Но эту историю Палыч рассказывать не стал, а ответил просто:
На «ты» я общаюсь только с родственниками и близкими друзьями.
Вероника совсем недолго подумала.
То, что учителя нам говорят «ты», это значит, считают нас за друзей?
Вполне может быть, ответил Палыч.
Значит, они нас считают друзьями, а мы их нет. Так бывает? задал прямой вопрос человек одиннадцати лет.
Бывает, подумав, ответил Палыч.
Совсем немного поразмыслив над сказанным, Вероника спросила:
А вы дедушке говорите «вы», потому что вы не друзья?
Ещё на «вы» обращаются к тому, кого очень уважают, даже невзирая на дружеские отношения, пояснил старший товарищ.
Да, дедушка достоин уважения, не скрывая гордости, ответила внучка и почти без паузы добавила: И бабушка. Потом, немного помолчав, подвела итог: Нет ничего сложнее человеческих отношений.
Палыч чуть не рассмеялся, но сдержался. Обижать собеседника не входило в его планы, и он спросил:
Вы где это прочитали?
Нигде, ответил юный философ. Это и без книг очевидно.
Беседу прервала тётя Маша:
Серёжа, это где же ты в наших краях такое богатство добыл? и, не дожидаясь ответа, спросила внучку: Внученька, ты пробовала «Птичье молоко»?
Нет, уверенно ответила внучка, только коровье и один раз козье.
Тётя Маша обняла Веронику:
Это торт так называется, очень вкусный.
Во время застолья старшие хозяева интересовались планами Палыча. Тётю Машу больше интересовало, как жена Палыча относится к его работе, как её родственники приняли Палыча. А Анатолий Иванович протянул Палычу записку, на которой был номер телефона и имя-отчество:
Если с работой совсем будет туго, звони, скажи, что от меня. Это мой однокашник. Он сейчас большой лётный начальник в одном КБ. Может пригодиться.
Когда Палыч засобирался домой, Вероника, как всегда серьёзно, спросила:
А мы с вами можем быть друзьями?
Конечно, ответил Палыч.
А как я узнаю, что мы уже друзья? последовал ещё один вопрос. Дружбу же не объявляют, она приходит естественным путём.
Вот как только вам комфортно будет обращаться ко мне на «ты» значит, мы уже друзья, засмеялся Палыч.
Хорошо, сказала Вероника и, немного волнуясь, спросила: А можно, пока мы ещё не друзья, я буду звать вас дядя Серёжа?
Конечно, ответил Палыч, которого уже второй человек за вечер назвал Серёжей, вызывая приятные воспоминания: Но мне кажется, что мы уже друзья, только ещё об этом не знаем. И в ответ на недоверчивый взгляд Вероники добавил: Так бывает.
СПРАВЕДЛИВОСТЬ
Вероника пришла в новую школу в начале четвёртой четверти. Не лучшее время приходить в новый класс, хотя, честно говоря, вряд ли существует хорошее время менять школу. Четвёртый класс это, конечно, не самый сложный возраст. Но если в этом классе учится ребёнок какой-нибудь местной шишки и директор школы родная бабушка новичка, проблемы адаптации только усугубляются.
Сын секретаря энского райкома по идеологии Коля Клязин был прилежным учеником и лидером в классе. Но новенькую он невзлюбил сразу же. То ли почувствовал в лице серьёзной и умной девочки угрозу своему авторитету, то ли иные детские мотивы имели место, но конфликт обострялся, и самое обидное для лидера класса, что Вероника вообще не замечала ни его, ни его колкостей.
В конце концов Коля при очередной его попытке поставить на место не признававшую его лидерства дерзкую девчонку увидел в глазах соперницы обыкновенную жалость. Эта жалость была последней каплей в чаше его терпения. Пусть будут злость, страх, презрение, но только не жалость. И он, размахнувшись, со всей силы ударил Веронику.
Но кулак не встретил цели и полетел в пустоту, а за ним и вышедший из себя мальчишка. Вероника за мгновение до того, как одноклассник захотел её ударить, почувствовала опасность и отклонилась в сторону.
Кулак Коли, а затем и сам Коля пролетели мимо, и нападавший упал и лицом ударился о парту.
Серьёзных травм в результате инцидента не было, но последствия для директора школы оказались более чем серьёзными. Приехавшие родители «пострадавшего» потребовали исключения из школы «хулиганки», но когда были опрошены участники конфликта и их одноклассники, и отсутствие вины Вероники стало очевидным, секретарь райкома поставил директору школы, то есть тёте Маше, Вероникиной бабушке, условие: Вероника должна при всём классе извиниться перед его сыном. В противном случае директор может писать заявление на увольнение по собственному желанию.
