Это Талейран, племянник Тимура. Открой дверь.
Тамила открыла дверь.
Сними обувь, пожалуйста, сказала она. Чай будешь?
Где Тимур? Почему нет Тимура? Что это за жена, от которой муж куда-то уходит и дома не ночует? Вы что, все время ссоритесь с ним?
Я ни с кем никогда не ссорюсь и с Тимуром тоже. А вот где он ночует и с кем ночует, лучше бы спросить вам самим, ну, может, не тебе, тебе он никогда не признается, а вот отец Тимура мог бы это сделать. Ты передай ему мою просьбу.
У тебя тут кто-нибудь есть? нагло спросил Талейран.
Ты с этим и пришел сюда? Тогда иди, все посмотри, не забудь залезть под кровать и заглянуть под ванную, а потом выметайся. Мне все это неприятно и даже оскорбительно. Я вам не абхазка и не грузинка, я русская и у нас другие отношения с мужьями, и с мужчинами вообще. Я такой же человек и если муж не прикасается ко мне по полгода, я имею полное моральное право завести любовника. Передай это своим родственникам.
Ну, знаешь, ты немного права. Не говори Тимуру, что я приходил к тебе, сказал Талейран и стал собираться. Мне-то, в общем, все равно: ми просто иногда думаем, что ты виновата в том, что наш Тимур все дни в бегах.
Конечно, у вас всегда женщина виновата во всем. Даже в том, что ее муж потаскун.
Эй, женшина, не забывай, кто ты есть, сказала Талейран, выходя на лестничную площадку.
Тамила смотрела в спину Талейрана и думала о том, что если бы она была мужчиной, то могла бы более круто поговорить с ним, нахалом, а то и грубо вытолкать за дверь, наградив хорошей оплеухой. Но и она почувствовала, как слезы душат ее горло от обиды и от бессилия что-либо сделать.
Она вернулась в прихожую и набрала номер Бориса. Борис был на работе, и поднял трубку.
Борис Петрович, ты у себя? я сейчас подъеду, ты не очень занят? О, это очень хорошо.
Она быстро собралась, сунула в сумку пачку с долларами и спустилась во двор. На остановке вытянула руку, иномарка мчащаяся кудато, остановилась, Тамила открыла заднюю дверь и назвала адрес.
Борис встретил ее тепло: обнял и поцеловал в щеку.
Ты не сердись, что я приехала так неожиданно: со мной происходит что-то необычное в последнее время. Меня преследует страх, сказала она, глядя ему в глаза, как старому другу. Скучно мне и тяжело, вот потому я и приехала.
А где твой ненаглядный? спросил Борис.
Шляется, где еще.
Он, кажется, очень разбогател: приобрел целый корпус гостиницы «Севастополь» и получает шестьдесят тысяч долларов в месяц, а может и больше. Это слухи, правда, но слухами земля полнится, произнес Борис, широко улыбаясь. Так что тебя можно поздравить.
Не в деньгах счастье, Борис. Ты тоже не беден, но ты счастлив? Едва ли. Видишь, как все выходит. Если бы тогда, в доме отдыха, я не познакомила тебя с Людой, может быть, мы с тобой были бы счастливы? Я иногда думаю об этом, но все не решаюсь признаться тебе в этом.
Возможно, да, но теперь уже поздно, не так ли? Поезд ушел.
Еще не ушел, Борис. А где твоя новая любовь и как у тебя с ней дела?
Я отправил ее в Грецию на курорт. Остальное все сложно, я не хочу пока думать об этом, потому, что мы с ней оба загнаны в тупик. Судьба нас туда запихнула. А вот выйти из этого тупика мы, целыми и невредимыми не выйдем. Остается только разрушить этот тупик. Только хватит ли сил?
У нее были трудные роды?
Да, очень: оба ребенка неживые родились, и больше детей у нее не будет.
Я вам не завидую, сказала Тамила. И я тоже в тупике. Денег полно, а счастья нет. Недавно он притащил целый мешок с долларами, вывалил мне в угол и, хохоча, удалился, я до сих пор не знаю, где он, что с ним, и что делать с этими деньгами.
Мне сказали, что он стал употреблять наркотики, это очень опасно. Его надо спасать. А что касается денег это нагрузка на психику. Самое лучшее, что можно придумать, это отправить их за границу. Там все надежно, а у нас нестабильно: сдашь, а потом тебе покажут дулю, как это уже было не раз.
Мы оба страдаем одним и тем же недугом.
Каким? спросил Борис.
Отсутствием детей.
Да, это правда, согласился Борис и почесал за ухом.
Разговор как будто был закончен, но Тамила не собиралась уходить. Она рассказывала всякие, то смешные, то грустные истории, а потом сказала:
Не оставляй меня сегодня одну, мне страшно.
Не оставляй меня сегодня одну, мне страшно.
