Мы дадим им то, во что они смогут впиться зубами? переспросил Пол. Он заметил, что слова ему даются с трудом.
Вы как раз будете тем, во что они вопьются. Лэшер положил руку на плечо Полу. И еще одно: я хочу, чтобы вы на самом деле поняли, что людей действительно беспокоит вопрос, как быть их сыновьям и как жить им дальше; и что некоторые сыновья вешаются на самом деле.
Это старо, как жизнь.
Итак? сказал Лэшер.
Итак, это очень плохо. Я отнюдь не проявляю радости по этому поводу, сказал Пол.
Вы намерены стать новым мессией? осведомился у Лэшера Финнерти.
Иногда я думаю, что я бы не прочь, но только в порядке самообороны. Кроме того, это неплохая возможность разбогатеть. Но дело в том, что я не люблю бросаться очертя голову. Я прихожу к чему-нибудь после длительных раздумий. А это довольно плохо для мессии. И кроме того, приходилось ли вам когда-нибудь слышать о мессии маленьком, толстом, средних лет да еще и с плохим зрением? И потом, у меня нет подхода. Честно говоря, массы меня раздражают, и мне кажется, что я не умею это скрывать. Он пощелкал языком. Мне, наверное, нужно приобрести себе мундир, тогда я буду знать, что я думаю и за что я выступаю.
Или два мундира, как Люку Люббоку, сказал Пол.
Можно и два. Но это максимум, который может позволить уважающий себя человек. Лэшер отхлебнул из стакана Пола. Ну что же, спокойной ночи.
Выпейте еще, сказал Финнерти.
Нет, я в самом деле не хочу. Я не люблю напиваться.
Хорошо. Но, во всяком случае, я хочу еще встретиться с вами. Где я могу вас найти?
Здесь. Он написал адрес на бумажной салфетке. Скорее всего здесь. Он внимательно пригляделся к Финнерти. А знаете, отмойте получше лицо, и вы отлично сойдете за мессию.
На лице Финнерти отразилось изумление, но он не рассмеялся.
Лэшер взял со стойки крутое яйцо и разбил его, прокатив по клавиатуре механического пианино. Затем он вышел на вечернюю улицу.
Он великолепен, не правда ли? восхищенно сказал Финнерти.
Он медленно перевел глаза с двери салуна на Пола. Пол увидел в его глазах налет тоски и разочарования и понял, что Финнерти нашел нового друга, рядом с которым он, Пол, выглядит бледно.
Что заказывают джентльмены? спросила низенькая, хорошо сложенная черная официантка.
Ожидая их ответа, она не сводила глаз с экрана телевизора. Звук здесь, по-видимому, вообще никогда не включали только изображение. Озабоченный молодой человек в длинном спортивном пиджаке метался по экрану и дул в саксофон.
Салун наполнялся, многие разодетые участники маршей пришли сюда освежиться и внесли с собой атмосферу всеобщего беспокойства и увлеченности.
Небольшого роста молодой человек в костюме муфтия, с необычайно умными, большими глазами, облокотившись на столик в кабине Пола и Эда, вглядывался в экран телевизора, казалось, с необычайным интересом. Невзначай обернувшись к Полу, он спросил:
Как вы думаете, что он играет?
Простите?
Этот парень на экране как называется песня?
Я не слышу его.
Я знаю, нетерпеливо сказал молодой человек, в том-то и дело. Угадайте только по виду.
Пол с минуту, морщась, глядел на экран, покачиваясь в такт саксофонисту и стараясь подобрать песню к ритму. Неожиданно что-то щелкнуло у него в голове, и в воображении заструилась мелодия так уверенно, как будто звук включили.
«Розовый бутон», сказал он, песенка называется «Розовый бутон».
Молодой человек спокойно улыбнулся.
«Розовый бутон», да? Может, мы просто так, для смеха, заключим пари? Я, например, сказал бы, что это ммм ну ладно «Лунный рай».
На сколько?
Молодой человек оценивающе глянул на куртку Пола, а затем с некоторым удивлением на его дорогие брюки и ботинки.
Десятку?
На десять. Клянусь Богом, это «Розовый бутон».
Как он сказал, Элфи? Что это? крикнул бармен.
Он говорит, что это «Розовый бутон», а я «Лунный рай». Включи-ка звук.
Заключительные аккорды «Лунного рая» послышались из репродуктора, саксофонист скорчил рожу и исчез с экрана. Бармен восхищенно подмигнул Элфи и опять выключил звук.
Пол вручил Элфи десятку.
Поздравляю.
Элфи уселся в их кабине без приглашения. Он смотрел на экран, выпуская носом дым и прикрыв глаза.
А как вы считаете, что они играют сейчас?
Пол решил сосредоточиться и вернуть свои деньги. Он пристально вглядывался в экран и не торопился. Сейчас был виден весь оркестр, и хотя Пол уже был уверен, что уловил мелодию правильно, он все еще поглядывал то на одного, то на другого музыканта.
