Планшет, украшения на стол! крикнула я ему.
Он что-то забормотал: какой, мол, планшет, какие украшения, но я видела глаза забегали, лицо стало красным.
Впервые в жизни я схватила ремень, который заранее повесила на стул, на котором сидела, и не знаю, откуда у меня взялась такая злость, такая ненависть к нему, но я с такой силой стегала его этим ремнем, что железная пряжка порвала рубашку, а я била, била и остановиться никак не могла.
Не знаю, если бы не дочь, с отчаянным криком схватившая меня за руку, может, быть я и убила его! Ничего не соображала!
Ревели потом в этот вечер мы все трое. В голос ревели!
Мам! сказал он потом, вытирая слезы, прости меня! Никогда больше этого не будет.
А зачем тебе, это надо было? просто из-за того, чтобы узнать, может, он в какую беду попал, спросила я.
Так я хотел себе мобильник купить! Я же продал и побрякушки и планшет ребятам, а деньги вот, он открыл свой письменный стол и протянул мне пачку, я еще не успел купить! Возьми их.
Никогда, ответила я, в нашем доме воровских денег не будет. И даже пряник не куплю я на эти деньги!
А куда их, мам? растерялся он.
Если сможешь, отнеси их тому, у кого украл. Если не сможешь, выброси!
***
А вообще-то дети у меня хорошие! Они мои счастье!
Я их люблю. Они меня любят. Что еще надо?!
Сын, с тех пор, как я потеряла дополнительный заработок за уборку, нашел себе работу. Дал объявление о репетиторстве по математике и вечерами пару дней в неделю давал уроки для оболтусов из пятых-шестых классов.
Он у меня молодец! По всем предметам учится так себе, а математику щелкает как орешки! На олимпиадах первые места занимал. И за месяц восемь-десять тысяч зарабатывал.
Дочь тоже хотела помочь, я, говорит, тоже могу как мать, полы мыть!
Ну, уж нет! Я мыла, а мои дети не будут!
Так мы и жили. Сейчас, когда я осталась без детей они уже выросли я думаю, какое же это было счастливое время!
Да, дети выросли. Дочь поступила в медицинское училище. Это в другом городе, у нас такого нет.
Сын учиться не захотел.
А зачем, говорит, я, мам, лучше окончу компьютерные курсы и начну работать, общее образование мне для этого ни к чему. И действительно, он же отличный математик! Полгода после школы учился на курсах и его сразу взяли программистом в одну магазинную сеть.
Дочь тоже недолго училась. