Мистер, боже, что с вами случилось?
Голос был довольно высоким, но приятным, я бы сказал, даже мелодичным. Сам же собеседник предстал передо мной в виде темной фигуры с длинными волосами, прилипшими к моим губам. Я попытался сесть, но, почувствовав резкую боль где-то в спине и ниже, в районе хвоста, снова упал на траву.
Выпейте немного воды, одна рука бережно приподняла мне голову, другая прижала к моим губам металлический цилиндр, оказавшийся горлышком фляги, из которой полилась живительная влага. Я обхватил флягу руками, и вода сильнее полилась мне в рот и нос. Теперь мне уже пришлось сесть, чтобы откашляться и вытереть лицо. Тогда я увидел свою спасительницу. Молодая девушка с голубыми глазами, прозрачными и глубокими, которыми можно залюбоваться. В ее волосах запутался свет, и теперь они пылали ярким пламенем, как само солнце. Опустившись на колени, она смотрела на меня с озабоченным видом.
Кто вы? Что с вами случилось? На вас напали разбойники? снова спросила она, когда я утолил первую жажду и сел.
Мне повезло, что я тогда не смог связать и пары слов, все, что вырывалось из моего горла, больше походило на животное рычание, чем на связную речь.
И девушка сама придумала мне историю. По ее мнению, я был благородным сеньором, слишком доверчивым, чтобы связаться с контрабандистами, которые выкинули меня недалеко от порта в лесу, забрав все вещи и документы, тем самым не оставив мне шанса на доказательство собственного благородства. В лесах мне пришлось сразиться с волком, который изодрал мою одежду (причем в последующих ее пересказах этой истории количество и размеры волков постоянно возрастали). Незнакомка сказала, что ее зовут Мирой и повела меня к себе домой.
По дороге она болтала без умолку, рассказывая про быт в деревне, про себя, про овец и других пастушек, но из этих рассказов я ровным счетом ничего нового не узнал, кроме того, что на пастбище ее заменит другая пастушка. Мира жила со своим отцом в старенькой покосившейся избе. Для людей нормально жить в небольших домиках вместе с кровными родственниками, они довольно трепетно относятся к родству, для них нормально, что люди родственники в отношениях остаются родственниками до конца своих дней, правда, на некровное родство это не всегда распространяется. Так, о чем это я? Ах да, отец Миры представлял из себя скрюченного и сморщенного на солнце старого фермера, смотрящего на мир из-под густых, как щетки, бровей.
Привет, Мира, что-то ты рано сегодня, и кто это с тобой? прокряхтел он неприятным голосом.
Люди обычно приветствуют друг друга краткой фразой или движением. Форма приветствия может показать, откуда человек прибыл и каков его статус, а также взаимное отношение людей друг к другу. Но тогда всего этого я не знал и стоял в дверях, как истукан, чувствуя себя немного неуютно под напором взгляда из-под бровей-щеточек.
Я ушла с пастбища пораньше, чтобы помочь этому благородному господину.
Девушка в небесно-голубом платье начала было рассказывать придуманную ею легенду обо мне, но старик ее оборвал:
Пусть молодой человек расскажет сам.
Ну, я благородный господин, я был запинаясь, я стал выковыривать из памяти остатки слов девушки.
Стыдно покачал головой отец Миры, конечно, он прекрасно знал повадки своей дочери. Надо было лучше запоминать. Так у меня нет шансов узнать настоящую историю?
Я лишь виновато помотал головой и искоса взглянул на Миру, та стояла посреди комнаты и растерянно хлопала ресницами. Старик глубоко вздохнул и произнес:
Меня зовут Константин Лэйк, я скромный фермер. С моей дочерью, Мирой Лэйк, вы уже познакомились, вы теперь наш гость, он протянул мне свою руку. А хоть имя ваше я могу узнать?
Я секунду колебался, придумывая себе имя, а потом догадался пожать руку старого фермера:
Фишман, Тит Фишман.
Раньше имена мне были ни к чему, а теперь я из безымянного дракона вдруг стал Титом. Сказать, что это был волнительный момент, который заставил трепетать мое сердце, значило бы соврать. Единственное, что я тогда чувствовал, так это досаду, что выбрал такое дурацкое имя, но назваться Сильвером язык как-то не повернулся. Константин выдернул руку из моей ладони и внимательно посмотрел на меня.
Фишман? А не родственник ли вы тех купцов, что с ледника рыбу возят? спросил он.
Я помотал головой.
Фишман? А не родственник ли вы тех купцов, что с ледника рыбу возят? спросил он.
Я помотал головой.
Где ты такого неразговорчивого нашла? обратился Константин к своей дочери.
На опушке леса, Мира опустила голову и стряхивала с подола своего платья невидимые пылинки.
