Впоследствии Люкоморы пронизали, как червоточины, всю планету с северного до южного полюса по меридианам, параллелям, диаметрам и хордам. Надо ли говорить, что для неспешно перемещавшихся черепахов, боявшихся открытых пространств, открытие Люкомора как средства передвижения явилось грандиозным событием, полностью изменившим весь путь их исторического развития. Даже и на дальний космос распространили они своё достижение, выяснив, что необходимым и достаточным условием работы Люкомора является мощное магнитное поле в начальной и конечной точке передвижения.
Не будем вдаваться в ненужные технические детали принципа действия люкоморного коридора, сказали Глебу. Достаточно сказать, что землянам повезло: благодаря наличию на Земле магнитного поля транзит с лёгкостью удалось наладить между двумя обитаемыми мирами. При этом Люкомор мог придавать любую форму путешествующим в нём особям, дабы не смущать их внешним видом принимающую сторону.
* * *
Вот и всё, что я помню. Глеб устало откинулся на спинку стула и выжидательно посмотрел на Романа. Это то, что они соизволили о себе рассказать. Остальное, видимо, стёрли из моей памяти. Не помню, что там делал, чем питался. Даже как выглядел, и то не помню. Неужели я там тоже был черепахом?! И ел этих, как их алакуртов? Бр-р-р. И это тоже меня удерживает от встречи с Леной. Как представлю, что я черепах Зачем я ей такой нужен?
Теперь ты человек. Ты же именно человеком себя ощущаешь?
Н-не знаю Не уверен до конца.
Почему?
Я как-то по-другому стал к жизни относиться. Всё мне по барабану. Суета сует и всяческая суета. Не интересно. А может, мне пойти сдаться?
Кому?
Ну, компетентным органам, например. Или учёным. Пусть меня изучают. Вдруг я мина замедленного действия, которая в определённый момент рванёт?
О да, изучать они тебя будут. С удовольствием. В психушке. Там таких знаешь, сколько? Из разных созвездий и галактик.
Что же мне делать? Глеб смотрел на Романа затравленно, как загнанный волк перед красными флажками. Что ты мне посоветуешь?
Позвони Лене. Я думаю, вреда от этого не будет. Она тебя любит. Глядишь и смысл жизни появится.
Глава 5. Давай возьмём маленькую
«На место дворника гигантский конкурс
Музы носятся на метле!»
А. Вознесенский
За полгода, пока Глеба не было в Москве, да и вообще на Земле, жизнь в столице сильно поменялась. Проснувшись утром в один из своих рабочих дней, Глеб решил ещё раз в этом убедиться. «Пойду-ка я на работу пешком, решил он, всей кожей прочувствую родной Кутузовский проспект. А то что там из троллейбуса увидишь!»
Изменения подстерегали его сразу же за порогом подъезда. В обширном дворовом пространстве тридцатого дома не наблюдалось ни одной чёрной казённой «Волги» с «МОС-овскими» номерами. Их словно сдуло ветром андроповских перемен. Глеб вышел на проспект. Кутузовский был пуст, как утром первого января сразу после встречи Нового года. По широченной проезжей части двигались одиночные машины. Совершенно безлюдные тротуары. У входов в популярную «Кулинарию» дома 26 и у гастронома напротив неё публики было столько же, как и в разгар марсианского лета на пляжах знаменитых местных каналов. То есть никого. «Никому ромштексы не нужны? И пиво? Зайти, что ли, в «Гастроном» в двадцать девятом доме и взять бутылочку-другую для душевного равновесия?»
Глеб спустился в подземный переход и направился на нечётную сторону проспекта. Внутри «Гастронома» народу было столько же, сколько и снаружи раз, два и обчёлся. Молодой человек сразу же отправился к рыбному отделу, где, как помнил, продавали пиво. К его удивлению, на витрине стояло «Жигулёвское» по тридцать семь копеек, а из потребителей оного кругом кроме самого Глеба никого не наблюдалось. Та же ситуация ждала его у кассы. Глеб пробил семьдесят четыре копейки, взял сдачу с рубля и через пару минут продолжил свой путь в сторону Кремля.
Любимое кафе-мороженое «Медведь», конечно, ещё закрыто. Равно как и закусочная рядом. «Ничего, на кухне нашего «Кондитерского» найдётся местечко для моих двух бутылок. А в «Медведь», если сложится, как-нибудь зайдём вместе с Леной». Афиши кинотеатра «Призыв» предлагали посмотреть фильмы «Возвращение резидента» и «Берегите мужчин». Глеб подумал: «Ишь ты, резидент вернулся. Прямо в точку. Надо будет сходить, посмотреть. Заодно в тире постреляю».
