Поскольку Германия больше не высылала миллионные суммы на содержание террористов, стоявших теперь у власти, то чекисты могли пополнять свои карманы за счет пролетариата в результате национализации.
Следующим шагом, который осчастливил Советскую Россию, был шаг, направленный на возвращение крепостного права в крестьянскую среду. Это полная ликвидация частной собственности на землю и введение коллективных хозяйств в будущем, в виде колхозов. Но до этого подарка земля крестьянам в цветочных горшках, вводилась продразверстка или насильственное изъятие хлеба, выращенного и собранного крестьянами. Сюда включался и скот и птица, и свинина в битом виде.
Сугубо по-ленински звучал этот декрет, он подавался в виде борьбы со спекуляцией хлебными запасами в интересах народа, который должен был подвергнуть крестьянство уничтожению, как кулаковэксплуататоров.
Практически любой крестьянин, у кого во дворе были две курицы и один петух, мог быть объявлен кулаком. А крестьянская беднота это деревенские алкаши и воришки, которым приходилось если не попрошайничать, то воровать. Так они и жили, но работать из них никто не желал. Это были деревенские люмпены из поколения в поколение прятавшиеся под зонтиком нищеты и уже сросшиеся с этим зонтиком, они с одной стороны ничего не могли сделать, а с другой и не желали изменить свою жизнь. А советская власть поставила этих люмпенов над имущими, вооружила их и разрешила грабить.
Да что вы! укоряли деревенского мужика чекисты, у вас корова, у вас две курицы, тощие, правда, но вы все равно эксплуататор. Корову сдайте на мясо, курицы тоже, пролетариат голодает, пролетарские массы за рубежом, которые вотвот ринутся в бой с ненавистной буржуазией, тоже нуждаются в продуктах. А зерна у вас, сколько? ведро? Ого, да вы того кулак! Ваня, арестуй непокорного кулака. А где тут еще кулаки? У кого две коровы и двое телят, и земли больше, чем в цветочном горшке, что подарил вам Ленин?
Конечно, крестьяне не могли воспринять эти дикие установки на «ура» и прятали хлеб, как могли и где могли, ведь то количество продуктов, что подлежало грабежу, определяли чекисты. А то количество хлеба, положенного крестьянину, выращенного собственным трудом, хватало на кормежку кур и петухов, но никак не людей.
Ленин возмутился. Он тут же издал новый Указ о том, что и как делать: «точно определить, что владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в местах сбора и ссыпки, объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьме на срок не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из его общины».
А изгнание из общины означало принудительное переселение в Сибирь, в лагеря. Крестьяне вместе с семьями погибали прямо в пути. Над ними издевались коммунисты-бронштейны, мечтающие стереть русских с лица земли и заселить эту землю сородичами.
Эта мечта уроженца западной Украины Лейбы Бронштейна и сейчас леденит душу. Лейба БронштейнТроцкий, вообще, не стеснялся говорить вслух о планах и целях государственного переворота 17 года: «Русский народ нам нужен лишь, как навоз истории. Россия наш враг. Она населена злыми бесхвостыми обезьянами, которых почемуто называют людьми. Нет ничего бездарней и лицемерней, чем русский мужик».
Захватив власть и получив особые (неограниченные) полномочия, ленинцы отобрали у крестьян 50 миллионов гектаров земли и сделали ее ничейной, а так называемые кулаки были лишены жизни. Жертвами этой дикой акции стали почти четыре миллиона крестьян (3,7). Их вывезли из веками обжитых мест и бросили на произвол судьбы в глухие районы Сибири и Казахстана. Там их ждала трагическая, мученическая смерть. Часть умирала в пути от голода и болезней, которые никто не лечил: они были лишены права на любую помощь.
Россия дорого заплатила за свою наивность, за свою доверчивость, которую можно назвать головотяпством. Этот подарок преподнесли ей три человека Мордыхай Леви (К. Маркс), Энгельс и Ленин величайшие злодеи, воспитанные на параграфах древней Торы.
Пока в душе любого русского будет гнездиться рабство, рабовладельцы духа будут почитаться гениями, эдакими благодетелями народных масс, без учения коих жизнь была бы мрачной и скудной как ржавая решетка с четырьмя углами.
И все же наш долг покаяться перед убиенными за злодейское истребление крестьян гусским вождем ЛенинымБланком. Но, похоже, до покаяния слишком далеко. Нынешний политический бомонд все еще мыслит ленинскими категориями, даже в том случае, когда отрекается от него.
