Батлер умер мгновенно. Пикап начал медленно сдавать назад и остановился, лишь когда уперся в столб. Кем был пассажир? Почему он решил убить Хораса? Из-за денег? Из-за машины? Из-за наркотиков? Всего через несколько дней после похорон Мозеса по улицам Комптона прошагала следующая похоронная процессия. И по Эрику смерть Батлера ударила сильно.
«Мы проводили вместе почти все время, рассказывает он. Только той ночью мне пришлось уехать, чтобы помочь матери. Лишь поэтому я с ним и не был. А так, скорее всего, лежал бы мертвый рядом».
Дальше все завертелось быстро. Эрик еще раз сходил к тайнику кузена. Деньги были на месте, а еще в тайнике лежал кокаин. Весь запас, аккуратно завернутый в целлофан. Это было эльдорадо. Кокаина тут было на десятки тысяч. Оставалось только сообразить, что со всем этим делать.
И он засучил рукава. Когда Рукер в следующий раз заскочил к Эрику, то обнаружил его сидящим перед плитой и пытающимся приготовить крэк.
Мужик, откуда у тебя все это? спросил Марк.
Я ездил за деньгами и нашел кокс.
Рукер видел, что Эрик ни черта не смыслит в делах. Он подцеплял кончиком ножа немного порошка и спрашивал:
Это же где-то на двадцатку, да?
Нет, черт возьми! Это не меньше, чем баксов на шестьдесят.
Рукеру пришлось учить его самым банальным вещам. И скоро он сам стал закупаться у Эрика. Цены были великолепны: тысяча за унцию (у остальных унция стоила не меньше полторашки). Кроме того, Эрик мог дать немного товара в долг: на первых порах он совсем не жадничал, ведь кокаин достался ему по наследству, совсем-совсем даром.
Это был 1985 год. Дела у Эрика неожиданно пошли в гору. Теперь у него была куча денег ни шмотки, ни тачки, ни телочки проблемой больше не были. И все же он не был доволен. В глубине души Эрик знал, что эта жизнь не для него. Поэтому деньги он решил потратить совсем не так, как все предполагали.
История опасного городаСерые будни Комптона не были похожи на ту гангстерскую жизнь, что показывал Голливуд. В светлое время суток в середине 1980-х город, лежащий примерно в десяти милях южнее центра Лос-Анджелеса, мало отличался от типичного района для среднего класса. Комфортные, выкрашенные в веселенькие цвета одноэтажные домики с решетками на окнах, просторным двором и тяжелыми железными заборами. Подростки на великах, все опрятно одеты, грязной работой занимаются только черные (или на худой конец коричневые). Когда темнело, молодежь на своих пикапах Suzuki устраивала гонки с денежным призом. Черта с два вы догадаетесь, что перед вами «горячая точка».
Но она была именно горячей. Проблемы, будто удав, сжимали городу горло. Отсутствие работы. Растущая бедность. Нечем платить за систему здравоохранения, а значит, люди умирают раньше и чаще. Как итог: процветали в Комптоне только банды. В 1970-х Никсон подписал Закон о комплексной занятости. Благодаря этому закону люди, оставшиеся без средств, могли рассчитывать на участие в благоустройстве района и первое время получать хоть какие-то деньги. Но в 1982-м Рейган отменил закон, и для местных начались по-настоящему тяжелые времена.
Рассчитывать на полицию тоже не приходилось. В Комптоне было собственное управление, позже, в 2000-м, его расформируют. Поговаривали, что оно было одним из самых коррумпированных в стране. В городе с населением 93 тысячи человек в 1986-м было совершено шестьдесят шесть убийств, а в следующем 1987-м уже восемьдесят пять. В пересчете на душу населения это почти в три раза больше, чем в соседнем Лос-Анджелесе, который даже и в те времена считался опасным местом. Там в год случалось больше трех тысяч убийств, связанных с бандитскими разборками. И стоит ли говорить, что черных тут убивали в шесть раз чаще, чем белых.
Предки Эрика Райта перебрались в Калифорнию с берегов Миссисипи. Тогда Лос-Анджелес давал кучу шансов. Именно через этот город во время Второй мировой на фронт шли части американской армии. После войны стали развиваться наукоемкие индустрии: самолеты, космос, компьютеры. Так что рабочих мест тут хватало. В Комптоне родители Эрика были одной из первых черных семей. Прежде это был почти полностью белый город. Хоть и не очень долго, но в 1940-х тут жили Джордж и Барбара Буш.
Об этом было не принято говорить вслух, но на черных в Комптоне поглядывали косо. Верховный суд запретил расовую сегрегацию еще в 1917-м, но в реальной жизни цвет кожи свою роль все равно играл. Агент по недвижимости, которому вздумалось бы поселить черную семью в белый квартал, сперва потерял бы клиентов, а потом и лицензию. И в Комптоне это было заметнее, чем в любой другой части Лос-Анджелеса. Активные горожане не давали черным семьям селиться в центре: «Для негров район к северу от 130-й улицы». Марвин Кинси, чернокожий уроженец Комптона, один из первых членов банды с Пиру-стрит, родился в 1950-м и хорошо помнит, как взрослые предупреждали его: с наступлением сумерек по Вилмингтон-авеню ходить нельзя, а не то встретишь «чистильщиков». Когда ему было девять, он как-то увидел «форд», в котором сидели белые мужчины. Они заблудились и остановились спросить дорогу. Марвин подошел поближе, чтобы помочь, но те в ответ закидали его гнилыми фруктами и мусором.
