Ребра сломаны, осложнение, кратко изложил я диагноз и добавил причину: Ограбить пытались.
Ограбить?! Тебя?! озадаченно воскликнул он и, подвинув стул ближе, потребовал подробности.
Так я и попал в госпиталь, закончил я свой невеселый рассказ.
Вот уроды. Леха сдвинул челюсти. Нашли грабителей-то?
Нашли, зло ответил я. Сломанные ребра не способствуют доброте и всепрощению.
Ну хоть что-то.
А ты как узнал, что я здесь? сменил я тему.
В твой отдел позвонил, ответил Леха. Меня же на должности утвердили, звание дали, начал он хвастаться успехами, и его лицо засияло от радости. Хотел тебя позвать отметить. А тут такое. Леха уставился на мою перебинтованную грудь.
Спасибо, что пришел, поблагодарил я его на полном серьезе. И где-то в глубине души ощутил стыд за то, что сам Леху на обмывание первого звания не приглашал.
И долго тебе здесь еще валяться? оглядев палату, поинтересовался он.
Обещали до конца недели продержать, вздохнул я. Лех, а ты можешь мне вещи из дома принести? А то у меня здесь даже зубной щетки нет.
Конечно, с готовностью подорвался он с места. Вот только второй раз меня в палату вряд ли впустят. Сейчас-то еле прорвался, сказал он с усмешкой. Но ничего. Попрошу кого-нибудь внизу передать тебе вещи.
Окей. Держи ключи. Вытащив из тумбочки, я протянул их другу.
Адрес, деловито потребовал он и, пообещав управиться за час, выскочил из палаты.
Вторым посетителем оказался, как ни странно, Шафиров. Он заявился ко мне на следующий день после обеда все в той же полосатой пижаме, но в новых тапках.
Посмотрев на них, я отвел взгляд. Неудобно получилось.
Ну, здравствуй, товарищ Чапыра, поприветствовал он меня. Доложили мне вчера о твоих подвигах. Шафиров по-хозяйски оккупировал стул напротив моей кровати.
Здравствуйте, товарищ полковник. Я сменил положение «лежа» на положение «сидя».
Мало тебя на матах валяли, заявил он мне, всего с тремя уголовниками не смог справиться. Мне сказали, у них даже ножей не было. Шафиров посмотрел на меня осуждающе.
Как смог, так и отбился. Мой ответ прозвучал излишне раздраженно, что развеселило полковника.
А вот не надо «как смог», надо «как отличник милиции», усмехаясь, высказал он мне. Задержал бы их сам, и наградили бы знаком «Отличник милиции».
Мне и без наград нормально, огрызнулся я.
Ладно, не обижайся, а то посмурнел весь. Шафиров рассмеялся своим каркающим смехом. Против благодарственной грамоты, за которую ратует Храмцов, возражать не буду, смягчил он позицию.
Премного благодарен.
Сдались мне их грамоты.
Все-таки обиделся, констатировал полковник.
Ничего я не обиделся.
Этот Шафиров начал утомлять. Я еще не забыл, кому обязан своей службой в органах.
Служба-то как, нравится? сменил он тему, наступив на больную мозоль.
Нравится, пробурчал я, устраиваясь поудобнее. Судя по никуда не спешащему уходить Шафирову, разговор обещал быть долгим.
Так и вышло, полковник принялся подробно меня расспрашивать о стажировке, о работе в следственном отделе, о расписанных мне уголовных делах, о коллегах и взаимоотношениях в коллективе.
От полного потрошения меня спас заглянувший в палату Головачев.
Добрый день, Валерий Муратович, первым делом поприветствовал подпол старшего по званию.
Если он и удивился нахождению полковника в моей палате, то виду не подал.
Добрый, добрый, развернулся в его сторону вместе со стулом Шафиров. Беседуем тут с вашим подчиненным, пояснил он свое присутствие. Пришли к мнению, что Альберту следует усилить физическую подготовку, разумеется, после того как полностью поправится, огорошил он нас обоих, я даже закашлялся, но тут же скривился от боли в груди. Вы уж, Илья Юрьевич, проследите за этим.
Прослежу, взял под козырек подполковник.
Шафиров удовлетворенно кивнул.
А теперь объясните мне, почему ваш сотрудник ловит преступников в соседнем районе, а не в том, к которому он приписан?
Головачев не нашелся, что ответить на поставленный начальством вопрос, и перевел взгляд на меня. Шафиров также сместил на меня свое внимание. Пришлось разруливать самому.
