Нечего мне рассказывать! Я аж подскочил на кровати. А что у нас есть поесть? Пирог есть?
Как я и рассчитывал, мама немедленно отвлеклась:
Конечно! С мясом и с яблоками. Какой хочешь?
С мясом, я сделал вид, что у меня сводит живот от голода.
Мама рассмеялась и, пообещав разогреть пирог, отправилась на кухню. Я осторожно выглянул в коридор. Папа с Андрюхой уже наигрались в дартс и теперь смотрели вместе какой-то боевик: из гостиной раздавались выстрелы и стоны раненых. Очень хорошо! А то снова-здорово принялись бы насмехаться надо мной!
Сняв куртку, я повесил ее на крючок и поднял с пола свой рюкзак, который оставил тут, в коридоре, в пылу перебранки с Андрюхой.
Макар, крикнула из кухни мама, иди сюда! Все готово! И руки помой!
Бегу! ответил я и отправился в свою комнату.
Еда едой, а творческий зуд в кончиках пальцев не пройдет, пока я не сделаю пару набросков в своем комиксе. Девчонка в преисподней явно окажется чертовкой, а вовсе не заблудшим ангелом, как казалась вначале!
В предвкушении я уселся за стол, подтянул к себе рюкзак и, запустив в него руку, пошарил среди учебников. Тетради там не оказалось! В легкой панике я перевернул рюкзак и вытряхнул его содержимое на пол. Учебники, тетради, моя любимая гелевая ручка все рассыпалось по паркету. Но тетрадь, которую никто и никогда не должен был видеть, пропала! Пораженный, я застыл с пустым рюкзаком в руках. Паника накатила по полной.
Кто мог забрать ее?! Наверное, тот, кто прислал предупреждающую эсэмэску и запер дверь в каморке кабинета биологии! Кто же это?!
Как раненый зверь, я заметался по комнате. Джек, решив, что это такая игра, припустился за мной. Я бегал кругами от стола к шкафу и обратно. Обшаривал полки, надеясь, что память подвела меня и тетрадь где-то среди книг. Джек вертелся под ногами, весело повизгивая и хватая меня за пятки. Я его не замечал. И в конце концов наступил ему на лапу. Джек завизжал, я подхватил его на руки и, крепко прижав к груди, остановился. Надо смотреть правде в глаза: тетрадь с комиксами исчезла, похищена, и теперь злоумышленник может требовать от меня любую цену!
Глава 3
Новенькая
В первый учебный день после весенних каникул на меня разом обрушилось все: и заточение в каморке позади кабинета биологии, и равнодушие новенькой Риты, которая внезапно появилась в нашем классе в конце учебного года, и исчезновение моей бесценной тетради с комиксами! А ведь еще накануне я не знал никаких забот, кроме стычек со старшим братом.
Обычно первого апреля в Санкт-Петербурге довольно холодно. А если торчать два часа в одной футболке и трениках на балконе семнадцатого этажа под пронизывающим ветром, то вообще можно околеть.
Я уже почти решился перебраться на соседский балкон, чтобы взывать о помощи, но поглядел вниз и передумал. Черный родительский «Рендж Ровер», с высоты больше похожий на игрушечную модель, медленно въезжал под шлагбаум.
Мама и папа вошли в квартиру, и я отчаянно забарабанил по стеклу кулаками.
Осторожнее, Макар! возмутилась мама, открывая балконную дверь. Окошко разобьешь!
А больше тебя ничего не беспокоит? спросил я, отстукивая зубами чечетку.
Что вы опять с Андреем не поделили? недовольно спросил папа, заглядывая в гостиную.
Первородство, съязвил я и скрылся в ванной, надеясь отогреться под горячим душем.
И не стал им рассказывать, как сегодня утром, в последний выходной перед началом учебной четверти, придав лицу озабоченное выражение, но внутренне ликуя, я ворвался в комнату старшего брата. Джек, цокая когтями по паркету, влетел следом за мной и запрыгнул Андрею на кровать.
Андрюха! Ты чего? Дрыхнешь, что ли? затормошил я брата.
Тот заворочался, посмотрел на меня сонным, непонимающим взглядом и, рывком отбросив одеяло, сел.
Быстрее! поторопил я. Еще успеем!
И, не давая ему опомниться, выхватил из шкафа и швырнул Андрею брюки. Пока он надевал их, бросил рубашку и школьный пиджак.
Класса с седьмого мы с Андрюхой ведем совершенно самостоятельную жизнь, когда наши родители в отъезде. А это случается довольно часто. Вчера брат слишком поздно вернулся из «Клевера» и поэтому не удивился, когда я разбудил его.
Одевшись быстро, как новобранец, Андрей подхватил рюкзак и рванул на выход. Опаздывать он не любит: идет на золотую медаль и очень бережет свою репутацию. В отличие от меня. Я свою потерял еще в средних классах и теперь живу со званиями «отбитый», «клоун» и «этот придурок, брат Романовского».
