Олеся несколько лет ходила со своей бабушкой по русским деревням и знала, что свиное сало это любимая еда деревенских жителей. Да и сама она не прочь была полакомиться кусочком чёрного хлеба с салом и чесноком.
«Кто же они, если свинью не едят?» мелькнуло в голове Олеси.
Сами мы люди русские, продолжил поп, полвека тому назад пришли сюды из России. По вере мы субботники. Живём по Ветхому Завету. Христа почитаем, но молимся живому Отцу Небесному. В мире нет нигде такой чистой веры как у нас, и никто так свято не чтить и не исполняеть Божьи законы и заповеди, как мы.
Мы исповедуем веру, которая угодна нашей душе, и за это никто нас тут не преследуеть. Мы создали тут свою культуру. У нас свои обычаи и свой, особый, уклад жизни. Бедных людей у нас в селе нет. Мы сами себя судим и сами милуем. Российские законы до нас не доходють. А местные власти свои законы нам не насаждають. Живём мы тут вольно. Торгуем зерном и скотом в Персии и Закавказье.
Местные власти нас жалують, потому что богатый человек всегда в почёте. Нигде в мире нет такой культуры и процветания, какие создали тут мы своим трудом. Если бы не бандитские налёты татар, то наш край во истину можно было бы считать райским. Всё, чё надо, Бог даёть нам, чё бросим в землю всё растёть. Палку в землю воткнём дерево растёть.
Чем дольше Олеся слушала попа, тем большим доверием к нему проникалась. За месяц, прожитый в селе, она убедилась, что там действительно царил необычайно осмысленный и размеренный уклад жизни. Любовь и почтение Закона Божьего избавили людей от суеты и укрепили их сердца. Они во всём полагались на Бога и во всех своих начинаниях просили Божьего благословения. При этом сами просыпались с петухами и заканчивали работу, когда куры садились на насест. Все они были зажиточными хозяевами, хорошо питались и носили добротную одежду. А главное, скверны в них было меньше, чем в тех людях, с которыми Олесе приходилось встречаться раньше. И земля там была плодородная. Что бросали люди в землю всё давало пышные всходы. Полноводная река Геок-Тепе бежала с гор, орошала посевы и крутила мельничные жернова.
Олеся, вера та хороша, какая служить на благо человеку. Вы много бродили по свету. Разве вы видали, чтобы где-то люди жили лучи, чем мы?
Нет, откровенно ответила Олеся.
Действительно, где бы она ни была, везде видела или чрезмерную роскошь или ужасающую нищету, и только в селе Привольном все люди жили достойно, по-человечески.
Большая часть субботников, прибывшая в село Привольное из России, была потомками однодворцев[1].
Однодворцы не имели большинства дворянских прав и привилегий, платили налоги и несли повинности (в том числе рекрутскую), однако могли владеть землёй и крепостными крестьянами. Однодворцы были освобождены от телесных наказаний. Как и дворяне, все однодворцы уже в семнадцатом веке имели фамилии и в восемнадцатом веке в документах упоминались только с ними. Подавляющее большинство однодворцев выбирали в жёны представительниц своего сословия, сословная принадлежность жён однодворцев тщательно фиксировалась в ревизских сказках конца восемнадцатого века.
Сословие однодворцев было представлено на бывших приграничных землях в западных и центрально-южных губерниях России Воронежской, Курской, Орловской, Брянской, Тульской, Тамбовской, Пензенской и Рязанской.
С начала девятнадцатого века с общим изменением отношения правительства к дворянскому сословию меняется и положение однодворцев, которые начинают рассматриваться всё в большей степени не как «бывшие дворяне», а как государственные крестьяне.
Окончательно они были переведены в это сословие в 1866 году, однако в местах традиционного проживания ещё долго сохраняли сословное самосознание. Даже после ликвидации сословия их потомков продолжали именовать однодворцами, подразумевая их особый исторически сложившийся этнотип русского народа.
Во главе однодворческого поселения стоял управитель, назначаемый военной администрацией (в начале местным воеводой, затем Военной коллегией).
Управитель обеспечивал сбор необходимых налогов и податей, отвечал за верность списков жителей поселения, решал вопросы внутреннего устройства и отстаивал интересы однодворцев в уезде и в провинции.
Однодворческий управитель должен быть создавать из однодворцев вооружённые конвои для сопровождения колодников, «соляной казни» и военные команды для борьбы с «ворами и разбойниками».
Однодворческий управитель должен быть создавать из однодворцев вооружённые конвои для сопровождения колодников, «соляной казни» и военные команды для борьбы с «ворами и разбойниками».
