Встав на пешеходной мостовой, я осмотрелась в поисках самой непритязательной кареты, но непременно с затемненными окнами. Дверца одной многозначительно приоткрылась, намекнув, что можно не страдать муками выбора.
Рэнсвод протянул руку и помог мне забраться в салон. Усевшись, я пристроила на коленях сумку и попыталась задвинуть ноги под сиденье, чтобы случайно не соприкоснуться с магистром коленями.
Далеко ресторация? спросила я.
В какое время вас ждут дома? уточнил он.
Я живу в академическом общежитии.
Значит, вы вернетесь раньше, чем закроются ворота.
Он невозмутимо постучал в стенку, приказывая кучеру трогаться. От первого рывка я едва не съехала с кожаного сиденья. Сумка выпала из рук и плюхнулась на колени Рэнсвода. Кажется, что-то высыпалось на пол.
Простите! охнула я, схватив несчастную торбу с такой скоростью, словно она могла прожечь дыру на штанах у магистра, и вжалась в спинку сиденья.
Лучше бы мне прилипнуть к этой спинке намертво!
Вы напуганы, София? вдруг спросил Киар, никак не прокомментировав неловкость.
Его лицо скрывалось в глубокой тени, но я все равно ощущала прямой, испытывающий взгляд.
Да, не стала лукавить. Не могу понять, как вы случайно могли утерять первородный огонь?
Я не верю в случайности, честно ответил он. В искусстве черных заклятий существует не меньше десятка способов отобрать у мага силу и почти три сотни имеющих подобный побочный эффект.
То есть кто-то специально лишил вас дара?
Или ненамеренно. Я не имею права кого-то огульно обвинять, пока не будет доказательств, мягко, но непреклонно отказался строить предположения Рэнсвод.
Но почему магия перешла ко мне? Я вроде как оказалась ближе всех?
Повисла странная пауза, словно мне следовало самой догадаться о причине неожиданного приобретения.
Видимо, вы меня по-настоящему ненавидите, София, в его голосе сквозила знакомая ирония.
С чего вы решили? смутилась я, поблагодарив божественного слепца, что в темноте не разглядеть, как вспыхнули щеки.
Дар покинул меня, но отозвался на яркие эмоции и принял их за зов. Я вам настолько не нравлюсь?
Вовсе нет! выпалила я.
Боже мой, что соврать-то?
На самом деле, я в вас влюблена!
В салоне повисла настороженная тишина. Было слышно, как звонко стучат по промерзшей дорожной мостовой копыта лошади, а на проспекте постовой истошно дует в свисток, ругаясь на зазевавшихся извозчиков.
Но эти неуместные чувства не ваша проблема, торжественно заявила я. Обещаю, что я вас ничем не побеспокою и очень быстро с ними справлюсь.
То есть я действительно вам глубоко неприятен, выслушав мою пламенную речь, резюмировал Рэнсвод.
К счастью, докапываться до причин он посчитал лишним. Не уверена, что мне хватило бы такта соврать что-нибудь вежливое и не высказать накопленные претензии обо всех нападках, что пришлось пережить за последние полгода. Да меня так не отчитывали Вообще никогда не отчитывали.
Он ругался, когда заклятия удавались, а уж если не удавались, то обрушивался с такой критикой, что я съеживалась от осознания собственной никчемности. Едва не заработала комплекс профессиональной неполноценности! А он, как оказалось, даже мое имя не помнил. Мило. Как раз в духе натурального тирана.
Карета катилась по извилистым столичным мостовым. Сквозь затемненные окна было почти не видно монументальных, тяжелых зданий, фонари казались размытыми пятнами.
Но-Ирэ переводилось с первородного языка как «город ветров и скал». Он действительно зародился в скалистой купели и день за днем отвоевывал место у гор: врастал в каменную твердь мощными башнями, окружал себя толстыми стенами, прорубал дороги, растекался площадями.
Королевский дворец нависал над столицей, довлел, внимательно наблюдал. Его длинные шпили, протыкающие облака, на рассвете в ясную погоду вспыхивали, ловя первые солнечные лучи. С высокомерием монарших вассалов из-за густых хвойных садов казали ухоженные лики верхние кварталы с богатыми особняками и фешенебельными гостевыми дворами.
Альма считала большой странностью, что меня не тянуло к красивой жизни и за четыре года я ни разу не поднималась в Стрэйн-Лейн, в самый известный и дорогой район магических мастерских. Но настоящая жизнь, какая она есть у обычных людей, бурлила внизу, в переплетении змеевидных улиц. Здесь теснились разновеликие дома с двускатными черепичными крышами, кричали рыночные зазывалы, дымились тележки торговцев уличной едой, а воздух в любое время года пах острыми шай-эрскими пряностями.