Это прозвучало неожиданно и свалилось, как снег на голову. Борис растерялся и скороговоркой произнес:
Что ты, что ты? Как можно? Давай, я тебя куда-нибудь спрячу, пристрою на ночь у своих друзей. А Тимуру, если он появится, скажу, что тебе угрожали, ломились в дверь, не давали заснуть, и ты не знала к кому обратиться, вот и
Все так, но я имела в виду несколько иное направление, я мне не с кем даже пообщаться, я так одинока, как может быть одинок человек в большом городе, до которого решительно никому нет дела. Нет, ты, пожалуйста, не думай Бог знает что, мне от тебя ничего такого не нужно, чтоб не вписывалось в рамки морали, хоть сейчас не поймешь, где границы между моральным и аморальным поведением. Я хочу пройтись с тобой по бульвару, потолкаться в толпе, может, зайти в кафе, выпить бокал шампанского.
Тамила, лапочка, нет ничего проще. Я оставлю машину здесь, и мы можем, как простые смертные добраться до Арбата городским транспортом, там погулять, как в девятнадцатом веке. Идет?
Тамила подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши.
Да, конечно, поехали, тем более что я там ни разу не была. Я живу в Москве, а Москвы совершенно не знаю: все время в четырех стенах. Даже если вместо обоев наклеить доллары, все равно счастливой не будешь. Мне не нужны его доллары, квартиры, дачи, мне нужно нечто другое.
Что именно?
Мне нужно так много, так много и в то же время, так мало, словом, мне нужно то, что вмещается в одно слово: счастье.
Оно у тебя будет, не все сразу, утешал ее Борис.
Когда они вышли на улицу, Тамила взяла Бориса под руку, прижалась как маленький ребенок к его плечу и всю дорогу щебетала, как сорока. В метро уже начался так называемый час пик, когда в каждом вагоне пассажиров как селедка в бочке. Бориса прижали к спутнице так, что он чувствовал каждую частичку ее тела, а она от несказанной радости то закрывала, то открывала глаза и не шевелилась, словно замерла.
На Арбате они долго гуляли, дурачились как в молодости, и этим Тамила заслоняла свою настоящую жизнь, полную неразрешимых противоречий.
Борис тоже будто проснулся. Он рад был тому, что их никто здесь не знает, никто на них не обращает внимания, и они принадлежат только себе.
А, давай бродить всю ночь, сказала Тамила.
Нельзя, к нам начнет приставать милиция.
Но я домой не хочу: там меня никто не ждет.
Ладно, поедем ко мне, сдался Борис.
Поедем, поедем, с удовольствием, запела Тамила и чмокнула Бориса в щеку.
10
Было два часа ночи, когда Борис с Тамилой, подошли к метро «Арбатская». Но вход оказался закрытым.
Я сейчас поймаю такси, предложила спутница Бориса, ты только стань подальше от меня, я сделаю вид, будто я одинокая женщина, которой можно воспользоваться, стоит на обочине шоссе, дрожит вся от холода и готова ко всему на свете, лишь бы ее подвезли. Но как только машина остановится, сразу, не мешкая, подбегай ко мне, и мы оба прыгнем на заднее сиденье.
Давай, действуй, а я посмотрю, что из этого получится, сказал Борис.
Народу в ночной Москве все же мало, но транспорт, особенно легковушки все шастают, развозят влюбленных парами по домам. Среди водителей есть и такие, кто не прочь побаловаться случайной пассажиркой, а то и изнасиловать и ограбить ее. Тогда уж, не ждите, что вас отвезут по указанному вами адресу, а скорее куда-нибудь к старым гаражам, где в темноте и грязи начнут стаскивать с вас одежду, как с животного кожу, чтоб совершить над вами насилие. Если после того, как вас обесчестят, вернетесь домой, считайте, что вам крупно повезло. Тамиле внушали это родители еще тогда, когда она была в девятом классе.
А сейчас она недолго стояла с вытянутой рукой. Иномарка тут же остановилась и водитель, не спрашивая, куда ехать, открыл дверь.
Я не одна, сказала Тамила, хватаясь за ручку задней двери, и тут же подошел Борис. Деваться было некуда, но водитель все же проворчал:
Я держу курс на Варшавское шоссе, если вам в другую сторону, прошу извинить.
Нам по пути, сказал Борис и вытащил двадцать долларов.
У офиса Бориса они пересели в его новенькую машину «Вольво» и направились в Черемушки.
Борис Петрович, подожди.
Что случилось? спросил Борис. Тебя отвезти домой?
Да. Но не совсем так. Тамила повернулась вполоборота к нему, положив свою руку на его руку, руку друга и глядя ему в глаза, продолжила: Уж если мы друзья, то выручай, я добро никогда не забываю. Сейчас мы поедем к моему дому, ты остановишь машину за углом и подождешь, пока я не вернусь. Я соберу эти проклятые доллары в мешок, пусть они хранятся у тебя. Мало ли, какие времена могут наступить. Может, он меня выгонит совсем из дому, а у меня ни кола, ни двора, ни копейке в кошельке.