Я понял тебя, Катя. К сожалению, среди следствия и уголовного розыска есть всякие люди. Скажи Хвылин действительно домогался тебя?
К несчастью. Он был абсолютно бестактен, не давал мне прохода в отсутствие мужа, дерзил, хотел распустить руки Я долго скрывала это от Александра, но однажды правда всплыла. Они даже подрались. Саша набил Хвылину морду. Только это не помогло. Хвылин словно с цепи сорвался и удвоил свои приставания.
Чувствовалось, что тема сильно тяготила сестру. Каждая фраза доставалась ей буквально с трудом.
А почему ты считаешь, что Саша не убивал его? задал главный вопрос я. Он что не смог бы из-за тебя убить? Катя встряхнулась, словно обиделась моим словам.
Он воевал и не боится смерти. Но Саша офицер, у него есть то, что он называет честью офицера. Сейчас так не принято говорить, это считают отголосками старого режима. Но для мужа слово «честь» многое значило. Саша не стал бы стрелять в спину, а вызвал бы Хвылина на дуэль. Поэтому я точно знаю: убийца кто-то другой, не мой муж. Именно это я и сказала следователю, а он расхохотался мне в лицо, Катя всхлипнула.
Ну же! Я сел рядом, приобнял её. Всё будет хорошо!
Мне безумно хотелось её утешить. Женские слёзы страшное оружие. Особенно если учесть, что плачет моя сестра.
Тогда я бросила всё, купила билет на поезд и приехала к тебе.
Ты правильно сделала, сестрёнка! улыбнулся я. Я рад, что мы с тобой встретились и заново обрели друг друга! Ближе тебя у меня никого больше нет.
Жора, ты ведь по-прежнему работаешь в уголовном розыске? вдруг спросила она.
Да.
Тогда ты знаешь, что нужно делать. Мне очень нужна твоя помощь. Я хочу, я умоляю тебя, чтобы ты нашёл настоящего убийцу и спас моего мужа от тюрьмы! сказала сестра.
Глава 2
Я ожидал чего угодно, но только не этого.
Катя, ты понимаешь о чём просишь?
Иначе меня бы здесь не было, сказала она.
Почему ты думаешь, что мужа посадят?
Я не знаю: посадят или расстреляют. Я не знаю новых законов. Я ничего не знаю, кроме того, что никого другого милиция не ищет! запальчиво выкрикнула она.
У тебя просто могло сложиться такое мнение, вкрадчиво заговорил я. Понимаешь, есть такое понятие тайна следствия. Ни милиция, ни следователи никто не имеет права выдавать служебные сведения посторонним.
Боже мой! Ну как мне сделать, чтобы до тебя дошло! Катя схватилась за виски руками и принялась качать головой. Мне прямым текстом сказали, что убийца найден и что это мой муж!
Она остановилась, посмотрела на меня с тревогой и надеждой:
Ты поможешь мне, брат?
У меня во рту стало сухо. Я мог бы сейчас наобещать всё, что угодно, вплоть до того, что достану звёздочку с небес. Но это было бы ложью.
Давай сделаем так, я включил деловой тон, обычно он хорошо действует на взвинченных людей и успокаивает, мы вместе поедем в Петроград. Я схожу к следователю, к оперативникам, которые занимались убийством, поговорю с ними. Если, как и они, приду к выводу, что Александр убийца, прости, Катя, но покрывать преступника я не стану. Даже если это твой муж.
Хорошо, кивнула она. Только Саша не убивал. Я в это верю!
Веры здесь мало. Нужны факты, так же сухо продолжил я. И вот если факты будут таковы, что у меня возникнет хоть вот столечко сомнений насчёт виновности Александра, я слегка развёл большой и указательный пальцы, то я приложу все усилия, чтобы разыскать настоящего преступника.
Её лицо просветлело, она кинулась ко мне с поцелуями, я на секунду деликатно приобнял её, но потом отстранил от себя.
Подожди, Катя. Для начала мне бы хотелось бы развеять некоторые иллюзии.
А ты стал начитанным, братишка. Вон какие слова употребляешь, улыбнулась сестра. Не о том речь, Катя, я поморщился. Я не хочу давать напрасных надежд. Это здесь, в городе, моё слово что-то да значит, и ко мне бы прислушались. Для товарищей в Петрограде я никто, допуск к делу мне не оформят. Значит, придётся действовать неофициально. Как понимаешь, Натов Пинкертонов и иже с ними любят только читатели бульварной литературы органы следствия же их на дух не переносят. Поверь, никому не понравится, когда у тебя под ногами начнут путаться посторонние люди. Ребятам из петроградского угро тем более.
Я понимаю, вздохнула сестра.
И ещё один важный момент. Кем бы ты меня ни считала, но я обычный оперативник, не Шерлок Холмс. И я не умею по кучке табачного пепла вычислять убийцу. К тому же я буду действовать один а раскрытие преступлений, как правило, результат слаженных действий целой команды.