Ресторация, куда мы приехали, пряталась на тихой улице, в отдалении от Восточных ворот. В этом облюбованном студентами квартале, тесном и шумном, были едальные ряды, библиотечная площадь и недорогие торговые лавчонки. В них продавалось абсолютно все, начиная от готового платья и заканчивая мелкими артефактами, а потому было просто встретить знакомых.
Это заведение закрыто для посторонних, проговорил магистр, помогая мне выбраться из кареты. Здесь нас не побеспокоят.
В дверях нас встретил распорядитель. Он поздоровался с Рэнсводом с большим пиететом и в обход непритязательного, на первый взгляд, обеденного зала провел нас на верхний этаж, в отдельный кабинет.
Как-то незаметно мне помогли избавиться от пальто и отодвинули тяжелый стул перед большим прямоугольным столом. Жестом фокусника распорядитель сдернул с пустых тарелок салфетки в тон скатерти изо льна и с любезной улыбкой объявил:
Сегодня шеф-повар превзошел себя! У нас нежнейший ягненок с черносливом, первосортные говяжьи стейки, и к вечеру доставили ледяного окуня из Норсента. Подается на подушке из разваренной ячменной крупы и с лимонным муссом. Очень рекомендую.
Я проглотила слюну и упустила момент, в котором прошу принести мясо с кровью. За меня выбрал Рэнсвод:
В таком случае девушке окуня, а мне стейк.
Он заказал мой ужин для себя. С другой стороны, кто платит, тот и заказывает еду, а я такая голодная, что уже без разницы: мясо, рыба или куриное крылышко.
Вчера из королевского погреба доставили превосходное белое вино, доложил распорядитель. Прекрасно сочетается с рыбным блюдом.
Киар бросил на меня быстрый взгляд и покачал головой:
Принесите графин с охлажденным яблочным соком.
А вам? невозмутимо уточнил он у Рэнсвода.
На двоих, с явным сожалением добавил тот.
Мама тоже считала, что в присутствии детей взрослые не должны пить алкоголь, и строго придерживалась этого правила, пока мы не сравнялись с нею ростом. Даже не знаю, радоваться или раздражаться, что магистр считал меня ребенком. Наверное, радоваться. Как там говорится в пословице? Даже черный колдун дитя не обидит? Вот! Очень на это рассчитываю.
И ни в коем случае не добавляйте аскаром, предупредил Рэнсвод. Ни в напиток, ни в соусы. Проследите, пожалуйста, Джером.
Вполне логично. Тонизирующей ягодой подправляли недостаток магии, а у меня имелся большой переизбыток. Не дай божественный слепец второй раз за вечер оголять спину.
Конечно, господин Рэнсвод, согласился Джером и, внимательно выслушав просьбу о холодных закусках, удалился.
Когда за ним закрылась дверь, магистр заявил:
София, от кофе вам тоже лучше пока воздержаться.
Ладно, алкоголь влиял на сознание, аскаром на магические способности, но кофе-то чем ему не угодил? Замечательный напиток действовал исключительно на скорость моего преображения из утреннего зомби в живого человека, а не на магию.
Что мне еще нельзя? сухо поинтересовалась я. Сладкое?
Сладкое не только можно, но даже нужно, вдруг улыбнулся он, словно собирался вытащить из кармана пиджака карамельный шарик на палочке и торжественно вручить обделенной дитятке.
Когда в кратчайший срок в обеденный кабинет внесли еду, Рэнсвод велел подавальщику:
На десерт девушка будет теплое мороженое с шоколадным муссом. Как вы относитесь к шоколаду, София?
Ровнее только к его отсутствию. А что за нелепая штука теплое мороженое? Если мне приспичит согреться в мороз, то лучше выпью горячее красное вино с апельсиновой цедрой и специями. Но точно не при Рэнсводе, иначе услышу тираду о вреде алкоголя на неокрепший детский организм.
Нормально, соврала я, постеснявшись высказать несогласие.
Мы пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду. В упорном молчании. Наверное, тише было только на его лекциях во время занятий не звенели, как сейчас, столовые приборы. От напряженной атмосферы, витающей над столом, рыба встала в горле комом. Протолкнуть ее не помогали ни лимонный мусс, ни яблочный сок.
Едва не подавившись очередным кусочком, я отказалась терзать себя едой, отложила вилку и выпалила практически на одном дыхании:
Вам не о чем волноваться, господин магистр!
Он поднял на меня вопросительный взгляд.
Я понимаю, что должна держать язык за зубами. И буду осмотрительной, клятвенно уверила я и чуть не приложила ладонь к груди, но успела себя одернуть. В моем возрасте магический резерв не меняется. Если люди заметят, что я стала сильнее, начнут задавать вопросы, а когда все вернется на круги своя, сделают неверные выводы. Не желаю, чтобы кто-то решил, будто я добавляю в свой аскаром что-то покрепче меда.