Немного придя в себя, Фрося попыталась сделать вид, что ничего не говорила, невинно моргая глазами, но опять не выдержала и шуганула клювом заливающегося чирикающим смехом Пирата. Тот очертил два круга над её головой и невозмутимо вернулся на место.
Гамлет всегда подозревал ворон в лицемерии, вероломном проникновении в чужие мысли и умении говорить. Обычно они молчат и только изредка орут: «Каррраул!»
Не вру. Рэксом буду, поклялся Гамлет, чуть повернувшись к Фросе, и добавил: Правда, есть промежуточная стадия между человеком и обезьяной поэт, как мой хозяин.
Да ну! подыграла Офелия.
Век крыши не видать.
Не перегибай. Ещё не все обезьяны, хотя Всё равно мы умнее их. Потому что умеем молчать.
Да, люди не понимают молчания. В нём почти нет лжи, согласился Гамлет.
И они замолчали.
Фрося переживала свой прокол. Попыталась списать на молодость мол, ей всего-то восемьдесят лет. Не успокоило. По негласному этикету к вороне на крыше надо обращаться на «вы». Даже взглядом. И мыслями тоже. После некоторых размышлений она пришла к выводу, что дипломатический протокол котами не нарушен. Списала на усыпляющее бдительность солнце. И вспомнила, что она добрая и однозначно не прощает только одно: если её назовут чёрной, даже по глупости. Всё-таки основной цвет у неё седой мудрости. Так она мудро когда-то решила сама.
Так у тебя хозяин поэт? Ты раньше говорил, что писатель, продолжила тему Офелия и вспомнила слова Гамлета о рифме. Извини, если что не так.
Да, теперь поэт, невесело ответил Гамлет.
Что страшного в этом?
К нему Муза вернулась.
Муза Аполлоновна?! Офелия вздрогнула, и её шерстка тревожно заискрила. Это такая страшная, как тёмная туча?
Она самая, грозовая свинцовая, с наковальней.
Ужас! настороженно съёжилась Офелия. Она боялась грозовых туч с громом и молниями. Несколько раз видела Музу. Когда та появлялась, всё вокруг становилось темнее.
Что поделать, поэты и писатели музу не выбирают. А моему немощному именно вот таких размеров и нужна.
Ты её боишься?
Гамлет, взглянув ещё раз в сторону мусорных баков, горестно усмехнулся:
Мне бояться нельзя. Мои мысли сбываются. Я против страхов бьюсь насмерть.
Какой ты сильный! Офелия кокетливо-томно наклонила голову. Как принц из сказки. А я принцесса и слишком люблю ласку. Ой, я сказала почти в рифму! И она не на шутку обрадовалась, запев. Мррр. А ещё я лучше всех имитирую кайф. Как твоего гения зовут?
Сейчас он Ант Он.
Кто? удивлённо переспросила Офелия.
Он такой псевдоним себе взял. А раньше был просто Антон.
И как вы там в рифме и с Музой?
***
Когда Антон оказался никому не нужен, возникла Муза и легко заполнила всё вокруг шумом, делом и телом. Она стала третьим измерением для его плоского пространства, «суприма» так она назвала мир Антона. По её словам, союз двух противоположных начал создаёт ощущение объёма, усиливает вкус и сочность существования.
Ты у меня не мужик, а метафора, многозначительно сказала Муза, подавая яичницу из двух яиц и сосиску на завтрак после первой ночи.
Загадка? попытался отшутиться Антон.
Скорее казус. Маленький, усмехнулась она и на следующий день подарила широкие штаны со словами: «Душе мужика нужен простор и воздух» при этом его любимые дутики брезгливо порвала пополам.
Муза была из категории «редкая красавица» и умела властвовать. Чаще одними глазами. Обычно знают, что муза богиня и отрицать её божественность опасно. Тупым же Аполлоновна намекала, что её выгнали не только с неба, но и из ада. Действовало. Местные мужики звали её «дуче», боялись и уважали больше участкового.
И при этом она не была религиозна. Её любимый аргумент «если кто-то создал человека, то это женщина, а не мужик».
А что, если Бог женщина? размышляла вслух она, величественно положив свой первый волевой подбородок на мягкий второй. Все вы, мужики, будете гореть в аду за своё желание доминировать.
Антон слушал богиню спокойно, признав главным смыслом жизни битву пороков и добродетелей. То, что били только его, переносил стоически, покинув плоть и наблюдая со стороны, из-за шкафа. Так он привык жить вне тела и даже прятаться в кота. Во время экзекуции ненавидел себя, свою смиренную беспомощность
Периодически Муза требовала от него ответа на вопрос: «Ты меня любишь?» Он согласно кивал, но при этом вспоминал слова Ландау: «Когда собака привыкает к человеку, говорят, что она его любит».
