Опять что-то придумал? немного недовольно спросил Михаил Петрович.
Да. Разрешите изложить?
Ну, излагай уже, вздохнул Кирпонос. Куда от тебя денешься. Только коротко и по существу.
Первое. Мне надо остаться в Киеве. Ну, когда В разговорах между собой слова «сдать Киев» старались не употреблять, будто это было плохой приметой. Даже на мою недосказанность начфронта скривился как от зубной боли. Есть соображения.
И что же это за соображения, что кроме тебя сделать некому? На всем Юго-Западном фронте ни одного человека не найдется? заинтересованно спросил Михаил Петрович. Что же, удивить его мне удалось, есть шанс, что хотя бы послушает до конца.
Крещатик будет разрушен, так?
Он кивнул, соглашаясь.
Но немцам захочется провести парад или что-то подобное. Столицу ведь возьмут, не хутор.
И снова Кирпонос молча подтвердил мои рассуждения.
Самое удобное место для этого после площади Калинина место перед университетом.
Других мест хватает, буркнул комфронта. Эх, Михаил Петрович, не могу же я вам сказать, что не догадываюсь, а точно знаю: именно там будет немецкий парад! И очень непростой парад.
Пути подхода, близость к центру, много факторов за это говорят, возразил я. Понятное дело, там все будет оцеплено, муха не пролетит. Я считаю, что на параде обязательно должен присутствовать какой-нибудь главный немецкий генерал. Может, даже сам фон Клейст! Или еще какой туз из верхов.
И тут ты вылезешь из канализационного люка и пиф-паф, уконтрапупишь гада, насмешливо закончил Кирпонос. Брось эти прожекты, Петр Николаевич, давай работать, чтобы не пустить Клейста в Киев.
Не из люка, спокойно возразил я. Заложим фугасы, я примерно прикинул места и количество взрывчатки. Для этого мне понадобится саперный взвод и пара полуторок, имитируем ремонт водопровода, канализации, без разницы. За ночь управимся, лишний грунт вывезем, места закладки утрамбуем, через десять минут никто не скажет, что там что-то делали. А сигнал к взрыву подам я на радиомину.
А тебе место на гостевую трибуну дадут? спросил комфронта. Сам говоришь, что там все оцеплено будет, а уж если какой начальник приедет, так и на километр не подберешься.
Место у меня будет на самой лучшей трибуне, сказал я. На крыше дома Гинзбурга. Высота здания метров пятьдесят, расстояние до университета километра полтора по прямой. В бинокль или стереотрубу будет видно, когда начальники соберутся. Вот тут нам и пригодятся те самые радиоуправляемые мины, которые нам сегодня показывали. Ну и тротил с армейских складов. Дайте команду выдать побольше. Я и снарядами к гаубицам возьму.
Кирпонос задумался, покачал головой.
А что вы вообще там минируете? Дай схему
Я протянул комфронта документы, пояснил:
Дома на Крещатике, кинотеатр и комендатуру, само собой мосты через Днепр: железнодорожный, Дарницкий, деревянный Наводницкий и мост имени Евгении Бош.
А ты хочешь еще заложить фугасы на площади
Хочу.
Ну, допустим. Тебе-то зачем оставаться? В городе будут действовать группы ОМСБОН НКВД Берия уже мне телеграфировал. Они все исполнят.
Для надежности. А ну кто сдаст схему минирования?
Нет, я уверен, что мы удержим Киев. Незачем это все. Снаряды нужны УРам..
Хоть в лоб, хоть по лбу. Я чуть не вспылил, едва сдержал ругательства.
А если под мостовой рванет? На площади? Детонация и фьють Комфронта крутил документы в руках. Погибнут простые жители. Нет, я не могу отдать такой приказ.
УРы бы тоже надо заминировать невпопад ответил я, пожал плечами. Разрешите идти?
Подожди!
Кирпонос закряхтел, отпил остывшего чая из стакана. Сомневается.
Место минирования на площади огородим, дескать идут строительные работы никто не подойдет, никакой детонации не будет. Все сделаем аккуратно комар носу не подточит. Я решил все-таки попробовать сходить в последнюю атаку на комфронта. У футболистов есть такая поговорка. Доиграем в раздевалке.
Это как? Кирпонос заинтересовался.
А вот так. Если не получается на поле, а ставки высоки
Расшифруй.
Нанести немцам максимальный урон. Ну а если не удержим Конотоп, и Гудериан прорвется? Вдарим как следует в Киеве. По их верхушке.
Генерал забарабанил пальцами по столу, потом тяжело вздохнул.
Ладно, под мою ответственность. Напечатай распоряжения по складам, подпишу. Роту саперов я тебе тоже выделю. Все, иди, работай.
Генерал забарабанил пальцами по столу, потом тяжело вздохнул.
Ладно, под мою ответственность. Напечатай распоряжения по складам, подпишу. Роту саперов я тебе тоже выделю. Все, иди, работай.