В 1948-м новые решения Верховного суда сделали расовую дискриминацию практически неосуществимой. Жилищные ограничения были ослаблены. Семья Райт смогла поселиться в Комптоне, где Эрик в 1964-м и родился. И вскоре все поменялось. Предприятия массово закрывались, белые семьи стали съезжать из города. Дом, в котором когда-то жили Буши, теперь был захвачен торговцами дурью и дешевыми проститутками. За Комптоном крепко закрепилась репутация чуть ли не самого опасного города в Штатах.
Ко времени, когда президентом стал Рейган, со всего Лос-Анджелеса по своей воле сюда ездили лишь те, кто желал накуриться чуть ли не задарма. К их услугам в Южном Комптоне был круглосуточный нарко-маркет, известный под названием Track. Располагался он на 84-й улице, ровно между билдингами Hoover и Vermont.
Первое время тут торговали марихуаной, но очень быстро на улицах появился крэк. Так в 1980-х стали называть переработанный кокаин, который не вдыхали через трубочку, а курили. Нюхать кокаин можно ведь только до момента, пока из носу у тебя рекой не хлынет кровь. А крэк кури хоть круглые сутки. «Люди стали выгорать просто на глазах, рассказывает Айс Кьюб. Ты видел приличную женщину, чью-то жену, мать нескольких детей, имеющую работу в больнице, но теперь она готова была прямо на улице отсосать у любого, лишь бы получить пару баксов на новую дозу».
Первое время крэк приносил продавцам не так много прибыли. Но парни быстро догадались разводить порошок обычной пищевой содой и свое все равно получали. Кроме того, они заботились об удобстве покупателей. Например, дилер Рик Росс по кличке «Фривэй» первым стал доставлять «камни» с подростками на мопедах. Доставка осуществлялась максимально быстро и в любую удобную вам точку. К середине 1980-х через него проходили тонны кокаина.
Марвин Кинси собственными глазами видел, во что крэк превращал Комптон. Как-то он встретил на улице довольно известного горожанина, уважаемого человека. Еще недавно тот владел магазинами и автомойкой. А теперь питался отбросами из помойных баков и все свое имущество возил в тележке из супермаркета. «Парень буквально прокурил свою империю».
Вряд ли кто-то из этих людей осознавал, что является спонсором важной правительственной программы по борьбе с коммунизмом. Как раз в те годы левые стали приходить к власти по всей Центральной Америке: вслед за Кубой Никарагуа и Сальвадор потом еще и Гватемала. В открытую помогать тем, кто боролся с леваками, власти США не могли, поэтому искали обходные пути. И торговцы крэком оказались тут очень кстати. Утверждали даже, будто ЦРУ принимало участие в поставках крэка в Комптон. Трудно сказать наверняка так это или нет, но то, что спецслужбы закрывали глаза на выгодную им торговлю, это точно.
Один из поставщиков Росса, никарагуанец Оскар Данило Бландон, получил неприкосновенность от ЦРУ сразу, как только согласился направить всю прибыль от продажи наркотиков отрядам контрас, которые как раз в те годы сражались с коммунистическим правительством Никарагуа. История, впрочем, вскоре всплыла, Бландон был арестован, и всю свою сеть розничных торговцев ему пришлось сдать. В итоге Росс сел и провел за решеткой тридцать лет.
До того как на улицы хлынули реки наркотиков, банды были просто компаниями крепких парней. Никакой выгоды членство в группировках не подразумевало. Зато теперь все раз и навсегда изменилось. «Парни поняли, что через дурь смогут позволить себе крутые тачки, большие дома, роскошные шмотки, рассказывал Фривэй. Теперь все вертелось вокруг дури только вокруг дури».
Какое-то время полиция не могла понять, что происходит. Они по-прежнему думали, что опасность представляет химия, с которой были знакомы еще со времен хиппи. Но к 1986-му нормативы для вынесения приговора были, наконец, изменены: крэк признали более опасной штукой, чем кокаин. С новым препаратом бороться начали всерьез, а главным врагом государства с этого времени стали считаться черные банды. Вряд ли черные употребляли чаще белых, но для хорошего полицейского отчета накрыть группу уличных дилеров уж точно было повыгоднее, чем отслеживать тех, кто употребляет у себя в дорогих особняках в Беверли-Хиллз.
За дело полицейские взялись всерьез. В рамках операции «Молот» специальные отряды буквально зачистили Южный Централ. Гребли всех без разбору, под арест попали тысячи участников группировок. Отправляясь на задание, члены полицейских отрядов брали с собой дополнительный пистолет если не хватало оснований для задержания, ствол просто подбрасывали. А уж подсыпать порошка, если не хватало нескольких граммов для ареста, могли и совсем запросто.