Помощниками управления были избираемые населением наиболее авторитетные однодворцы.
В случае набегов татар однодворцы быстро и умело объединялись в полки, чему способствовала их военная подготовка и сохранённая посотенная организация с выборными сотскими и десятскими.
Всё это субботники сохранили и принесли в село.
Олеся снова начал поп.
Но Олеся неожиданно встала и тревожно произнесла:
Подождите дядя Яков
Олеся, ты чего так испужалась? спросил поп.
Я слышу выстрелы. Кто-то стреляет там сказала Олеся и показала рукой в сторону гор.
Сердце Олеси забилось тревожно.
Господи, только бы с моей девочкой ничего не случилось! Зачем же я не взяла её с собой? это первое, что пришло ей в голову.
И тут же над селом полетел пронзительный колокольный звон. Он летел с возрастающей силой. Было видно, что звонил отчаявшийся человек, так как он прикладывал все силы, чтобы донести колокольный звон до каждого сельчанина.
Что-то случилось, произнесла Олеся и пошла к двери.
Чё, пожар? спросила встревоженная попадья.
Не знаю, ответил поп и побежал следом за Олесей.
Дыма нигде не было видно. Это был не пожар. Случилось что-то иное. Но что именно, Олеся не могла понять.
А колокольный звон всё летел и летел над селом.
В саду у попа, как и у каждого жителя села, была вышка, откуда хорошо была видна вся местность с южной стороны села вплоть до самых гор.
Олеся заметила переполох в соседнем дворе.
Да что это за наказание? Вот изверги! Не дають людям жить спокойно. Что же делать теперь? Сыночек, погоди по двору ходила тетя Вера и слёзно причитала.
Вера, что случилось? крикнул издали поп.
Но соседка никого, кроме сына не видела. Она подбежала к своему взрослому сыну Данилу, который с ружьём в руках и обоймой патрон вокруг пояса садился на коня, и завыла.
Мама, успокойся, не впервой мне, пытался успокоить её взрослый сын.
Но она никак не могла успокоиться и продолжала выть.
Данил, кричи отцу, чтоб скотину бросал. Убьють. Да и сам голову не подставляй. Бог с ней, со скотиной, просила она сына.
Поп подбежал к забору и крикнул:
Данил, что случилось?
Татары прорвали границу и угоняют наш скот, ответил Данил.
Олеся подошла к попу и встала рядом с ним.
Данил натянул поводья, но, увидев Олесю, неожиданно опустил их. Его сердце оборвалось.
Мама, ты знаешь женщину, которая стоит рядом с дядей Яковом? спросил Данил у своей матери, не отрывая взгляд от Олеси.
Не знаю, ответила мать, вытирая слёзы.
Узнай, тихо произнёс Данил, затем хлестнул коня и поскакал в сторону гор через свой сад.
Поп побежал в сад к вышке и, несмотря на свой преклонный возраст, быстро по ступенькам залез на неё. Олеся последовала за ним. Как только она залезла на вышку, то сразу же увидела жуткую картину. По полю, со стороны гор, с криком и визгом к скоту скакали вооружённые разбойники с чалмами на головах и стреляли в пастухов, угоняющих скот в сторону села.
Это была банда хорошо вооружённых разбойников, состоявшая в основном из турков, курдов и татар. Они промышляли кражей скота в приграничных сёлах. Село Привольное привлекало их особенно, так как в нём у каждого хозяина был полон двор птицы и скота.
Олеся видела, как из села в сторону гор скакали вооружённые всадники навстречу разбойникам и впереди всех Данил.
Господи, сохрани и помилуй! взмолился поп, простирая свои дрожащие руки к небу.
Сохрани и помилуй! вырвалось и у Олеси.
Ты глянь, чё внучок мой делаеть. Я же говорил ему, чтобы не угонял табун далеко, нападуть разбойники не угонить табун, вслед за молитвой запричитал поп.
Где ваш табун? вглядываясь вдаль, спросила Олеся.
А вон скачеть чуть правее нас, ответил поп.
Дядя Яков, группа разбойников скачет прямо на него.
Я вижу. Вон что внучок мой натворил! Не дай Бог убьють, а мне перед Господом ответ держать.
Расстояние между разбойниками и табуном коней попа быстро сокращалось.
Бросай коней, внучок, кричал отчаявшийся поп.
Но слова его бесследно тонули в топоте скота и оглушающих оружейных выстрелов.
Но, быстрее, быстрей! размахивая кнутом, кричал внучок.