные перевозки, которое его подопечный представил, его откровенно разозлило. И стал он уделять очень пристальное внимание своему молодому слушателю.
Несмотря на молодые годы, Игорёк имел определённый опыт в общении с руководителями. Поэтому выбранная им тактика, которую можно назвать «понял, товарищ командир», хоть и не сразу, но имела успех.
Как понятно из названия, молодой стажёр на все, абсолютно на все замечания, обращения, упрёки своего инструктора отвечал: «Понял, товарищ командир».
На двадцатый или тридцатый раз инструктор не выдержал и раздражённо бросил:
Что ты заладил одно и то же: «Понял, товарищ командир Понял, товарищ командир»? Ты что, других слов не знаешь?
На что получил абсолютно искрений ответ:
Понял, товарищ инструктор.
Что ты понял? взорвался инструктор.
Реже говорить «понял, товарищ командир».
И впредь Игорёк чередовал «понял, товарищ командир» и «понял, товарищ инструктор».
На этом противостояние и закончилось. Не объявлять же взыскание за «понял, товарищ командир». Пришлось нашему инструктору изливать своё недовольство несправедливостью бытия на головы других подопечных. Были бы головы, а причины всегда можно найти.
Но всё это мелкие детали на фоне сложного, но увлекательного процесса освоения нового самолёта, получения навыков управления им.
Закончив обучение согласно расписанию занятий и полётов, Игорёк прибыл для дальнейшего продолжения лётной работы в своё новое подразделение. Здесь лётные командиры много спокойней отнеслись и к предыдущему лётному опыту нового второго пилота, и к его не очень солидному для их подразделения возрасту. Раз кадры и высшее руководство так решило, значит, будем с этим работать.
Правда, коллеги из других подразделений первое время, встречая молодого второго пилота «Ил-76», показывали на него и шёпотом говорили друг другу:
Второй пилот на «Ил-76» в двадцать шесть лет. Представляешь, кто за ним стоит?
Игорёк делал вид, что не слышит. А через время, когда он прибыл на свой первый производственный полёт и, знакомившись, представился бортинженеру, тот сказал чётко и непререкаемо:
Вы, коллега, второй пилот лайнера «Ил-76». Никаких «Игорёк» быть не может! Игорь, только Игорь! Пока. А потом, когда придёт время, и про отчество ваше спросим.
РАБОТА
Всё, абсолютно всё, что происходит на земле, подчинено единственной цели выполнить полёт. Конечно, имеется в виду, что разговор идёт про авиацию. А мы здесь иных разговоров и не ведём.
Экипаж что в полёте, что при подготовке к полёту напоминает хорошо отлаженный механизм, где каждый член экипажа знает свои функции и умеет их выполнять, а центром всего этого является командир, которому полагается получать информацию, анализировать её, принимать решения и следить за их выполнением. А при необходимости вносить коррективы. Непросвещённому в сих тонкостях авиационного бытия может показаться, что все в экипаже заняты своим делом, только командир мало того, что ничего не делает, так ещё и пристаёт или даже придирается к своим подчинённым.
То, что я сказал выше, относится к большой авиации, какой она была в описываемое время. В малой же авиации, из которой и был родом наш герой, всё было иначе. План полёта, штурманские документы и расчёты, анализ метеообстановки, получение кодов «свой-чужой», принятие решения, заправка самолёта всё это было в зоне ответственности экипажа из двух пилотов в лучшем случае. Почему в лучшем случае? Потому что какое-то время после начала лётной деятельности за полноправного члена экипажа молодого второго пилота считать не приходится и трудится тогда один командир, ещё и исправляя косяки новичка.
Поэтому наш герой, которого мы уже вроде бы должны называть Игорь, а никак не Игорёк, во время подготовки к своему первому производственному полёту испытывал колоссальный дискомфорт. В штурманской находился заместитель командира его эскадрильи. Большой, под стать самолёту «Ил-76», и такой же харизматичный, как упомянутый лайнер. Вокруг командира и под его контролем и происходил процесс подготовки экипажа к полёту. Каждый знал свои обязанности и выполнял их, командир координировал, и только Игорь не находил своего места в этом действе, из которого должен родиться полёт.