Заключительные аккорды «Лунного рая» послышались из репродуктора, саксофонист скорчил рожу и исчез с экрана. Бармен восхищенно подмигнул Элфи и опять выключил звук.
Пол вручил Элфи десятку.
Поздравляю.
Элфи уселся в их кабине без приглашения. Он смотрел на экран, выпуская носом дым и прикрыв глаза.
А как вы считаете, что они играют сейчас?
Пол решил сосредоточиться и вернуть свои деньги. Он пристально вглядывался в экран и не торопился. Сейчас был виден весь оркестр, и хотя Пол уже был уверен, что уловил мелодию правильно, он все еще поглядывал то на одного, то на другого музыканта.
Это старое, что-то очень старое, сказал он. «Звездная пыль».
Ставите десятку на «Звездную пыль»?
Ставлю.
Элфи, что это? выкрикнул бармен.
Элфи указал пальцем на Пола.
А он хитер. Он говорит, что это «Звездная пыль», и я понимаю, почему он так думает. Прав он и в том, что это старая вещь, но только он не ту назвал. «Синяя песня» вот как она называется. Он с сочувствием поглядел на Пола. Это очень трудная штука. И он щелкнул пальцами.
Бармен повернул регулятор, полились звуки «Синей песни».
Здорово! сказал Пол и повернулся к Финнерти за подтверждением.
Финнерти углубился в собственные мысли, и губы его чуть шевелились, как бы ведя воображаемый разговор. Несмотря на шумное, взволнованное поведение Элфи, он, по-видимому, просто не заметил его.
Приноровился, скромно сказал Элфи. Как и ко всему другому. Знаете, если долго заниматься чем-нибудь, потом получаются удивительные результаты. Я даже не мог бы сказать вам, то есть подробно объяснить, как это у меня получается. Будто еще одно чувство просто начинаешь чувствовать.
Бармен, официантка и несколько посетителей умолкли, чтобы не пропустить слова Элфи.
Есть тут и свои хитрости, сказал Элфи. Нужно следить за барабаном вместо того, чтобы присматриваться к тому, что этот малый выделывает на трубе. Так вы улавливаете основной ритм. Видите ли, многие следят за трубами, а трубач может как раз давать вариации. Научиться такому невозможно. А кроме того, тогда нужно знать инструменты как они дают высокую ноту, как низкую. Но и этого недостаточно. В голосе его послышались уважительные, почти благоговейные нотки. Выходит так, будто благодать какая-то на тебя снисходит.
Классику он тоже угадывает, радостно заявил бармен. Вы бы только поглядели на него воскресными вечерами, когда играет Бостонский оркестр.
Элфи нетерпеливо вытащил сигарету из пачки.
Да, классику тоже, проговорил он, морщась и беспомощно выкладывая перед Полом свои сомнения. Да, мне просто повезло в прошлое воскресенье, когда ты меня видел. Но не знаю их репертуара. Тут хоть на голову встань, а не ухватишь мелодии в середине произведения, если это классика. Да и разработать их репертуар чертовски трудно, ведь иногда ждешь целый год, а то и два, чтобы услышать вторично одну и ту же вещь. Он протер глаза, как бы вспоминая часы, проведенные им в напряжении перед экраном. Приходится смотреть, как они наяривают, наяривают, наяривают. И постоянно они играют что-нибудь новое, а многие из них воруют что-то из старого.
Сложно, да? сказал Пол.
Элфи поднял брови вверх.
Конечно, трудно, как и все остальное. Трудно быть лучшим.
Бывают жучки, которые пытаются прорваться, но им далеко до Элфи, сказал бармен.
Они хороши по-своему: обычно они быстро действуют, сказал Элфи. Это, знаете, когда выходит новый номер и еще никто его не слышал, тут-то они и урывают кусок. Но ни один из них не может этим прокормить себя, это уж точно. Репертуара у них нет, вот у них и получается день так, день эдак.
А вы живете этим? Пол не мог скрыть свое раздражение, и негодование целиком охватило его.
Да, холодно произнес Элфи, это моя профессия. Доллар здесь, десять центов там
Двадцать долларов здесь, сказал Пол. Он немного смягчился.
Бармен старался поддерживать дружескую атмосферу.
Элфи начал с того, что был монополистом, правда, Элфи? живо вмешался он.
Да. Но желающих слишком много. Это занятие для десяти, ну пускай двадцати человек. А нас сейчас сотни две. Армия и КРР уже чуть было не сцапали меня, поэтому я и оглядывался по сторонам, пытаясь подыскать что-нибудь более подходящее. Забавно, что я, вовсе не думая об этом, проделывал эти штуки с самого детства. Мне следовало бы сразу заняться этим делом. Кррахи, презрительно проговорил он, видимо припоминая, насколько близок он был к тому, чтобы оказаться втянутым в КРР. Армия! добавил он и сплюнул.