То, что я его разыграл и отправил в школу в выходной, Андрюха понял уже на лестничной площадке, возле лифта. Рассвирепев, он влетел обратно в квартиру. Так, спасаясь от его праведного гнева, я застрял на балконе.
Каждое утро я выгуливаю Джека, и это самое хорошее время, а вот потом приходится топать в школу. Мы вернулись домой, и Джек устало завалился на подстилку в коридоре. Маленькие комочки серо-коричневой глины рассыпались на светлой плитке, как шоколадные крошки от праздничного торта. Я посмотрел на него с завистью: не мог позволить себе рухнуть в койку вот так же беззаботно, как этот маленький белый с рыжими пятнами на боку песель, потому что успехи мои не блестящи, и родители меня скоро со свету сживут.
Из Андрюхиной комнаты доносились недвусмысленные вздохи. Все ясно брат проснулся пораньше и теперь занимается на тренажерах. Услыхав, что я вернулся, он высунулся из своей комнаты и, зацепившись пальцами за притолоку, вытянулся в дверном проеме во весь рост. На нем были только красные спортивные шорты, а кубики на животе просто вопили о спортивном разряде и ежедневных тренировках. У меня на такие даже намека нет.
Повисев так минутку, пока я раздевался, Андрюха отцепился от косяка и хлопнул меня по плечу. От его шлепка я едва не рухнул на пол.
Давай-ка, Макарка, приготовь мне чего-нибудь на завтрак! Что-нибудь белковое! Да побыстрее!
Протеин свой трескай! Я увернулся от предназначавшегося мне подзатыльника. Только не подавись!
Я тоже, конечно, не карлик, сто восемьдесят сантиметров во мне есть, но изо всех видов спорта предпочитаю десятиминутные утренние забеги с собакой по соседней улице, после которых у меня язык на плече.
Андрей ухмыльнулся, сладко зевнул и привалился к стене, скрестив руки на груди. Его внешность, рост, кубики эти дурацкие, светлые волосы и глаза василькового цвета делают его объектом всеобщего поклонения. Неудивительно, что он папин и мамин любимчик! Ну еще бы: мало того что Андрюха красавчик, спортсмен, отличник, он еще и разделяет все отцовские увлечения. А я нет.
Предки не встали еще? спросил он.
Дурак, что ли? Они же ночью улетели! В четыре утра в Таллин!
Да ладно! У Андрюхи вытянулось лицо. Папа обещал, что мы с ним сегодня на его «Рендж Ровере» покатаемся!
Он сунулся в дверь родительской спальни и тут же захлопнул ее.
Ну, Макарка! Пунцовый, он погрозил мне кулаком.
Врываться в комнату к родителям, пускай даже они там действительно только спят, позорище еще то!
С первым апреля! Я мерзко хихикнул и спрятался в ванной прямо у него перед носом.
Сегодня второе! Андрюха что есть мочи забарабанил кулаками по двери: А ну открывай!
На всякий случай я уцепился за дверную ручку. Снаружи послышался мамин раздраженный голос. Слушать я не стал, включил душ и залез под прохладные струи. А когда выбрался из ванной, страсти уже улеглись. Обмотавшись зеленым махровым полотенцем, я подобру-поздорову убрался к себе. На двери моей комнаты висит бойцовский кот с выставленными средними пальцами, и эта картинка вполне отражает мое отношение к миру.
Натянув синие пумовские боксеры, я схватил с пола рубашку. Она провалялась там всю ночь и теперь была мятая, словно ее кто-то жевал. Может быть, даже Джек. К тому же на груди, возле пуговиц, расплылось большое черное пятно от маркера. Скомкав рубашку, я швырнул ее обратно на пол и шагнул к шкафу. Черный тонкий лонгслив вполне сочетался со школьным пиджаком и черными джинсами. Одевшись, я мельком оценил себя в зеркале. Взъерошил темные волосы надо лбом. Потом пригладил, снова взъерошил. Надо бы постричься Тут же отбросив эту мысль, я двинулся на кухню.
Мама, обиженно гремя тарелками, разбирала посудомойку. Андрюха сидел за столом, ел овсяную кашу и пялился в телефон.
Че, в Интернете допкалории раздают? поддел его я.
Братец в ответ показал мне фак и от экрана даже не оторвался. Я налил себе большую кружку кофе и уселся на высокий табурет возле барной стойки.
Макар, молока добавь! Черный пить вредно! Мама достала очередную тарелку и выпрямилась: И прекрати донимать Андрея!
Она всегда на его стороне. Отец говорит, что я мамина реплика, словно меня отпечатали на 3D-принтере, сменив настройки по признаку пола. Но, несмотря на это, я всегда чувствовал, что Андрюха намного больше занимает ее мысли. За семнадцать лет я к этому привык, а в детстве было обидно: лучшие игрушки ему, приставку ему, сенсорный телефон ему. И все ее внимание тоже ему! И сейчас ничего не изменилось.