Поэтому решил наш герой попытался обозначить своё знание авиации и немного административное рвение и предложил узнать, где самолёт и что с ним.
Нет нужды, ответил лётный командир, бортинженер уже занимается этим.
Может, узнать про загрузку? молодой второй пилот ещё раз попытался быть полезным экипажу.
Не нужно, снова получил ответ от капитана, бортоператоры узнают.
Тогда давайте я получу навигационный чемодан или коды опознавания, продолжал новичок в большой авиации искать себе работу.
Штурман получит чемодан, радист коды, был ответ.
А мне что делать? расстроенно спросил равноправный член многочленного экипажа.
Командир, который был в этом рейсе и инструктором, спокойно-назидательно и очень чётко сказал:
Ты пилот. Ты ничего не должен делать.
Было очень непривычно и приятно услышать такое, осознавая на практике, что значит «многочленный экипаж».
Впрочем, это оказалось ненадолго. Через несколько лет Игорь переучился на самолёт «Боинг-737», где экипаж два человека, как на том самом «Ан-2», и вспомнил сразу, что перед полётом он должен знать, где самолёт и в каком он состоянии, какая загрузка будет на рейсе. Естественно, что и навигационный чемодан, и коды опознавания, и навигационные расчёты, и таможенные декларации, и паспорта, и разрешения на пролёт территорий, и метео, и полётное задание всё-всё на экипаже из двух человек.
А сейчас можно было наслаждаться благами, которые представляет многочленный экипаж воздушного лайнера.
Управлять самолётом, который почти в сорок раз тяжелей предыдущего самолёта, было странно и интересно. Так же, как интересно оказаться в рубке океанского лайнера, имея исключительно опыт управления дедушкиной моторкой в спокойных водах небольшого озера.
Пилотская кабина воздушного корабля это самый настоящий капитанский мостик, на который нужно было подниматься по лестнице. Этажом ниже (на первом этаже, как утверждал штурман, или в подвале, как утверждал радист) располагалась штурманская рубка, где вполне могла поместиться (а иногда и помещалась) полноразмерная раскладушка для сна. Всё было вновь и непривычно. Однако навыки пилотирования, пусть и маленького «Ан-2», вовсе не лишние и для управления солидным лайнером, в чём убедился наш герой ещё в процессе лётного обучения.
Инструктор также дал понять новоиспечённому второму пилоту, что умея управлять одним самолётом, ты обязательно освоишь и самолёт иной. Игорь попробовал и ручное управление, и управление автопилотом в различных режимах. И даже зашёл на посадку по приборам и посадил самолёт на горбатую с одной стороны посадочную полосу города Люксембурга, забыв, правда, после приземления дать команду «Реверс внешним!», но бортинженер и так знал, что делать.
Посадка была комфортной, и экипаж посчитал, что боевое крещение состоялось.
ДОЛЛАР
Всё, что происходило от момента явки на работу до постановки самолёта на стоянку в Люксембурге, вызывало восторг и эйфорию нашего героя, только что пересевшего на этот лайнер с маленького «Ан-2».
Но то, что стало происходить дальше, ввергло его в ступор. Ещё в аэропорту вылета, когда необходимо было записать наличные деньги (не более тридцати рублей и купюрами мельче десятки), Игорь понял, что не всё он знает о характере предстоящей работы. А когда уже в Люксембурге в кабину поднялся представитель авиакомпании в этом европейском порту и предложил второму пилоту получить суточные и пройти с ним в дьюти-фри, Игорь осознал, что без специальной подготовки он вряд ли справится с этой, куда более сложной, чем пилотирование самолёта, задачей. Но радист помог. Дал список, который он составил в полёте, кому что из членов экипажа нужно купить в дьюти-фри. А также посоветовал сохранить чек, чтобы потом правильно посчитать и раздать сдачу каждому члену экипажа.