Приключение VI. Две знаменитые охоты на кабана
Едва утро окрасило небо на востоке своим желтым светом, как Одиссей встал со своего ложа и быстро оделся, ибо его разбудил звук торопливых шагов, множество голосов и лай собак под окном его комнаты. Когда он спустился в большой зал, его встретили шесть дюжих дядей; все они были одеты для охоты и вооружены копьями и ножами.
Сегодня мы поохотимся на дикого кабана на лесистых склонах Парнаса, сказал Эхион, старший. Как мы были бы рады, если бы ты был достаточно взрослым и сильным, чтобы присоединиться к нам в этой забаве!
Сердце Одиссея сразу же встрепенулось, как у воина, когда он слышит боевой клич.
Я, конечно, достаточно силен для охоты! он едва не плакал от обиды. Я спрошу своего дедушку, можно ли мне пойти.
Автолик улыбнулся, когда мальчик озвучил свое желание. Действительно, он ожидал такой просьбы и был бы разочарован и недоволен, если бы она не была высказана.
Да, иди, дитя мое, сказал он. И пока я сижу здесь, связанный оковами старости, мое благословение будет с тобой.
Одиссей поблагодарил дедушку и, не теряя времени, приготовился к охоте. Был наскоро съеден завтрак, а затем охотники с большим количеством собак и слуг выступили вперед и начали подниматься по горным склонам. Предводителем охоты был старый седобородый мужчина, один из последних представителей древней расы героев, вся жизнь которого прошла в доме Автолика. Несмотря на свой возраст, он обогнал всех остальных охотников; но Одиссей, молодой и гибкий, держался рядом с ним, как карлик, идущий по пятам за великаном. Они поднимались все выше и выше, в то время как их товарищи с собаками медленно следовали за ними далеко внизу. Они миновали пояс сосен и оставили позади лесистые склоны. Теперь перед ними и над ними не было ничего, кроме голых скал. Холодный ветер свистел над их головами; горные орлы парили и кричали в резком утреннем воздухе.
Кажется мне, отец мой, сказал Одиссей, логово дикого кабана не может быть на этих мрачных высотах. Не лучше ли было бы поискать его в лесах нижних склонов?
Ты прав, сказал старик, остановившись наконец на одной из самых высоких скал. Я привел тебя в это место не в поисках дичи, а чтобы показать тебе, что это действительно великое и прекрасное зрелище. Твой наставник сказал мне, что однажды ты мельком увидел мир с горы Неритус; теперь оглянись вокруг и увидь сам мир!
Тогда юноша посмотрел; и далеко на голубом горизонте он увидел серебристые вершины горы Олимп, трон могущественного Зевса, сверкающий на солнце и покрытый облаками. Справа от себя он увидел гору Геликон и плодородные равнины Беотии, а также синее Эгейское море, простирающееся все дальше и дальше к восходящим залам Гелиоса. На юге лежал залив Крисса, а за ним земля могущественного Пелопса, оживленного Коринфа и богатых пастбищ Аркадии. Затем, повернувшись к западу, он увидел, как простое пятнышко на горизонте, свою любимую Итаку; а ближе были леса Калидона и зеленые мысы Ахайи. В этот момент облака, которые висели над вершиной горы, внезапно растаяли, и солнце засияло ярко и ясно, окрасив леса и скалы в пурпур и золото; в то же время музыка из десятков тысяч голосов птиц и зверей, нимф и водопадов доносилась из мест пониже, возносясь к их восхищенным ушам.
Разве это не прекрасный мир? спросил престарелый герой, подставляя свою седую голову холодным ветрам. Чего бы ты только не отдал, чтобы иметь все это для себя?
Юноша не ответил ни слова, но его глаза наполнились слезами, когда он подумал о своем доме и о тех, кого он любил, далеко отсюда, на зеленых склонах маленького Неритуса.
Сын мой, сказал тогда герой, помни о выборе Геракла. Счастье должно быть получено изнутри нас. Оно не должно быть куплено за серебро и золото, но и не должно быть захвачено насилием. Лучше иметь чистую совесть, чем владеть всей Элладой; лучше Но послушай! Я слышу лай собак в ущельях далеко под нами! Давай поторопимся, потому что охотники уже начали свою игру.
В колючих зарослях, где виноградные лозы и листья росли так плотно, что солнечные лучи никогда не пробивались сквозь них, огромный дикий кабан устроил себе логово. Здесь гончие выследили его; и их низкий лай и топот множества ног по опавшим листьям на земле разбудили зверя и привели его в ярость. Внезапно он выскочил из своего логова и, скрежеща огромными клыками и пенясь от ярости, бросился на своих врагов. Собаки отступили, боясь подойти слишком близко к столь свирепому и сильному врагу; и своим многоголосым лаем они заставляли звенеть эхо Парнаса.
Как раз в этот момент юный Одиссей бросился вниз в долину, его длинное копье было наготове и готово нанести удар. Но великий зверь не ждал удара: он яростно бросился на мальчика, который быстро отскочил в сторону, хотя и слишком поздно. Острый бивень кабана ударил Одиссея чуть выше колена, оставив страшную рану, разорвав плоть и даже задев кость. Но юноша, не побоявшись, отважно ударил его своим оружием. Яркое копье вонзилось прямо в сердце зверя; с громким рыком он упал и, беспомощно скрежеща огромными челюстями, умер среди увядших листьев. Мальчик, ослабевший от боли и радости победы, пошатываясь, попал в руки своих крепких дядей, которые поспешили ему на помощь. Они осторожно перевязали ужасную рану и с помощью чар и наговоров остановили текущую кровь. Затем на носилках, сплетенных из лиан и гибких прутьев, они понесли его по глубокой долине в просторные залы старого Автолика; и мужчины и юноши, ободрав ужасного зверя, принесли потом его голову и щетинистую шкуру и выставили их в качестве трофеев у ворот.
Много томительных дней Одиссей беспомощно лежал на ложе боли. Но его добрые родственники и его наставник Фемий нежно ухаживали за ним, а его прекрасная бабушка Амфитея ухаживала за ним. И когда боль оставила его, и он снова начал набираться сил, он любил лежать на медвежьих шкурах у ног своего деда и слушать рассказы о прежних днях, когда древняя раса героев ходила по земле.
Когда я был моложе, чем сейчас, сказал старый вождь, когда однажды вечером они сидели при свете пылающих головней, когда был даже намного моложе, чем ты сейчас, мне посчастливилось принять участие в самой знаменитой охоте на кабана, которую когда-либо знал мир.