Дженна лежала в высокой траве, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить хотя бы слово. А над ней распростёрли изогнутые ветви яблони. Деревья были невероятно огромными! Достававшие почти до самой земли ветви буквально ломились под весом жёлтых и красных, но вовсе не синих плодов. И в то же время между листвы сияли белые цветы. Их лепестки лениво осыпались, танцуя в воздухе подобно мотылькам.
Просыпа-айся, к ней склонилось миловидное курносое личико. Девушка тряхнула головой, откидывая со лба пышную чёлку. Её светло-золотистые волосы были переплетены с зелёной травой. Ах ты соня Ну сколько же можно спать?
Худенькая и смешливая незнакомка, одетая лишь в большие и неведомо как скреплённые между собой листья лопухов, потянула Дженну за руки, пытаясь приподнять. Наёмница ощутила свои пальцы, ладони и кисти, а затем и всё её тело будто обрело плотность. Всё, кроме ног. Дженна разомкнула сухие губы и застонала. Её голос голос снова вернулся к ней!
Где я? прохрипела она.
Боль ушла, но осталось бессилие.
У меня дома, ответила златовласая незнакомка, одетая в лопухи. Меня зовут Ау̀ка.
Дженна, выдохнула наёмница. Моё имя
Угу, я знаю, кивнула девушка. Ты уже говорила, кто ты.
Уже? удивилась Дженна. А долго ли я
Много-много времени! было ей ответом. Много чудесного, солнечного времени! Как же я рада, что ты наконец очнулась! А теперь вставай, Дженна!
«Вставай» Наёмница глубоко вздохнула и попыталась вспомнить, как это делается. «Много-много времени» дней, недель или Сколько же она пролежала без движения? У дороги, здесь или нигде?
Я не могу, пожаловалась она. Мои ноги
Ноги? удивилась Аука.
Их словно нет, пояснила Дженна.
Как же так?
Я не знаю
Аука состроила серьёзную гримасу.
А знаешь ли ты, что ног нет только у тех, кому не надо ходить? заявила она. Например, у рыб
Мне надо, всхлипнула Дженна. Я не рыба
А может быть, Аука задумалась, ты просто не хочешь ходить? Или тебе некуда идти?
Наёмница стиснула зубы, сжала кулаки, а девушка крепче схватила её за запястья и потянула на себя. Дженна села, пошатываясь, словно пьяная, и огляделась. Неподалёку валялась её котомка с вещами, а вокруг был лишь сад.
Воды, слабо простонала она. Я хочу пить. Дай воды. Пожалуйста.
Воды здесь много, сообщила Аука. Много-много чистой и вкусной воды! Она там, девушка махнула рукой в сторону, в озере.
Ты можешь принести мне попить?
Как же я могу перенести сюда озеро? искренне удивилась Аука. Нет уж! Придётся тебе самой переместиться к озеру.
Дженна с отчаяньем застонала и упала обратно в траву. Но жалость к себе ничего не меняла. Вздохнув, девушка перекатилась на живот, поднялась на локтях и поползла в сторону воды, волоча за собой ноги, словно тяжёлый бесполезный груз.
Шипя от злости и бессилия, она пробиралась сквозь травы и цветы, распугивая полупрозрачных насекомых. И наконец достигла вершины холма. У его подножия девушка увидела круглое озеро. Идеально гладкая поверхность воды отражала синее небо и белые шапки облаков.
На миг Дженне почудилось, что тот отражённый мир гораздо чётче и плотнее, чем всё вокруг неё. Прогоняя прочь жуткое наваждение, девушка обхватила себя руками, кое-как оттолкнулась и покатилась вниз. Аука улеглась набок и последовала её примеру.
Ах, жаль, что Рыжуля ушёл! весело взвизгнула она. Ему бы понравилось!
Оказавшись у озера, Дженна склонилась над зеркальной гладью и с жадностью принялась пить. Вода была холодной и неописуемо вкусной! Дженна пила, и никакие доводы разума не могли её остановить. Утолив жажду, она откинулась на спину и замерла.
Что же теперь? Неизвестно, сколько её тело пробыло без воды, без еды и без движения. Как оно воспримет такое количество жидкости? Что там обещали в учебниках её мира? Отёк мозга, лёгких отравление водой?
Ну как? заинтересованно спросила Аука, прерывая её научные размышления. Твои ноги появились?
В ответ Дженна лишь жалобно всхлипнула. Отравления не наблюдалось; напротив, её самочувствие заметно улучшилось. И всё же ноги «не появились».
Девушка перевела взгляд на небо и восторженно вздохнула. Между пышными шапками облаков как ни в чём не бывало сияли звёзды!