На домашнем совете, где Вероника принимала участие как полноправный член семьи, несмотря на согласие Вероники извиниться и тёти Маши уволиться, было принято иное решение. Анатолий Иванович отмёл капитулянтские настроения и сказал, что будет добиваться справедливости. И если для этого будет нужно, дойдёт до Москвы.
Женская часть собрания решила, что глава семьи просто погорячился, но когда завтра тётя Маша пришла домой рано и сообщила, что её отстранили от исполнения обязанностей на время внеплановой комиссии, Анатолий Иванович немедленно взял отпуск и отправился в краевой центр.
А там прямиком в краевой комитет партии, то есть к самой главной власти всего громадного края. Он хотел записаться на приём к первому секретарю, но ему объяснили, что первый секретарь готовится к пленуму всей партии, поскольку он не просто первый секретарь крайкома, но ещё и занимает большие должности в самой Москве и поэтому в ближайший месяц приём по личным вопросам отменён. И направили Анатолия Ивановича к инструктору организационного отдела, который как раз такими вопросами и занимается.
Инструктор оказался приятным мужчиной средних лет, который внимательно выслушал борца за справедливость, записал услышанное и объяснил, что раз заявление зарегистрировано, то крайком обязательно проверит законность действий членов партии энского райкома.
Анатолий Иванович вышел из кабинета, не сомневаясь, что всё так и будет. Но также он был уверен, что письмо из крайкома придёт в райком, где, вполне возможно, подчинённые папы Коли Клязина будут проверять изложенные факты. И представил он, что, вполне возможно, его Мане придётся оставить должность директора, но самое главное его внучка поймёт, что справедливости нет на белом свете. И стало ему очень гадко на душе и противно от собственного бессилия. И понял, что сдаваться он не имеет права.
Но для начала нужно подумать, что делать дальше. Нет, для начала нужно покурить, а потом решить, что делать дальше. А везде таблички «Не курить». И решил наш искатель справедливости для начала найти, где бы покурить. Не может же быть, чтобы в таком громадном здании и никто не курил. Наконец он наткнулся на стеклянную дверь, за которой сидел на скамейке спиной к двери мужик и, какая радость, курил.
Анатолий Иванович понял, что курить здесь можно, а также догадался по виду курящего, что у того тоже проблемы.
Что, тоже здесь справедливости не нашёл? спросил наш герой, садясь рядом.
Мужик внимательно и очень пристально посмотрел на подошедшего и ответил:
Найти справедливость несложно. Но вот как узнать, что это справедливость, вот в чём вопрос.
В этот момент из здания вышел милиционер:
Владимир Иванович Но тот его перебил и жестом показал, что всё нормально.
Похоже, это был большой начальник, и он внимательно смотрел на Анатолия Ивановича.
Вот видишь, и ты не знаешь.
Почему не знаю, ответил борец за справедливость. Всё просто: когда справедливость торжествует душа радуется.
Собеседник обдумывал, явно примеряя услышанное на свою ситуацию. Потом опять посмотрел на гостя:
А у тебя, знать, душа не радуется, раз пришёл справедливость искать?
Анатолий Иванович выложил, что его привело в краевой комитет. Большой начальник слушал внимательно, а потом повернулся к дверям, у которых теперь сидел милиционер, и крикнул:
Иванов! и когда тот подскочил, поднёс к уху кулак, изображая телефонную трубку.
Милиционер немедленно принёс большую телефонную трубку с антенной.
И уже в трубку тот, кого Анатолий Иванович принял за начальника, произнёс:
Энский райком. Первого.
Дальше Анатолий Иванович прослушал обычное деловое общение. Как обстановка? Выбраны ли делегаты на пленум? Что с выполнением плана? Какие проблемы в сельском хозяйстве? И в конце:
Что я тебе звоню. Прошу взять под контроль увольнение директора первой школы. Да-да, Комаровой, потом через паузу: Ты меня спрашиваешь, как решать? Ну ты даёшь! Решать нужно по справедливости, само собой. Отдал трубку милиционеру, и уже Анатолию Ивановичу: Всё будет по справедливости. Не знаю как, но то, что по справедливости, точно. Ты же не за конкретным решением пришёл, а за справедливостью.
Через неделю комиссия закончила работу, а тётю Машу допустили к работе. По результатам проверки ей объявили замечание.