Периодически Муза требовала от него ответа на вопрос: «Ты меня любишь?» Он согласно кивал, но при этом вспоминал слова Ландау: «Когда собака привыкает к человеку, говорят, что она его любит».
В общем, они друг друга любили.
И тут грянул гром.
Антон был в запое, жёг написанное и заснул, оставив последний листок на столе. А там:
«В зал вошла Муза. Наложницы рыдали вокруг камина, смотря на то, как Дон бросает листки романа в огонь.
Ты что делаешь, придурок?! Муза вырвала из рук потерявшего рассудок Дона роман.
Критики запретили мне писать про Жуана, мрачно прошептал Дон, обречённо смотря на пламя».
Ну как тебе? чуя неладное, спросил несчастный.
Муза, хищно принюхиваясь, зловеще тихо произнесла:
Ты жёг рукописи?
Они никому не
Звонкий удар сковородки удалил всё лишнее из его головы.
Идиот, смени просто Жуан на Бон и пиши дальше!
Бон-н-н пропел Антон, качаясь в такт звону в голове. Хорошо звучит. Да, сковорода это сила! И исправляет, как могила Похоже, я стал поэтом, в рифму говорю срам-то какой!
Муза, брезгливо фыркнув, уплыла.
***
Вот так. А я сейчас пытаюсь помочь бедняге вернуть разум и найти смысл жизни, но он ничего не ищет.
Наверное, боится его.
Он всего боится. А теперь ещё и поэт. Так что в процессе глубокой личностной трансформации. Я же во всей красе познаю от него классиков: «Поэт такой человек, который умеет красиво быть несчастным».
И зачем ты его в своё время прилапал?
От милосердия, Офелия. Я всё терпел. Ждал, когда заснёт, чтобы лечить. Днём сплю, ночью работаю. Душу чиню, от плохих снов охраняю.
А он что, не понимает?
Ещё когда был писателем, мало что понимал, не мог даже попасть в унитаз постоянно мой лоток заливал. А я ему в тапки мстил.
Святое дело! фыркнула Офелия.
А теперь он поэт. И это катастрофа!
По-моему, ты преувеличиваешь. Что может быть хуже мокрого лотка?! Хотя я слышала, что поэты и философы дрессировке не поддаются. Офелия медленно повернула ухо в сторону Фроси, искоса посмотрев. Фрося вопросительно наклонила голову вбок: мол, зачем хамишь философу?
Сначала всё было прекрасно, продолжил Гамлет. Он не любил работать, мало писал, много думал и в это время чесал меня за ухом, гладил мр-р-р, кайф.
Мне тоже не нравятся трудоголики, согласилась Офелия. Они что есть, что нет. Бездельники, наверное, лучше.
Как сказать. Ты же знаешь, что вечного кайфа не бывает. Когда не идёт рифма, он жутко нудный, но это терпимо. Потом неизбежно наступает запой расплата мыслителей за избыточные знания Мир материален и наказывает идеалистов. Это он сначала решил, что только поэт. На второй неделе запоя решил, что он Бог Гамлет горестно замолчал.
И что?
Потом пришёл настоящий Бог и лишил нас пространства.
Квартиру отнял?
Да. Потом пропал и вискас.
Гамлет неожиданно посмотрела на Фросю. Та понимающе опустила голову.
Странные они хищники, задумчиво произнёс Гамлет. Не понимаю, что заставляет его отдавать мне последнюю еду? Он же сам голодный.
Они не хищники жертвы, ответила ворона.
Ужас! вздохнула Офелия. И что он делает?
Ничего. Стихи пишет.
Хорошие?
Плохие. Но я ему намуркиваю во сне, а он потом вспоминает и записывает. Только всю мою мяодичность портит. Вот что у него последний раз получилось:
У меня есть место имение
Соответствующего измерения.
На чужое поэтому мнение
Я имею всегда склонения.
Все вы жалкие междометия
И по сути четвёртый род.
Я счастливейший в этом столетии
У меня есть коробка «Норд».
В коробке живёте?
Да, двуспальной, от холодильника.
Это же ад!
Да не скажу. Я слышал, в аду отопление есть, процедуры и задумчиво добавил: Он решил изменить мир, и мир изменил его
***
Антон очнулся. Рядом на столе сидел Гамлет и лениво перекатывал лапой ручку. Антон испуганно осмотрел свою комнату и, по привычке артистично заикаясь, спросил:
А где коробка?
Норд? насмешливо спросила Муза из-за спины. Выбросила.
Она читала текст на мониторе. На экране было:
« Это же ад!
Да не скажу. В аду отопление есть, процедуры и задумчиво добавил: Он решил изменить мир, и мир изменил его»