И ещё один важный момент. Кем бы ты меня ни считала, но я обычный оперативник, не Шерлок Холмс. И я не умею по кучке табачного пепла вычислять убийцу. К тому же я буду действовать один а раскрытие преступлений, как правило, результат слаженных действий целой команды.
Но у тебя же есть я! в сердцах воскликнула Катя.
Есть. И, поверь, мне бы меньше всего хотелось, чтобы ты влезла в это дело, заключил я.
Тогда что мы будем делать? растерянно спросила она.
Для начала сходим поедим в столовую. У меня есть талоны на завтрак, я с тобой поделюсь. Потом ты останешься здесь, а я пойду к своему начальнику.
Он тебя отпустит?
Попробую уговорить, без особой уверенности сказал я. Если не отпустит напишу заявление о собственном уходе. Семейные дела для меня намного важнее службы.
Катя снова прильнула ко мне, и я вдруг ощутил, как во мне зарождается настоящая братская нежность. Быть может, это заговорила частичка души настоящего Быстрова. Я понял, что не смогу подвести Катю, что из кожи вон вылезу ради неё и порву всех врагов на британский флаг.
И пусть я видел её первый раз в жизни, но уже любил как сестру, которой у меня никогда не было в той жизни.
Я обнял девушку, сквозь одежду почувствовал заострившиеся лопатки у неё на спине.
Ты сильно похудела, сестричка! Наверное, голодала там у себя, в Питере.
Ты тоже не похож на Гаргантюа, улыбнулась она. Выглядишь совсем как Паташон: такой же высокий, худой и задумчивый.
Тогда пойдём, исправим это.
Мы отправились в столовую. К моему удивлению, сестра не столько ела, сколько любовалась мною, тем, как я уплетаю кашу, сваренную на чём-то вроде технического масла или какой-то другой гадости, способной вызвать приступ дикой изжоги, как пью несладкий компот, как вытираю рот за неимением салфеток и полотенец тыльной стороной руки.
Ты очень изменился, братишка, вдруг проговорила она. Возмужал, повзрослел. Ты сейчас так похож на папу.
Извини, я его тоже не помню.
Понимаю, закивала она. Это всё проклятая контузия.
Катя спохватилась:
А эта твоя амнезия Она не помешает тебе?
Знаешь, у неё какой-то избирательный характер. Всё личное из памяти стёрто, как грифель с аспидной доски, а вот то, что касается работы зафиксировалось намертво. Так что не переживай, сестрёнка: на моих профессиональных качествах амнезия не сказалась.
После завтрака я оставил её у себя в комнате. Потом пришёл к Степановне, предупредил, что ко мне приехала сестра и что она какое-то время поживёт со мной.
Я сразу поняла, что это ваша родственница, сказала вахтёрша. Не волнуйтесь, никто вашу сестрицу не побеспокоит.
Спасибо, Степановна! Я чмокнул пожилую женщину в щёчку, и та просто расцвела от удовольствия.
Дальше мне предстоял визит к Смушко, но сначала полагалось доложиться непосредственному начальнику Гиберу.
Выслушав меня, он кивнул:
Пиши заявление, я согласую. Если Борисыч заупрямится хотя это вряд ли, скажешь мне, я его уломаю. Удачи, Быстров!
Начальник губрозыска Смушко сидел в кабинете и говорил по телефону. Увидев меня, он кивнул и показал взглядом, чтобы я присаживался, подождал, пока он не закончит беседу.
Я не слышал, о чём говорит невидимый собеседник Смушко, но с каждой фразой лицо начальника мрачнело всё сильнее и сильнее. Кажется, ему сообщали плохие вести.
Закончив, он положил трубку и повернулся ко мне.
Здравствуй, Быстров!
Здравствуйте, товарищ Смушко.
Я положил своё заявление перед ним.
Это что такое? с подозрением спросил он.
Заявление на отпуск по ранению.
Какому ранению?
Этому, я осторожно опустил ладонь на повязку.
Ты же сам отказался от госпиталя! удивился Смушко.
Товарищ начальник губрозыска, скажу честно: ранение это всего лишь повод. У моей сестры большие неприятности в Петрограде, по обвинению в убийстве арестован её муж. Хочу попросить у вас две недельки, чтобы съездить и во всём разобраться.
Значит, так просто съездить в другой город и разобраться? хмыкнул Смушко.
Ну да, повёл плечом я. Кроме сестры, у меня больше не осталось родных. Кто ей поможет, если не я?
Смушко приподнялся, с грохотом отодвигая стул. Подошёл к окну, зачем-то посмотрел в него, а потом принялся ходить по кабинету, заложив руки за спину.
Отпуск, говоришь? спросил он, остановившись.