Действительно, даже собак было не видно и не слышно. Все они попрятались в сени, в сараи, забрались на вышки Правду говорили добрые люди: свету Божьего было не видать, и хозяин собаку на двор не выгонял но человек выгнал человека из дома даже в такую непогодь!..
На конце пустынной, широкой улицы в снежном вихре вдруг показалась какая-то девочка. Она тихо, с трудом брела по сугробам. Она была мала, худа, бедно одета. На ней было серое пальтишко с узкими, короткими рукавами, а на голове платок, какая-то рвань, вроде грязной тряпки. Платок прикрывал ей лоб, щеки, подбородок; из-под платка только блестели темные глаза да виден был кончик носа, покрасневший от холода. На ногах ее были большие черные валенки, и они, видимо, ей приходились не по ноге. Она медленно подвигалась вперед; валенки хлябали и мешали ей идти Левой рукой она поминутно запахивала раздувавшиеся полы своего серого пальтишка, кулак же правой руки она крепко сжимала и держала у груди.
А снег все шел и шел, и вьюга бушевала. Ветер с яростью налетал на девочку, обдувая всю ее холодом и снегом. Он бесновался и крутился вокруг этой малютки, словно желая подхватить ее с земли, закружить в снежном вихре, вместе с ее черными валенками, и невесть куда умчать на своих холодных крыльях. А девочка все брела, пошатываясь и спотыкаясь
Вдруг ветер с такой силой ударил ее, что девочка невольно протянула руки вперед, чтобы не упасть, и кулак ее правой руки разжался на мгновение. Девочка остановилась и, наклонившись, начала что-то искать у себя под ногами. Наконец, она опустилась на колени и своими худенькими посиневшими ручонками стала шарить по сугробу. Через минуту пушистый снег уже покрывал ей голову, плечи и грудь, и девочка стала похожа на снежную статую с живым человеческим лицом. Она долго искала чего-то, долго рылась в снегу
Господи! Что же мне теперь делать? растерянно прошептала она.
Глаза ее были полны слез и смотрели жалобно Она подняла голову и взглянула вверх Белые хлопья падали и падали на нее с темного мглистого неба.
Как же я теперь?.. шептала девочка, беспомощно оглядываясь по сторонам.
Сквозь метель и вьюгу в окнах были видны брезжащие огоньки «Счастливые! подумала девочка. Хорошо им теперь под крышей, в тепле, у огонька». Слезы катились по ее щекам и застывали на ресницах. Девочка вся дрожала от холода, от пронизывающего ветра. Она опять стала смотреть вверх. А вверху все то же Ночное небо темно и мглисто.
Девочка уже не пыталась идти и, закрыв глаза, только тяжело вздыхала. Шум и завывание ветра уже смутно доносились до нее. Ее начинало клонить ко сну Она чувствовала, что замерзает, собрала последние силы и приподнялась.
Эй! Помогите!.. Добренькие с отчаянием, дрогнувшим голосом крикнула она сквозь слезы, но звуки едва успевали слетать с ее губ, как ветер подхватывал их, рвал и заглушал, разнося на все четыре стороны.
Ни души живой не было вокруг; никто не слыхал ее слезного призыва.
Девочка снова опустилась на снег. Еще несколько минут и она заснет беспробудным смертным сном
А снег все шел и шел и заносил несчастную малютку.
II
В это время с противоположного конца пустынной улицы шел какой-то высокий, рослый человек с палкой в руке, одетый не очень красиво, но зато тепло. Ветер изо всей мочи бесновался над ним, вьюга слепила ему глаза, но он твердой поступью шел вперед, опираясь на палку; видно, человек был здоровый, сильный и крепкий на ногах.
Дуй, дуй, весело говорил он налетевшему на него ветру, сыпавшему ему снегом прямо в лицо. Дуй!.. Небось, не сдунешь! Ведь наш брат, рабочий, тяжел на подъем Видали мы и не такие метели, да
И вдруг он остановился, прервав на полуслове свой разговор с метелью. С изумлением увидал он перед собою полузанесенное снегом живое человеческое существа.
Кто тут? спросил он, наклоняясь.
Это я! послышался слабый детский голосок.
Гм! Что же ты тут делаешь? спрашивал рабочий.
Денежку ищу
Девочка, стоя на коленях, вся в снегу, смотрела, как спросонок, на стоявшего перед нею великана.
Какую денежку? переспросил тот.
Денежку трешник!.. вяло, как со сна, бормотала девочка, еле ворочая языком. Хозяйка послала за свечкой в лавку дала два трешника а я выронила!.. Один трешник вот, а другого не нашла
Девочка разжала кулак и показала на ладони темную медную монетку.
Девочка разжала кулак и показала на ладони темную медную монетку.
Отчего же домой не идешь? сказал рабочий.
Боюсь!.. Хозяйка опять станет бить пролепетала малютка.
