Спросите, что он думает о батарее, сказал Линь с улыбкой. Достаточно ли она хороша для него?
Шижун задал вопрос. В этот раз Ньо не стал испытывать судьбу.
Она просто чудесна, господин!
Линь снова сел в паланкин и обратился к Шижуну:
Как поживает ваш почтенный отец? Когда вы в следующий раз будете ему писать?
Сегодня вечером, господин эмиссар.
Подойдите, когда закончите письмо, я хочу добавить пару слов.
Шижун подошел к библиотеке, где работал великий человек, уже поздно вечером. Но пробивавшийся из-под двери свет подсказал, что эмиссар Линь все еще там.
Вы просили сообщить, когда я допишу письмо отцу, господин эмиссар.
Да, могу я взглянуть?
Шижун положил письмо на стол. Это было хорошее письмо. Помимо обычных вопросов о здоровье отца и тети, он коротко рассказал о недавних обязанностях и живописал события прошедшего дня. Никаких слов лести, но было ясно, что он очень уважает господина Линя, и это правда.
Линь прочитал, одобрительно хмыкнул, положил письмо на стол и жестом велел Шижуну сесть.
Я составлял личное письмо Эллиоту, сообщил эмиссар и, после того как Шижун поклонился, продолжил: Прежде чем отправлю, хочу узнать ваше мнение. На днях совершенно случайно утонул британский моряк, а его тело выкинуло на берег.
Я слышал, господин эмиссар.
Возможно, было бы удобно, если бы это был труп того самого человека, которого мы требовали выдать нам из-за убийства несчастного местного жителя. Тогда можно было бы закрыть дело без потери лица ни для нас, ни для британцев. Как считаете?
Очень хитро придумано, с улыбкой заметил Шижун.
Император не требует, чтобы мы проявляли глупость.
Эллиот был бы дураком, если бы не принял ваше предложение, ответил Шижун. Но могу я задать вопрос? (Линь коротко кивнул.) Наше могущество огромно, и варвары это знают. Теперь вы великодушно предлагаете им еще одну уступку. И все же я не могу не задаться вопросом: у вас никогда не возникает соблазна просто сокрушить британских варваров раз и навсегда?
Лично у меня? улыбнулся Линь. Конечно. Но вы задали неправильный вопрос. Важно желание императора, а не мое. И что император велел мне сделать?
Остановить контрабанду опиума.
Верно. Но велел ли он мне развязать войну с варварами?
Пока нет, господин эмиссар.
Да, у нас оживленная торговля чаем. Наши крестьяне выращивают чай. Наши хонги продают его. Разве император велел нам разрушить торговлю чаем?
Нет, господин эмиссар.
Итак, все очень просто. Британцы могут торговать чаем, но не должны контрабандой провозить опиум, в отношении которого должны подписать обязательство, пообещав подчиниться нашим законам. Эллиот говорит, что их законы запрещают им подписывать. Тогда нужно изменить их законы. Я надеюсь, его королева уже прочитала мое письмо, и если она справедлива, то запретит торговлю опиумом и незамедлительно прикажет британским торговцам подчиниться. Тогда проблема решена, а моя работа выполнена. Он помолчал. Пока торговля чаем продолжается?
Да, господин эмиссар. Сейчас чай перевозят американские корабли.
Именно так. Американцы и другие варвары, которые подчиняются нашим законам, могут подняться вверх по реке и купить чай. А вот британских торговцев не пускают. Чай, конечно, попадает в Британию, но британские торговцы не могут везти его. Американцы и другие торговцы используют все доступные суда, отправляют чай и извлекают прибыль, оставляя британских торговцев в дураках. В этом им некого винить, кроме самих себя.
Верно ли, ваше превосходительство, что американцам разрешили подписать менее строгие обязательства, которые не вынуждают их подчиняться нашим законам?
Документы составлены на их родном языке, поэтому я не могу сказать. Хитрый чиновник слабо улыбнулся. За исключением негодяя Делано, американцы почти не занимаются контрабандой опиума, так что на самом деле не имеет значения, что они подписывают.
Господин эмиссар, вы думаете, что британцы настолько жадны, что из-за этого нападут на нас?
Кто знает ответил Линь, на этот раз с искренним недоумением. Мне еще предстоит понять их моральные устои.
Он снова взял письмо Шижуна и, окунув кисть в чернила, выбрал подходящее место на листе, быстро написал несколько иероглифов и вернул письмо Шижуну, который прочитал приписку:
Удачлив начальник, секретарю которого доверяют. Счастлив отец, сына которого хвалят.
