Не Саша, а Рэй, строго поправила Лена. В таком случае, о каких детях может идти речь? поставила она точку.
Из тонкой как тростинка, краснеющей девушки она преобразовалась в ладную, видную, весьма и весьма существенную женщину на неё заглядывались. От отца яркая красота, от матери стать. С частной конторой не вышло, с архитектурой тоже. Устроилась в какую-то дизайнерскую фирму, но ведь не в деньгах счастье. Они с Сашей-Рэем к тому времени жили в элитном доме в центре. Лена задумывалась о собственном загородном доме.
А Ираида Сергеевна по-прежнему обитала в однушке на высоте одиннадцатого этажа. В почтенном возрасте не будем озвучивать в каком вышла на пенсию. После бурной завуческой деятельности почувствовала себя заживо похороненной. Тут, как назло, начали менять лифт. Подрядчики армяне полгода мурыжили, сделали тяп-ляп. А после, побросав материалы, вовсе смылись в свою Армению.
Ираида Сергеевна оказалась заточённой в тереме Царевной Несмеяной. Сидела в своей светлице выше ельничка стоячего, ниже облачка ходячего. Южный Иван Царевич был, да и тот мелькнул на несколько ночей и растаял в прежней молодой жизни. И как-то сразу выяснилось, что у Ираиды одна-единственная верная подруга не густо под конец жизни.
Я тебя убью! с порога заявила та, отпыхиваясь, обмахиваясь, похожая на загнанную лошадь. Прислонилась к косяку, бросила под ноги тяжёлый пакет.
Что, почему? притворилась Ираида, невинно захлопала глазами.
Чуешь, кошка, чьё мясо съела? Ох, артистка! Позвала в гости и не сказала, что лифт не работает. А я тащи килограммовый торт, вся взопрела.
Ираида её обняла, защебетала, увела на диван, померила давление. Побежала ставить чайник и набирать ванну. Помирились.
В другой раз затарились в гастрономе коньяком, рижским бальзамом к чаю и вкусняшками. Поднимались к Ираиде отметить, наконец, запуск многострадального лифта. Хотя лифту что, жильцы вот кто страдальцы. Между седьмым и восьмым этажами коробочка лифта охнула, закряхтела, затряслась и остановилась. Погас свет.
Можно было паниковать, истерить, биться и задыхаться в припадке клаустро- и никтофобии, хвататься за сердце и за лекарства.
Знаешь, почему мы застряли? Потому что не успели этого паршивца обмыть, серьёзно сообщила подруга, включая в телефоне фонарик. Когда ремонтники через десять минут открыли кабинку их взору предстали хихикающие женщины, хорошо за семьдесят. Сидели на расстеленных рекламных буклетах. На газетке между ними ополовиненный флакончик коньяка, надкушенные копчёные колбаски.
Вот это мы понимаем, сказали ремонтники. Все бы так застряльщики. Дамы, к вам можно присоединиться?
Вот такая смешливая подруга с ней было просто и легко. Потом подруга уехала в другой город, ближе к родне.
После отъезда подруги Ираида Сергеевна совершенно растерялась. Лифт по-прежнему капризничал. Не спустишься, не погуляешь, не посидишь у детской площадки, слушая милый лепет. Наконец, в магазин за продуктами не попадёшь. Хоть ложись и с голоду помирай никому нет дела. Волонтёры-студенты выручали, потом распрощались: лето, каникулы.
Бабушка, а у вас родных совсем-совсем нет?
Как объяснить чужим людям? У зятя командировки. Дочь болеет, лечится в санаториях (аукнулись женские больницы). Да и не привыкла Ираида выносить сор из дома. А главное, не хочется быть обузой. «Мать» и «сильная» слова-синонимы. Всегда опора для детей, даже взрослых. Особенно взрослых. Навсегда запомнились апельсины, болезнь, реакция маленькой дочки, её строгий, испытующий и разочарованный взгляд.
Есть пословица: брат любит сестру богатую, муж жену здоровую Так вот, Ираида бы её слегка переиначила. Муж любит жену красивую, а вот дети те да, любят мать здоровую и сильную. Жизнь тому примером.
Ираида созрела до того, что набрала номер социальной службы. Говорили, одинокому пенсионеру полагается соцработник. По телефону ответил очень знакомый голос да это же бывшая учительница химии из их школы. Болтушка страшная, полное словесное недержание, язык до колен. Завтра полгорода будет знать, что заслуженная завуч подвешена в прямом смысле на высоте одиннадцатого этажа, заперта без хлеба и молока. Бродит в четырёх стенах как блоковский пёс безродный с поджатым хвостом.
Извините, ошиблась, Ираида Сергеевна бросила трубку.
Извините, ошиблась, Ираида Сергеевна бросила трубку.