Ну что, молодежь, идемте обедать? не уверен точно, но, судя по движению бровей, фермер мне подмигнул.
Обед представлял собой похлебку в деревянной миске на таком же деревянном столе, не удивлюсь, если они были сделаны из одного и того же растения. Как мне тогда не хватало моего обоняния: тогда бы я сказал наверняка. Я сидел перед своей миской в растерянности, мы же все привыкли наверняка знать, чем раньше была наша пища. Узнать это по виду золотистого варева было невозможно, но, что хуже всего, оно наверняка представляло собой смесь из растений и, возможно, мяса. Но мясо красное, а похлебка была янтарной с плавающими кусочками овощей и чего-то коричневого. Тогда я не знал, что так выглядит вареное мясо. А потом я снова почувствовал, как на меня уставились глаза из-под кустистых бровей.
Что, мистер Фишман, такая еда не по вам? Видать, к разносолам привыкли? в голосе старика слышалась угроза.
Нет, что вы, выглядит очень аппетитно. Вот я и любуюсь.
Это были первые люди, с которыми у меня наладился хоть какой-то контакт, и я боялся все испортить.
Я вздохнул и взял некое приспособление с углублением на конце, Мира и Константин такими же черпали свою похлебку. Я аккуратно погрузил его в миску, а затем достал, при этом все содержимое из углубления вытекло обратно. Я опять почувствовал неприятный взгляд на своем лице и снова опустил ложку в тарелку, на этот раз доставал я ее горизонтально, и в ней осталось немного. Я медленно засунул ее в рот, что оказалось совсем не просто, так как ложка была большая. Мира прыснула со смеху, увидев меня с растянутой щекой. Фермер тоже прятал улыбку:
Ешь, как можешь, мы люди простые. Лично я всегда считал, что человека определяет не его умение возиться с вилками.
Получив такого рода разрешение, я накинулся на еду, разбрызгивая капли по столу. Тогда я понял, зачем люди используют ложки. Когда ест дракон, у него пачкается только кончик носа и вокруг рта, а если так же, как дракон, будет есть человек, то он весь окажется в мясе, как я тогда оказался в бульоне. Подняв голову, я увидел смущенные лица хозяев.
Было вкусно, выдавил я.
Может, еще? неуверенно предложила Мира.
Нет, спасибо, я сыт
Вряд ли у них было достаточно еды, чтобы и в самом деле утолить мой голод.
А я завтра на столичную выставку свою овечку Долли повезу. В этом году я точно выиграю первый приз и заткну за пояс этих зануд из Спринфилгса, прервал неловкое молчание старик и продолжил, обращаясь ко мне: Я вам покажу ее не овца, а конфетка, её шелковой шерстке может позавидовать любая любительница мехов.
Пап, я не думаю, что тебе присудят первый приз, почти шепотом проговорила Мира.
Это еще почему? возмутился фермер.
Ты же знаешь, кто будет в жюри.
А ты разве не видела Долли? Если они не присудят ей первое место, народ закидает этих судей камнями.
В последних словах было уже меньше уверенности и немного грусти. Затем Константин напустился на свою дочь:
А вот если бы ты до сих пор в девках не сидела, я бы давно перебрался к Джозефу на его остров на Рассыпающемся архипелаге. Стар я уже стал, не могу самостоятельно следить за хозяйством, да и с тобой много не наработаешь. Что мы будем делать, когда
Пап!
Что, пап? Витаешь где-то в облаках все время, а живем мы, между прочим, на земле.
А если я улечу? Что ты тогда делать будешь? в голосе Миры послышался вызов, похоже, собеседники совершенно забыли обо мне.
Ха! Если тебя возьмут на корабль, я тут же продам свою ферму и пойду работать на Спринфилгские поля!
Так можешь уже искать себе оранжевый комбинезон. Подожди, я помогу тебе умыться, Мира наконец обратила внимание на меня, крадущегося к выходу.
Из того дня мне еще запомнился рассказ девушки про далекие страны. Не знаю, извлечете ли вы из него практическую выгоду, но узнать его, думаю, стоит.
Ты не сердись на моего отца, говорила она, сидя у прядильного станка, который мерно постукивал. Он человек добрый, да и правду говорит хорошего будет мало, если мы вдвоем с ним на ферме останемся. А я вот с детства мечтала на кораблях полетать, с тех самых пор, как впервые увидела парусник в порту. Этого великана с плавниками из весел, связанных парусиной, с огромными парусами, надутыми на ветру, и нашим красно-белым флагом. Но дурь всё это, как отец говорит. А мне бы хоть до соседнего острова на нем прокатиться. Знаешь, как корабль рассекал воздух? Словно сказочный!.. Мира глубоко вздохнула.