Пока в душе любого русского будет гнездиться рабство, рабовладельцы духа будут почитаться гениями, эдакими благодетелями народных масс, без учения коих жизнь была бы мрачной и скудной как ржавая решетка с четырьмя углами.
И все же наш долг покаяться перед убиенными за злодейское истребление крестьян гусским вождем ЛенинымБланком. Но, похоже, до покаяния слишком далеко. Нынешний политический бомонд все еще мыслит ленинскими категориями, даже в том случае, когда отрекается от него.
Когда коммунизм в советский период буйно расцвел, Советскому союзу все равно пришлось покупать хлеб у загнивающих капиталистов миллионами тонн.
Разрушенный дом трудно восстановить, легче построить новый, но большевики ничего нового, ничего хорошего, кроме ракет и атомных бомб, построить так и не научились: сам Ленин запрограммировал развал коммунизма.
А пока боженька, у которого уже подросли дьявольские рожки, торжествовал, потому что прежде, чем приступить к ликвидации имущего крестьянства, как класса, он вызвал Бронштейна и сказал:
Лейба, сейчас я скажу тебе очень важную, архи важную, вещь. Бросай все и поезжай в губернии, собери всех наших братьев по крови, всех своих. Именно они, пролетарии должны возглавлять все экзекуции по уничтожению русского мужика. Я хорошо помню твою установку про бесхвостых обезьян, которых ты собираешься уничтожить, чтоб заселить земли этих дураков евреями. Я не совсем согласен, но иногда думаю: ты прав. Так вот, если ты хочешь этого добиться, организуй своих, обеспечь их полномочиями и вместе с нашими представителями, тоже евреями, вырезайте, выжигайте все деревни. Или сейчас, или никогда. Если ты посмотришь на наш управленческий бомонд, то увидишь: у нас все пролетарии. А в Политбюро только Молотов и Джугашвили инородцы, остальные наши люди. Давай, Лейба, действуй!
Лейба расцеловал своего наставника и тут же засобирался в Царицын. Собрав около тысячу своих, выступил перед ними с пламенной речью под бурные овации и тут же каждого наградил неоспоримыми полномочиями, выдав квадратную бумажку с печатью и своей подписью. Пролетарии разбрелись по губернии, как голодные волки в лесу выходят за добычей.
В результате образовалось своеобразное еврейское лобби с Лениным и Бронштейном во главе. Они становились членами ВЧК, им подчинялись воинские части, брошенные на подавление народных волнений и осуществление расстрельных дел.
Ленин высоко оценил их экзекуцию, открыто высказал мнение, что если бы не свои на периферии, коммунистам не удалось бы удержать власть в своих руках.
5
Ко времени переезда из Петрограда в Москву Ленинская синагога увеличилась количественно и разрослась материально. Вчерашние голодранцы, которые носили одну и ту же обувь, а точнее кованные сапоги на толстой подошве и гимнастерки, от которых несло на всю округу, вели себя, как кочевники, вооруженные до зубов. Они селились, как правило в центре, поближе к Кремлю, расстреливая законных хозяев домов и роскошных квартир. Появились новые коляски, а затем чтото наподобие автомобилей, были прихвачены новые постройки у соседей и у тех, кто добровольно отправился на тот свет. Новые спальни, о которых жены или постоянные любовницы не должны знать все это было мелочевкой у слуг народа. У Ленина же ничего этого не было и не могло быть. Ленин как мужчина, стал угасать.
У самого Бронштейна скопилось около двадцати диванов и столько же постелей, но его супруга никак не хотела отказываться от новых приобретений.
Благоустроив свое жилье в новой столице, члены ленинской синагоги ринулись в Подмосковье в поисках роскошных дач, хозяева которых были убиты еще год тому назад. Дачи были хорошо обустроены мебелью, столовыми приборами, еще сверкало серебро и золото, не разграбленное пролетариями. Вся работа для нового хозяина состояла в том, что надо было врезать новый замок, а то поставить и дверь, да выставить охрану.
Янкель Кацнельсон позаботился о Ленине. Он приказал обойти все Подмосковье в поисках хорошего имения недалеко от Москвы. И такое имение нашлось. Оно принадлежало помещице Дурасовой А. А. и тут же было национализировано в пользу Ленина, и переименовано в Горки ленинские. Мало, кто знает, что новый помещик Ленин стал обладателем девяти с половиной гектаров земли, роскошного парка, оранжереи, где цвели все виды цветов, нивы, где росли помидоры, огурцы и картофель.