Как мы уже отмечали, учение о пастырстве Иоанна Златоуста сосредоточено в его работе «Шесть слов о священстве». Появление данной работы было ответом на упреки его друга Василия, с которым он с детства дружил и они планировали вместе служить на благо Церкви, однако, когда в Антиохии собрались епископы для рукоположения Василия и Иоанна, Иоанн уклонился, не предупредив об этом Василия, которого рукоположили.
В связи с таким «обманом» со стороны Иоанна Василий и просил объяснений от него. Иоанн стал объяснять другу свое поведение осознанием своей немощи и неготовности для пастырского служения. При этом свт. Иоанн Златоуст подробно описал тот идеал пастыря, к которому должен стремиться каждый священнослужитель, черпая этот образ со страниц Священного Писания и, в большей степени, книг Нового Завета. Как мы отмечали ранее, сложно точно назвать дату написания «Шести слов о священстве», это период после 374 года, но в любом случае не позднее 386 года, когда свт. Иоанн стал пресвитером.
Определения «пастырству» и «учению о пастырском служении» мы дали во Введении к настоящему исследованию, и теперь, для более полного уяснения учения Иоанна Златоуста о пастырском служении, а равно и других рассматриваемых нами святителей, нам необходимо также определиться с понятием «пастырь», под которым, в первую очередь надлежит понимать епископа, но, поскольку во времена формирования канона Нового Завета названия епископ и пресвитер часто были еще общие20, следовательно и предъявляемые в Священном Писании требования к пастырям также надлежит относить и к пресвитерам.
Начиная свои рассуждения о пастырском служении, свт. Иоанн указывает на высоту такого служения, в связи с чем лишь немногие могут и должны на это поприще вступать, а именно те, кто «много превосходят всех и столько превышают прочих душевною добродетелью, сколько Саул (превосходил) весь народ еврейский высотою тела (см. 1 Цар. 10, 23), или еще гораздо более сколько одаренные разумом люди отличаются от бессловесных, такое же должно быть различие между пастырем и пасомым»21.
В качестве доказательства такого рассуждения Иоанн приводит слова самого Христа, Который, после ответа апостола Петра на вопрос о том, любит ли он Христа более, нежели другие апостолы, призывал Петра пасти овец Своих. Господь мог бы сказать Петру подвязываться в посте, непрестанно бодрствовать, выступать в защиту притесняемых, окружать сирот отеческой любовью и заботой; «но теперь, оставив все это, что говорит Он? Паси овец Моих»22. Говоря о высоте этого служения, святитель поясняет, от каких врагов пастырь призван защищать стадо Христово, описывая два рода этих врагов словами апостола Павла: во-первых, эта «брань против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12)23 и, во-вторых, против «дел плоти, [которые] суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, [соблазны], ереси (Гал. 5:1920; ср. 2 Кор. 12:20) и другие многочисленнейшие»24. Таким образом, по мысли святителя, пастырь в первую очередь должен быть духовным воином.
Подтверждая высоту пастырского служения свт. Иоанн указывает и на ограниченность и сложность методов, которыми пастырь воздействует на болезни человеческие. Пастух бессловесных с полной властью может заставить пасомых принять врачевство, даже применив силу, удержание, связывание и пр., да и болезни у скота чаще бывают явны. Но не так в отношении стада Христова, здесь нельзя насилием исправлять грешащих, пастырь должен приложить много усилий и искусства, чтобы убедить грешника принять врачевание от священника25. Для раскрытия сути пастырства Святитель Иоанн использует также образ врача, поскольку пастырю необходимо поступать мудро, с рассуждением, дабы подбирать наиболее подходящее (а иногда единственно возможное) врачевство, при этом, если потребуется, то проявить и «хитрость благовременную и делающуюся с добрым намерением [ибо] многие приходят в ожесточение и предаются отчаянию в своем спасении потому, что не могут переносить жестокого врачевания; так, напротив, есть и такие, которые, не получив наказания, соответственного грехам, предаются беспечности, становятся гораздо хуже и решаются грешить еще больше»26.