Белые цветы, прозрачные насекомые, а теперь ещё и звёзды средь бела дня волшебство или галлюцинации? Возможно ли, что она следовала лисьей тропой да и провалилась в какую-то нору, попала в гигантский колодец, со дна которого даже днём были видны звёзды?
Белые цветы, прозрачные насекомые, а теперь ещё и звёзды средь бела дня волшебство или галлюцинации? Возможно ли, что она следовала лисьей тропой да и провалилась в какую-то нору, попала в гигантский колодец, со дна которого даже днём были видны звёзды?
Дженна внимательно прислушалась. Мелодия жизненной силы витали сада была странной, едва различимой. Птицы не пели, плавающие в воздухе насекомые не жужжали и не пытались укусить. А запахи были какими-то слишком простыми, как будто плоскими.
Аука, озадаченно произнесла Дженна, а почему яблони одновременно и цветут и плодоносят?
Ах, яблони уже давно не цветут, задумчиво ответила Аука. Знаешь, когда-то я была совсем маленькой, крохотной, вот такусенькой, девушка продемонстрировала мизинчик. Тогда вокруг было много друзей. А за облаками вздымались сотни башен Золотого города. Ах, как дивно пели их колокола
Сотни белых башен? насторожилась Дженна.
Конечно же, нет! рассмеялась Аука. Сотни золотых башен Золотого города! В те времена всё было правильно. Ночь сменяла день, а день ночь. Яблони цвели, потом плодоносили. Но Затем что-то случилось. Что-то очень-очень страшное. Все пропали. И город исчез. Уже давно я его не видела. Хотя иногда я всё ещё слышу его музыку она вздохнула. Тогда же перестали цвести и яблони
Перестали цвести? Дженна расстроилась, заключив, что звёзды и цветы это всё же её галлюцинации. А как именно давно случилось это что-то?
Очень давно, Аука подняла голову, и, к удивлению наёмницы, улыбка пропала с её губ, а в синих глазах отразилась глубокая, невыразимая тоска. Вчера
Вчера? ошарашенно повторила наёмница, и в её груди что-то болезненно отозвалось. Что за путаница во времени? А насекомые?
Дженна провела рукой у своего лица, пытаясь поймать полупрозрачное существо, которое для галлюцинации было всё-таки слишком навязчивым. Крохотная змейка с крыльями стрекозы играла с одним из локонов наёмницы. Но оказавшись на её тёплой ладони, насекомое рассыпалось светом и растаяло.
А-а, наверное, это планктосы, догадалась Аука. Парящие странники. Они как будто здесь и не здесь одновременно. Но на самом деле их вообще нет. Это призраки, воспоминания, сны
Невероятно, ахнула Дженна, разглядывая свои руки.
Как чудесно, что ты их видишь! проговорила её собеседница, снова расцветая в улыбке.
Это странно добавила Дженна.
Восхитительно странно! закивала Аука. Может быть, ты и сама какой-то крупный планктос, а?
«Они здесь и не здесь одновременно», Дженна хмыкнула. Ну, тогда, может быть, я и правда планктос, она пожала плечами, кто-тос или нектос По крайней мере, частично.
Твои ноги, вспомнила Аука. Ты уже решила, зачем они тебе?
Да что же тут непонятного? рассердилась Дженна. Ноги нужны для того, чтобы ходить по земле!
М-м, хихикнула Аука. А зачем?
Глупый вопрос!
Почему?
Глупый и всё
Так чего же ты хочешь, Дженна? повторила девушка.
Наёмница нахмурилась и замолчала. После рассказа Ауки тишина яблоневого сада угнетала её не меньше, чем собственное бессилие. Эта тишина была самим бессилием, но не тела, а как будто души сада. Он был прекрасен, но словно ранен, лишён какой-то важной составляющей. Это было страшно, неправильно.
Я хочу прошептала Дженна. Я хочу защищать мир от всего страшного и неправильного
А-а? переспросила Аука.
Ты совсем ничего не понимаешь, что ли? фыркнула наёмница и вдруг ощутила, как внутри у неё словно что-то ожило, а в животе громко забулькало. Я! хочу защищать мир от зла! повторила она, пошевелив ногами. И есть. Я хочу есть, леший подери!
Ха-ха! рассмеялась Аука и с готовностью протянула ей большое наливное яблоко. Пожалуй, это подходит!
Дженна приняла её дар и с удовольствием откусила кусок от сочного плода.
Яблоки. Это были яблоки. Большие и маленькие, всех цветов, оттенков, видов и даже вкусов. Попадались среди них яблоки со вкусом яблок и со вкусом, напоминающим ароматную землянику, жгучую редьку, даже траву и уже совершенно невесть что. Их можно было есть сырыми или варить в котелке для разнообразия, даже посолить при желании. Но всё это были яблоки на завтрак, на обед и на ужин.