Афиша следующего кинотеатра по Кутузовскому, «Пионера», гласила: «4:0 в пользу Танечки». «Молодец Танечка! На неё тоже стоит посмотреть».
Предстояло решить: перейти вновь на чётную сторону или идти дальше по этой стороне Кутузовского, переходящего в Большую Дорогомиловскую улицу, и у светофора за кафе «Хрустальное» пересечь её. «Заодно взгляну в сторону родного КПЗ. Как она там, тропа Хо Ши Мина, поживает? И ателье моё меховое, на месте ли оно? Не закрыли его соколы андроповские, как закрыли директора «Елисеевского» Соколова?»
Всё оказалось на местах своих. Продуктовая валютная «Берёзка», как всегда, охранялась людьми в штатском, а меховое ателье призывно отражало своими витринами яркие лучи восходящего солнца. И тропа Хо Ши Мина приглашающе распахивала свои объятия, ведущие к знаменитому КПЗ Киевскому Пивному Залу. Буйная фантазия завсегдатаев заведения наградила его ещё одним ник-неймом «Сайгон». Каким ветром в головы прилежных посетителей Зала занесло название весьма отдалённой от нас столицы одного из Вьетнамов тем более враждебного, капиталистического одному «Ячменному колосу», за двадцать копеек кружка, известно. Естественно, что с воцарением в 1976 году в Южном Вьетнаме прогрессивного социалистического строя название «Сайгон» было заменено на дружественный Хошимин. А улица Можайский Вал была единогласно переименована в Тропу Хо Ши Мина.
Глеб покинул Большую Дорогомиловскую улицу, свернув налево во двор дома номер четырнадцать. Того самого, где размещалось родное меховое ателье. «Здесь каждый камень Соколова знает, мелькнуло в голове у Глеба. Ёлы-палы, ведь я же однофамилец елисеевского горемыки! Ну, нет худа без добра: мина в одну воронку дважды не попадает».
Придя к этому успокаивающему умозаключению, Глеб свернул на парковую дорожку. Во дворе было совершенно пусто, лишь со стороны Кутузовского навстречу ему двигалась подозрительно знакомая фигура.
Здесь следует сделать небольшое лирико-биографическое отступление. В своё время, вскоре после занятия престижной должности грузчика «Кондитерского магазина» на Кутузовском проспекте, не успев ещё освоить все азы этой тонкой интеллектуальной профессии, Глеб почувствовал недостаток денежных средств в своём нагрудном кармане. Первое, что пришло ему в голову, обратить внимание на местный ЖЭК. Прежде всего на тот его отдел, который занимался уборкой окружающих территорий. Не прошло и трёх дней, как Глеб встречал московский рассвет, будучи вооружён метлой и совком. Причём во дворе того же дома, где располагался «Кондитерский». Никаких документов для занятия поста дворника от Глеба не потребовалось. Знай только, маши метлой. В этот же памятный день произошло первое знакомство с коллегами по службе. Народ был свой все с Кутузовского проспекта и его окрестностей. Вначале Глеб познакомился с Володей, высоким молодым человеком весьма интеллигентной наружности. Их беседа затронула темы, весьма удалённые от плоскости асфальта. С энтузиазмом обсуждали перипетии и тонкости романа Достоевского «Бесы», вникая во все возможные социокультурные нюансы произведения. Родители Володи, по его словам, находились в длительной заграничной командировке по научной части. Глеб получил от Володи приглашение посетить того по месту жительства в доме на Большой Дорогомиловской улице с дегустацией свежесваренных раков. Вторым сослуживцем оказался некто Миша, плотный бородато-усатый брюнет, имевший фотографическое прошлое работал фотографом со знанием иностранных языков. В нынешней реальности всем фотографиям Миша предпочитал винно-водочные отделы гастрономов после одиннадцати часов утра. Скажем прямо, оклад дворника не слишком способствовал частому посещению Мишей любимых мест. Поэтому друзьям и коллегам очень часто приходилось слышать от него фразу, которая стала хрестоматийной: «Давай возьмём маленькую!» Отказываться от такого скромного предложения друзья и коллеги считали неэтичным.
Приблизившись, фигура открыла рот, и из промежутка между бородой и усами вылетела фраза:
Так твою, Глеб! Какими судьбами? Тыщу лет тебя не видел!
Ага, Миша, собственной персоной! Коллега по бывшей профессии. И вроде в трезвом здравии. Ну, Москва, ну даёт! Только что две бутылки пива взял в начале девятого без очереди, а тут ещё и Миша трезвый! Что происходит? Контрреволюционный отход к капиталистической эксплуатации трудящихся?