Пастырю надлежит быть и мужественным и долготерпеливым, чтоб не ослабевать и не отчаиваться на поприще множества трудов и усилий, встречая бесчисленные препятствия, чтоб вновь собирать отделившихся и присоединять к стаду, делать это с любовью и радением. Важно, чтоб священник относился к пастве как к малолетним детям относится их отец: «как от этих мы не отвращаемся, когда они оскорбляют, или ударяют, или плачут, и даже, когда они смеются и ласкаются к нам, не очень заботимся об этом, так и священники не должны ни надмеваться похвалами народа, ни огорчаться порицаниями, если они будут неосновательны, при этом плотский отец рождает детей для настоящей жизни, а пастырь для будущей»27.
Пастырю вверяется власть над стадом Христовым, и она «столько выше всякой власти на земле, сколько дух превосходнее плоти, при этом священнослужение совершается по чиноположению небесному, хоть и реализуется на земле, ибо сам Утешитель учредил это чинопоследование и людей, еще облаченных плотию, сделал представителями ангельского служения какой чести удостоила священников благодать Духа»28.
Свт. Иоанн решительно указывает на невозможность без священников и церковных таинств (особенно Евхаристии) кому-либо «получить спасения и обетованных благ [поскольку] никто не может войти в царствие небесное, аще не родится водой и Духом (Ин. 3:5), и не ядущий плоти Господа и не пиющий крови Его лишается вечной жизни (ср. Ин 6:53), а все это совершается никем иным, как только этими священными руками, т.е. руками священника, то как без посредства их можно будет кому-нибудь избежать геенского огня или получить уготованные венцы?»29.
Для столь высокого и ответственного служения священник, по мысли свт. Иоанна, должен обладать незаурядными качествами, иметь великое благоразумие, быть безукоризненного нрава, проводить жизнь чистую и добродетельную и, конечно же, стяжать благодать Божию.
Для совершенствования этих качеств в себе пастырь должен быть постоянно «бодрствующим и осмотрительным,.. как живущий не для себя одного, а для множества людей, [быть бдительным над своей жизнью, ибо если пастырь] недосмотрит чего-нибудь малого, то прочие добрые дела его нисколько не помогут ему заградить уста обвинителей;.. поскольку все начинают судить о нем не как о существе, облеченном плотью,.. но как об ангеле, не причастном никаким слабостям»30.
Если же кто и осудит пастыря, то не должно ему оскорбляться и даже считать это оскорблением, пусть и пришлось бы испытывать огорчение множество раз31. И это тем более необходимо, «поскольку душу священника обуревают такие житейские волны, которые много больше бывающих от возмущающих море ветров [имеется в виду страсти и грехи: ] «гнев, уныние, зависть, вражда, клеветы, осуждение, обман, лицемерие, козни, негодование на людей невинных, удовольствие при неблагополучии служащих, печаль при их благосостоянии, желание похвал, пристрастие к почестям (оно более всего вредит душе человеческой), учение с угождением, неблагодарное ласкательство, низкое человекоугодие, презрение бедных, услужливость богатым, предпочтения неразумные и вредные страх рабский, приличный только презреннейшим невольникам, недостаток дерзновения, степенный вид смиренномудрия, но без истинного смирения, уклончивые обличения и наказания или, лучше сказать, пред незначительными людьми чрезмерные, а пред сильными безмолвные»32.
Возможно ли, чтобы священство само по себе было причиной этих зол? Разумеется, что нет. Поддаются этому недостойно принимающие на себя столь великое служение по своему собственному нерадению, «не узнав наперед собственных душ»33. Поэтому важно будущему священнику это осознавать, бодрствовать над своей жизнью, хранить себя чистым от страстей и, что особенно важно не поддаваться гневливости, поскольку «ничто так не помрачает чистоту души и ясность мысли, как гнев необузданный и выражающийся с великою силою»34.
Святитель также отмечает, что пастырь есть учитель, поэтому ему надлежит непрестанно вразумлять и наставлять свою паству, уча делом и словом, что есть «совершеннейший способ учения, когда и делами и словами приводят поучаемых к той блаженной жизни, которую предписал Христос; ибо одних дел недостаточно для научения. Это не мои слова, а Самого Спасителя: иже, говорит Он, сотворит и научит, сей велий наречется (Матф. 5:19)»35, при этом священнику надлежит «сеять ежедневно, чтобы слово учения, по крайней мере, непрерывностью своей могло укрепиться в слушающих [и] знать все житейское не менее обращающихся в мире, и быть свободным от всего более монахов, живущих в горах»36, быть досконально сведущ в Слове Божьем, дабы и паству на верный путь наставлять и уметь хорошо отражать любые лжеучения37.