Да я там случайно оказался. Меня же никто не предупреждал, что в центре города у нас неблагоприятная криминогенная обстановка, вернул я любезность за «слабака».
Что значит неблагоприятная криминогенная обстановка?! моментально вскипел Шафиров. Ты где набрался таких формулировок?! Ты вообще соображаешь, что говоришь?! вылупил он на меня свои и без того выпуклые темные глаза. Советская милиция эффективно борется с преступностью, и число преступлений с каждым годом падает! Заруби себе это на носу! припечатал он в конце.
Чапыра! предостерег меня от вступления в спор с начальством Головачев.
Да молчу я, молчу, пробормотал я, отведя взгляд на окно, в которое опять хлестал дождь.
И смотри нигде такое больше не ляпни! предупредил меня Шафиров, демонстрируя недовольство всем своим видом. Надо будет сказать Мохову, чтобы усилил работу с личным составом, тем более с молодыми сотрудниками. Или вообще на уровне управления этот вопрос поднять, пожевывая губами, задумался начальник. Да, так и сделаю. Комиссия по вопросам политико-воспитательной работы среди личного состава в МВД уже создана. Значит, и на местах скоро озадачат с созданием чего-то подобного. Так что надо будет проработать этот вопрос, а когда из Москвы придет распоряжение, у нас уже будет все готово, подвел он итог своим размышлениям, и его лицо просветлело.
А я понял, что невольно запустил какой-то процесс.
Теперь Шафиров смотрел на меня уже более благосклонно. Все же я направил его мысли в нужную сторону, поскольку он придумал, как выслужиться перед московским начальством.
А за несдержанность будет тебе урок, заявил он, когда я уже было решил, что пронесло. Даю тебе поручение, произнес он, с садистским удовольствием наблюдая за моей не особо радостной физиономией.
Какое поручение? тоже не особо весело встрепенулся мой непосредственный начальник, которого, как и меня, только-только начало отпускать от вспышки начальственного гнева.
Раскрыть серию краж или грабежей в своем районе! торжественно сообщил нам полковник. Поработал на соседей, а теперь у себя криминогенную обстановку улучшай, вернул он мне подачу и веско добавил: Срок тебе до Дня советской милиции!
Услышав вводную, я завис, вспоминая дату праздника.
А если не успею? настороженно спросил я.
Что значит не успеешь? начал набирать громкость полковник. Ты комсомолец или кто?!
Я не ответил, размышляя на тему того, почему мне так «везет» и как с этим бороться.
И не вздыхай, одернуло меня начальство.
Он неделю всего как в должности утвержден, да и ноябрь уже близко, попытался урезонить разошедшегося полковника Головачев.
Залог у него быстро получилось согласовать, значит, и серию хищений по силам раскрыть, отверг возражения Шафиров.
Глава 2
Скукота. Зевая, я отложил последний дочитанный журнал. На моей тумбе скопилась целая гора макулатуры, и это только сегодняшняя порция. Из-за нахлынувшего на меня информационного голода я прочитал все, что смог отыскать в ведомственной больнице. Всю периодику от газеты «Правда» до профессионального журнала «Советская милиция», даже «Работницей» не побрезговал. Проштудировал ее от корки до корки, но вместо фоток красоток в купальниках в ней зачем-то печатали фото дам за сорок с суровыми лицами.
До попадания в госпиталь мне особо скучать не приходилось. Было чем себя занять. Только одни попытки как-то устроиться в этом непонятном для меня мире и возникающие в связи с этим постоянные конфликты не давали мне закиснуть. Не говоря уже о полуторамесячной стажировке и новой для меня службе.
В госпитале же тишина и благодать.
Ни гаджетов тебе, ни Интернета. Из развлечений лишь черно-белый телевизор в холле. Но возле него собиралась публика посерьезнее, лейтенант в их компанию не вписывался. Пациенты здесь были в основном возрастные, с хроническими болячками. Из молодых с травмами только я да мой сосед, которого подселили на днях. Тоже летёха. Вся голова в бинтах, он только спал под капельницей да стонал во сне. Вот и выходило, что поговорить мне было не с кем. С выпиской Шафирова даже подтрунивания прекратились. Тоска, одним словом.
Ко всему прочему еще и тело требовало разрядки, а обладательница пышных форм только дразнила.
Альберт, к тебе пришли, зашла она в палату, провокационно выпятив грудь.
Сообщив мне эту радостную весть, женщина грациозно развернулась и, виляя обтянутой халатом попой, прошла к двери.
Тапкой бы в нее запустить, да наклоняться больно.