Почему? спрашиваю рассеянно. Обычная метла
Он, видимо, пытается пошутить.
Да они тут все начинает он и тут же замолкает официантка направляется ко мне.
Ну, что выбрал? она садится напротив, подперев кулаками щеки, будто готовясь к задушевной беседе.
Я чувствую себя неловко и прячу глаза в меню. Напротив блюд нет цен. Но, может, это потому, что стоимость еды входит в проживание в отеле? Мало того, названия блюд сбивают с толку. Что означает «Суп в бездонной чаше»? А «Лунный пирог»? Помимо этого в меню перечислены: «Вечность в бокале», Пудинг «Гармония», Уха «Одно желание», «Жареное безвременье», «Капустные головы» Вот одно блюдо с нормальным названием
Пшенную кашу на молоке. Одну порцию, пожалуйста. И чай.
Она не спешит и продолжает смотреть на меня огромными серыми глазами, будто удивленная моим выбором.
Уверен? Хорошо подумал? Все взвесил?
Вроде, да, отвечаю растерянно.
А с чем? С черникой, клубникой, яблоками, взбитыми сливками, а может с орехами? Или со всем сразу?
Посетители за соседними столиками вдруг замолкают и смотрят на меня, явно ожидая услышать, что я выберу. Неожиданно я оказываюсь в центре внимания.
С яблоками, говорю решительно, стараясь не показывать смущения. И орехами.
И что они на меня уставились?
А душевная сероглазая официантка уходит на кухню и возвращается в сопровождении крупной пожилой женщины с большими сильными руками, в белом переднике и поварском колпаке.
Вот ему кашу, видишь? говорит она.
Повариха пристально смотрит на меня несколько секунд, будто хочет запомнить, кивает и уходит в кухню.
Хм тут личный подход к каждому посетителю, что ли? Вот тебе и провинция.
Мысленно я уже по дороге домой. Поем, потом спрошу у них, как пройти на улицу Гнэг Трек или о другом, кратчайшем пути в Плинстоун. Куртку парню из магазина отдам завтра все еще холодно.
В ожидании завтрака я достаю исписанные листочки и перечитываю их, увлекаюсь, делаю пометки, что-то дописываю на полях прихваченным из отеля карандашом. И вдруг спохватываюсь Это нарушение условий работы ничего не записывать и не фотографировать в городе. Хельга упоминала, что местные жители этого не любят. Наверное и одежду выдавали из опасения, что в своей спрячешь камеру или блокнот. Вообще-то я еще не на работе и инструкций на сегодня не получал. Но, видимо, Хельга предупреждала не зря
Посетитель за соседним столом, наклонившись ко мне, кивает на мои листки и говорит свистящим шепотом: «Уберите это. Рискуете все потерять»
Что-то я устал от этого города. Не знаю, как у других литераторов, а мне для того, чтобы писать, нужна стабильность. Хорошо, когда ничто не отвлекает, не удивляет, не волнует, и никто не беспокоит. Тогда мое воображение может бродить, ничем не сдерживаемое. Я неохотно отодвигаю листки в сторону.
Румяная сероглазая официантка несет мой заказ на подносе. Повариха стоит в дверном проеме и смотрит в зал, будто хочет убедиться, что каша попала именно мне.
Глядя на листки, официантка тоже советует:
Лучше положите это в сумку.
Я рассеянно пожимаю плечами и принимаюсь за еду. И тут же понимаю, что ничего лучше в своей жизни не ел. Каша густая, ароматная, ломтики яблок прозрачные, нежные. В сочетании с хрустящей ореховой крошкой завтрак само совершенство. Так вкусно, что я закрываю глаза от удовольствия, но успеваю заметить, что повариха продолжает смотреть на меня из дверного проема А когда открываю глаза, то Нет, еще до того, как их открыть, я почувствовал, что все изменилось. Другой фон: воздух, запахи, голоса, смех даже стул стал тверже.
Передо мной все та же тарелка с остатками каши и чашка с недопитым чаем. А вокруг Компания веселых молодых людей все в ярких цветных одеждах и шляпах. Они чокаются бокалами из зеленого стекла и хохочут. Вместо мрачных стен темного дерева открытые окна во всю стену. А за окнами берег и песчаные насыпи. Люди танцуют на холмах, съезжают с них на картонках и скатываются кубарем с хохотом и радостным визгом.
Я опять закрываю глаза. Сижу так пару минут, потом резко открываю их. Тарелка с недоеденной кашей и остывший чай на месте. Но ни камина, ни кочерги, ни метлы с красным бантиком у входа больше нет. Нет ни узкой улочки, ни и отеля «Старые стены», на окно которого я только что смотрел, вспоминая дивную творческую ночь
Так.
Надо собраться.
Так.
Надо собраться.