Ну, будет толковать! Тут и я с тобой, пожалуй, замерзну Вставай-ка! Живо! Пойдем ко мне! заговорил великан, поднимая девочку на ноги и отряхивая с нее снег. Идти-то можешь? спросил он, посмотрев на нее.
Ноги не слушаются отвечала девочка, пошатываясь.
Эх, девка, девка!.. Ну, да ладно, как-нибудь до дому доберемся! сказал рабочий и поднял ее, как перышко.
И пошел он, одной рукой крепко прижимая ее к груди, чтобы ей было теплее, а другой опираясь на палку. Ветер с бешенством обрушился на него, словно злясь за то, что у него отняли добычу. Он налетал на рабочего то справа, то слева, то хлестал в спину снежным вихрем, то ударял в лицо и заслеплял глаза.
Тьфу ты, провал тебя возьми! не выдержал рабочий, шатнувшись в сторону со своей маленькой живой ношей. Ведь с ног же, однако, не сшибешь. Шалишь, брат!..
Девочка широко раскрыла глаза и прислушалась.
Вишь, сегодня сердит больно, разбушевался на беду, ворчал рабочий. Не нашел другого-то дня! В самое Рождество этакую кутерьму затеял. Да добро! Нашего брата не проберешь Мы и в жару не горим, и в стуже не мерзнем
Ты, дяденька, с кем же разговариваешь? спросила девочка, высовывая из-под рваного платка кончик своего красного носа.
С Ветром Ветровичем говорю! отвечал великан. Не все же ему одному зверем реветь, надо и человеческому голосу свою речь повести
Миновали они широкую пустынную улицу, прошли один переулок, завернули в другой и вскоре очутились на берегу речки, почти за гордом. Тут рабочий вдруг заметил, что к нему пристала какая-то рыжая, жалкая, лохматая собачонка. Она шла за ним, запорошенная снегом, вся как-то сгорбившись, поджав хвост и низко понурив голову. Так ходят люди, забитые бедностью и горем Собака шла за человеком, и человек не отгонял ее.
На берегу стояло несколько хат, теперь почти совсем занесенных снегом. В одну из этих хат вошел рабочий, рыжая, всклокоченная собачонка шмыгнула за ним. Под конец дороги девочка дремала, и теперь, вдруг очутившись в тепле, она с изумлением раскрыла глаза и увидала себя в чистенькой, светлой комнате. На белом деревянном столе горела жестяная керосиновая лампа. Новые бревенчатые стены были не оклеены и пахли еще сосновой смолой. Лавки и две-три желтых стула стояли в комнате. На стене висели календарь, небольшие часы и какая-то дешевенькая раскрашенная картинка, а в переднем углу образ. Маленькая дверь вела за перегородку в кухню. В кухне стояла большая русская печь и одной стеной выходила в комнату, и тут несколько приступочков вели на печь. Кухня оставалась впотьмах; свет из комнаты смутно проникал в нее через дверь и поверх перегородки, на четверть аршина не доходившей до пола. Рабочий спустил девочку с рук, снял с нее платок и пальто.
А теперь садись вон на приступочек у печки и разувайся! командовал он. Валенки-то, поди, мокрехонькие
Девочка села и лишь только шевельнула ножонками, как валенки моментально сползли на пол. Хозяин сходил на кухню и принес оттуда рюмку. В рюмку было налито немного водки.
Пей! сказал он, подавая девочке рюмку.
Та выпила и поморщилась.
Горько небось? спросил хозяин.
Горько, дяденька, страсть! отозвалась девочка.
Ничего! Горько, да с морозу полезно! заметил великан, наливая и себе водки. Будь здорова! сказал он, кивнув девочке головой и осушая рюмку.
Кушай на здоровье! степенно промолвила гостья.
Теперь она сидела на приступочке, сложа руки, и пристально, не сводя глаз, смотрела на хозяина. Это был дюжий, широкоплечий мужчина, головой выше обыкновенного высокого роста. Пол дрожал под ним, когда он проходил по комнате.
«Вот такого и Ветер Ветрович не свалит с ног, подумала девочка и мысленно же добавила: И хозяйкину братцу не тягаться с ним!..»
Лицо этого великана было чрезвычайно добродушное; по его голубым глазам и по светлой улыбке можно было догадаться, что в этом большом, мощном теле жила чистая, детская душа Его белокурые короткие волосы вились кудрями и падали на лоб; густая борода его свешивалась на грудь. Ему, казалось, было лет под сорок. Теперь он был в праздничной серой блузе, подпоясанной красным поясом, и в длинных сапогах.
Поставив рюмку в шкаф, он подошел к девочке и, упершись в бока своими громадными кулачищами, с веселой улыбкой посмотрел на нее Девочка была в ситцевом полинявшем платьице с розовыми цветочками. Ноги были босы. Ее темные волосы, мягкие как шелк, без всякой прически падали ей на глаза. Ее большие карие глаза, оттененные густыми и длинными ресницами, смотрели теперь совершенно спокойно, беззаботно, как будто не над нею несколько минут тому назад бушевала вьюга-непогода и не она была на шаг от смерти.