Приехали дочь с зятем только из Сочи, оба шоколадно загорелые. Леночка ещё больше расцвела, заматерела в своей женской не рожавшей красоте. Весело разгружали баулы: зелень, фрукты, колбасы, консервы, шоколад, до которого охоча была сладкоежка Ираида Сергеевна. Водрузили на стол бутылку дорогого вина в оплетённой бутылке, разлили в хрустальные фужеры.
За тебя, мама, чтобы не болела. Слушай, как ты тут живёшь? Здоровому человеку не подняться. Взгляни на план дома, отодвинула фрукты и балык, раскинула лист ватмана. Эту комнату спроектировали специально для тебя. Двадцать квадратов, своя ванна и туалет, отдельная входная группа. Окна на юг, как ты любишь. Стены капитальные, считай, отдельное жильё. Вокруг лес, воздух, птички поют. Это тебе не болтаться на верхотуре на семи ветрах. Будем встречаться по вечерам в гостиной, смотреть фильмы, обсуждать. Рэюшка мой готовит пальчики оближешь, испечёт чего-нибудь А случись что, присмотрим за тобой, уже не молоденькая.
Ираида Сергеевна закрылась ладошками, заколыхалась в сладких рыданиях. Вот он, выход из положения, вот оно, счастье. Господи, за что это ей? Обмочила слезами лицо дочки, та хохотала, отводила её мокрые руки.
Подруга зовёт к себе коротать старость. Пока решилась в гости, а там видно будет Сейчас вот всё думаю, вспоминаю, сопоставляю. Живу в сытости, чистоте чего ещё? Она хорошая у меня, чуть раскачиваясь, задумчиво говорила Ираида Сергеевна, но всю жизнь играет. В саму жизнь. В веру в Бога. Вот в архитектора играла. Сашу сделала игрушкой. И сейчас играет в эдакую
Она прислушалась и замолчала. Из чащи с треском, как молодая медведица, шагнула высокая спортивная женщина. Одета в кипенно-белую рубашка поло и такую же бейсболку, в красные шорты всё отлично подогнано по фигуре, новенькое, брендовое.
Леночка, это мама твоей подружки в старших классах, помнишь?
Она не расслышал или не захотела расслышать. Прошла стремительно, так что мне пришлось посторониться. Будь я бесплотна, она проломилась бы сквозь меня. Стояла, нетерпеливо похлёстывая веточкой по голой розовой ноге. Ждала, пока мать поднималась, неловко усаживалась на заднее сидение, пыталась пристегнуться. В Лене сквозило раздражение, но и некое удовольствие, злорадство от материной беспомощности. Не выдержала, вырвала из слабых сморщенных рук ремень, воткнула в гнездо.
Говорила ведь, не надо брать её с собой, кинула мужу. Опять кому попало плакалась, сплетничала. Свинья грязь всегда найдёт.
Хлопнула дверца. Машина, бережно переваливаясь, удалялась по ухабистой кладбищенской дороге. Увозила Ираиду Сергеевну, сидящую на солнечной стороне как она любил
Я СУМАСШЕДШИЙ
Вытертые, выщербленные каменные ступени. Пять «хрущёвских» этажей, девять пролётов. Шесть минут дворами до остановки. Трамвай номер семь в столь ранний час он был бы молчаливым и сонным, но лепечет, смеётся и плачет везут в садики малышню. Аллейка в больничном городке, асфальтовые ямки в лужицах ночью был дождь.
Мой ежеутренний маршрут. На крыльце кидаю прощальный взгляд на окрашенный розово-золотой восток: до вечера, солнце. Сегодня увижу тебя только красным, закатным. Из-за острого дефицита врачей задерживаюсь допоздна, приходится временно вести палаты в психиатрическом и в отделении неврозов. Кончатся летние отпуска будет легче.
Вот тебе портрет. Самое обычное, топорно вырубленное лицо. Полуоткрытый рот. Невыразительные, мелкие болотные глаза. Прямые соломенные волосы.
Дураковатая какая-то внешность. Ваня-пастушок. Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой Сдаюсь.
Чубайс.
Неля с досадой комкает листок: физиогномика явно не её конёк. Она не угадала Гитлера, Егора Гайдара, Николая Первого, Екатерину Вторую. Теперь вот великого комбинатора, в чьей голове молниеносно зарождаются, рушатся, снова выстраиваются, на ходу трансформируются астрономические финансовые махинации.
Неля моя бывшая однокурсница. Изредка, на полчасика в обед, бегает ко мне из своего психотического отделения. Раньше она увлекалась почерковедением. Я положил перед нею листок со стихами: каждая третья пациентка в неврозах непризнанная поэтесса. Строчки бегут, исчезают, снова возникают, рвутся точками-тире.
Рука дрожала довольно ощутимо. Нейролепсия? Острое нарушение мозгового кровообращения? Полинейропатия?