Искать логичное объяснение происходящему больше не имеет смысла. Щипать себя тоже бесполезно я не сплю.
Я ясно осознаю, что попал в серьезную переделку. И это случилось еще вчера. Я не проспал остановку. Я не проехал. Я не заблудился. Я делал то, что должен был делать. Перемены произошли сами по себе по причине, мне пока непонятной. Вчера изменились: погода, время, и главное место.
А сейчас все это случилось опять.
Так. Спокойно.
Обстановка не враждебная. Люди вокруг явно довольны и веселы.
Мои действия?
Испуг. Ну да, это первое. Теперь глубокий вдох. Еще один.
Что второе? Оглядеться. Я сижу на застекленной веранде какого-то кафе. Справа веселая компания. Слева старик с седыми усами.
Третье. Осторожно выяснить, что происходит.
Черт, как же я не люблю вступать в диалоги с незнакомцами!
В горле пересохло. Допиваю остывший кофе. Еще один глубокий вдох.
Простите, обращаюсь к старику.
Голос у меня хриплый. Откашливаюсь и спрашиваю громче: Простите, а что тут происходит?
Праздник! отвечает он радостно. Плохая погода. Значит, пора.
Что пора? Праздновать плохую погоду?
Плохая погода приблизила конец сезона ураганов. Холодные воздушные потоки останавливают разрушающую стихию. Понимаете?
Начинаю понимать.
Во всяком случае ураганы не грозят Фейервиллю до следующей осени. И песчаные холмы больше не нужны. Когда я был моложе, то каждое лето помогал их насыпать, чтобы защитить город.
Он сказал «Фейервилль». Значит, я в том же городе.
Благодарю за разъяснение. Да, вчера сильно похолодало. Дорогу замело. Я не смог вернуться в Плинстоун. Я там живу.
Старик не отвечает. Я уже открываю рот, чтобы спросить кратчайшую дорогу на улицу Гнэг Трек, но тут меня обдает жаром. Листков из блокнота на столе нет. Я вскакиваю, заглядываю под стол, потом под другие столы, отодвигаю стулья, натыкаюсь на кого-то Может, их унесло ветром?
Потеряли что-нибудь? участливый голос.
Возле меня стоит девушка с бокалом из зеленого стекла. Кажется, я случайно задел ее стулом.
Да тут были только что листки из отрывного блокнота, исписанные. Не видели?
Нет. Что-то важное?
Да! выдохнул я. Очень важное!
Сажусь и закрываю лицо руками. Черт! Стол был другой. Из темного дерева. А этот с мозаичной поверхностью. Как же так? Черт!
Может, спросить у Софии? предлагает девушка. Вдруг их кто-то нашел и отдал ей.
Кто это, София?
Она тут работает. Я вас к ней отведу.
Иду за ней а что еще делать?
Мы спускаемся по лестнице один пролет вниз. Девушка толкает тяжелую дубовую дверь, заглядывает туда.
Нет, ее здесь нет.
Еще один пролет вниз.
Боже, куда я иду?
Девушка толкает еще одну дверь и мы выходим в пустынный двор. В углу гора старых мониторов разных размеров телевизионных и компьютерных. Женщина в рабочей куртке и высоких стильных сапогах с ожесточением швыряет в экраны камни, слушает звон, затем тянется за следующим камнем.
Час от часу не легче.
София! зовет ее моя спутница.
Женщина оборачивается, поднимает с земли шляпу и идет к нам.
Она совсем молода. У нее нежная кожа, рыжие волосы и огромные карие глаза. Она утирает пот со лба.
Простите, говорит она, надевая шляпу. Вы привезли зеленые бокалы?
Нет, этот молодой человек по другому делу, говорит девушка. А что это вы
Да, такая ситуация объясняет София, когда зависишь от разных обстоятельств и вынужден ждать. Как-то надо снять напряжение
Понятно, смеется девушка.
По какому вы делу, молодой человек?
Простите, София
Мне всегда было трудно говорить с незнакомцами, а тут еще непонятно что происходит, и женщина яркая и такая рыжая. У нее белая кожа, тонкий носик, веснушки На нее приятно смотреть.
У меня пропала стопка бумаги исписанные листки. Я отвлекся, а они исчезли.
Я говорю просто, чтобы не молчать. Я делаю то, что делал бы при нормальных обстоятельствах, по инерции. Потому что надо что-то делать.
Ценные бумаги? Думаете, их кто-то взял?
Вряд ли. Кому они нужны? Это был это было окончание моей книги. Я написал его этой ночью, в отеле. Мне осталось только внести все в компьютер. Может их кто-то нашел и принес вам? я слышу отчаяние в своем голосе.
В каком отеле?
«Старые стены». Листки такие желтоватые, фирменная бумага отеля.