Совершенное китайское двустишие: одно предложение параллельно другому, каждое слово в идеальном балансе со своими собратьями. Что касается элегантной каллиграфии, каждый мазок кисти показывает чистоту души и чувство справедливости автора. Когда Шижун прочел послание и подумал, какую радость оно принесет отцу, у него на глаза навернулись слезы. Он поклонился в пояс, чтобы выразить уважение и скрыть слезы.
* * *Чертов Гонконг! проворчал Талли, когда они с Джоном Трейдером стояли на палубе корабля, который уже несколько недель был их домом.
Талли повторял эту фразу каждое утро. Гавань Гонконга с крутым Пиком являла великолепную перспективу, но картина не доставляла Талли Одстоку никакого удовольствия.
По крайней мере, мы получаем еду с материка, сказал Трейдер. И китайцы не отравили колодцы.
Лучше бы отравили, буркнул Талли и, выпучив глаза, пристально посмотрел на воду, где британские корабли стояли на якоре вот уже несколько недель. Я бы лучше умер, чем и дальше тут торчать.
Трейдер не мог его винить. Всем было скучно.
По крайней мере, мы в безопасности, попытался успокоить он.
Скорее, мы в безвыходном положении. Прикованы к скале! Одсток кивнул в сторону Пика. Смотрите! Он с яростью простер короткие ручки в сторону якорной стоянки. Семьдесят британских кораблей на якоре. И я, черт побери, не могу воспользоваться ни одним!
Нам нужно терпение, рискнул высказаться Трейдер.
Нам нужен чай! прорычал Талли, затем немого помолчал. Вы видели, что сегодня утром мне пришло письмо? От отца из Лондона. Он вынул письмо из кармана. Вам стоит прочесть.
Почерк Эбенезера Одстока по-прежнему оставался отрывистым, но казалось, что возраст уже начал брать свое.
Мне жаль, что у него такие плохие зубы, сказал Трейдер, и Талли в ответ только фыркнул. И его нога. Он пишет, что с трудом добирается до офиса, даже с палкой. Талли снова фыркнул; Трейдер прочел вслух: «И я боюсь, что мозги уже не так хорошо работают».
Старый черт! хмыкнул Талли.
«Учитывая нестабильность торговли с Китаем в настоящее время, продолжил читать Трейдер, ожидается дефицит чая, цены могут взлететь до небес. Я буду благодарен, мой дорогой сын, если ты пришлешь весь чай, какой только сможешь, при первой же оказии».
А я не смогу, почти причитал Талли.
Трейдеру казалось странным, что грубоватый торговец средних лет все еще так боится отца.
Пока мы разговариваем, в Кантон привозят весенний урожай из отдаленных районов, лучший чай. Джокер продаст мне столько, сколько я смогу купить. Я расплачусь серебром. У меня даже есть судно, которое можно использовать. Но я не могу подняться вверх по реке, потому что мне не разрешено подписывать обязательства перед Линем.
А нельзя закупить чай через какого-нибудь американского купца?
Я пытался. Все в деле. Загружены доверху хлопком на продажу, а обратно поплывут с чаем. Но, увы, не для меня.
Я полагаю, что нам нельзя подписывать чертовы обязательства. Обещать не возить опиум? Ну то есть не только сейчас, разумеется.
Талли потряс головой:
Мне не нравится Эллиот, но в одном он прав. Нам надо держаться вместе. Мы сказали Линю, что британские торговцы не могут подписывать никаких документов, которые переводили бы их под китайскую юрисдикцию. Нельзя такого делать! Сами себе отрубим ногу. Как только мы подчинимся китайскому закону, мы у них под колпаком навеки. Любой китайский судья сможет нас пытать и повесить по собственной прихоти. Он мрачно покачал головой. Ничего не поделаешь. Придется сказать старику, что я не смогу достать ему чай.
Уверен, он поймет, сказал Трейдер.
Ты его не знаешь.
Думаю, у меня есть одна идея, заметил Трейдер после короткой паузы.
На следующее утро маленькое суденышко с пустыми трюмами, высоко сидящее на воде, вышло из тени возвышавшегося Пика Гонконга и направилось через залив.
На полпути Трейдер увидел вдали китайскую военную джонку, а через час появилась лодка-дракон. Но ни джонка, ни лодка не приблизились к его суденышку. Глядя через воды в сторону холмов Макао, Трейдер задавался вопросом: увидится ли он снова с Мариссой?
Трейдер вспомнил смутную неловкость, когда расставался с Мариссой, любовник, который не обещал вернуться. Возможно, у нее уже появился другой. А если нет? На него нахлынули воспоминания: гладкая кожа, прикосновение ее волос к его рукам, ее запах. Что было бы, если бы они снова встретились? Что случилось бы?