* * *Я, повеселевший, рванул готовить документы, а тут в приемную осторожно заглянул Ильяз, улыбнулся. В его руках был сверток, в котором, судя по форме, лежала бутылка. Младлей смущенно улыбнулся, произнес:
Бетр Николаевищ, есть минутка?
Смотри-ка И отчество знает. Мы вышли в коридор, Ахметшин протянул мне авоську. В бумаге была бутылка «Хванчкары».
Любимое вино товарища Сталина. И сбасибо, что вытащил меня с губы.
Саперы своим помогать должны Я посмотрел этикетку, выпуск прошлого, довоенного года. А разве Сталин не «Киндзмараули» любит? Ты сам-то какими судьбами здесь оказался? Я решил пока не раскрывать карты, послушаем, что он скажет.
Да вот, откомандировали меня сюда, а зачем, не сказали. Жду вот, в тринадцатый кабинет, там пока нет никого, дай, думаю, зайду. А то потом закрутится, мог бы не успеть.
Мы немного поболтали о том о сем. Ильяз оказался весьма подкован в делах штаба, разузнал про меня почти все. На орден посматривал с легкой завистью, заглядывал в глаза. И я решил больше не тянуть кота за что-то сзади.
Меня прикомандировали к непростым москвичам, что приехали в город. Будем минировать важные объекты. Хочешь быть при мне?
Очень хощу, товарищ старший лейтенант! Но надо закончить в этом тринадцатом кабинете
Не переживай, там все хорошо будет.
В тринадцатом кабинете вопрос решили быстро. Мы же в управлении фронта работаем или кто мы такие?
Тут завыла сирена воздушной тревоги. Нас опять начали бомбить спустились в бомбоубежище.
И сразу оказались на «командно-штабном учении». Генералы и полковники спорили, как лучше остановить Гудериана. Выдвигались самые смелые идеи, военачальники раскраснелись, дошли до стадии «а я вот сейчас буду звонить в Ставку», «а вот товарищ Сталин сказал на съезде».
Я уселся на табуретке, откинулся к стене. Закрыл глаза и попытался подремать немного.
Ко мне подвалил Масюк, прошептал:
Петь, я у тебя бутылку «Хванчкары» видел
Вот глазастый! Заметил, как я перекладывал добычу.
Подарок или что?
Взятка.
Ага, я так и думал. Слушай, тут в соседнем крыле связистки сидят. Есть симпотные.
На что ты намекаешь?
Сходим, проведаем. Проведем разведку боем. Я вон гитару взял, когда ревун в штабе заорал. Аркаша показал мне инструмент.
Умеешь играть?
А то! С меня музыкальное сопровождение, с тебя вино и рассказы про героические подвиги.
Да они там работают!
Связь поддерживают две девчонки. Еще две в смене про запас, в комнате рядом.
Аркаш, я женат вообще-то.
Да она и не узнает!
Не пойду.
Ну, пожалуйста! Побудешь просто для вида, потом смоешься.
Я представил себе дальнейшее, заржал. Да так, что генералы оглянулись на нас, цыкнули.
А потянешь двоих-то? Пришлось перейти на шепот.
Ты сомневаешься? Масюк подтянул ремень, поправил гимнастерку.
Я был на сто процентов уверен, что наглому адъютанту ничего не обломится, но стало даже интересно.
Ну пошли, дон Жуан.
Это кто еще такой? Из интербригад товарищ?
Я опять чуть не подавился от смеха.
Глава 5
Связистки были довольно-таки симпатичные. Стройные, фигуристые. Одна блондинка, с волосами настолько светлыми, что они казались выкрашенными белой краской, вторая брюнетка. Лет по двадцать пять, не больше. Аркаша, видать, вокруг них давно хороводы водил, потому что прошел, сел по-свойски, не спрашивая разрешения, и представил меня:
А это, девчата, мой товарищ, Петя Соловьев. Настоящий герой, Кирпоноса нашего спас.
Девушки с любопытством на меня посмотрели.
А это вот Надя и Люба, представил их Аркадий.
А мы вас немножко уже знаем, улыбаясь, сказала Люба, круглолицая блондинка с одинокой полоской ефрейтора на петлицах. Вы всегда такой серьезный, прям страшно становится. И она захохотала, прижимаясь к плечу своей подруги, темноволосой Нади. Та была сержантом, наверное, поэтому вела себя немного посерьезнее. Помнишь, мы хотели Петра Николаевича с орденом поздравить, а потом испугались и убежали? Люба опять захохотала.
Товарищ старший лейтенант, не обращайте на нее внимания, она у нас ужасно несобранная. Хохотушка, просто страсть какая-то! Мы тут такими вещами занимаемся, можно сказать, на нашем узле связи все управление держится, а она, знай себе посмеивается. И ничего мы тогда не испугались, просто вас вызвали куда-то.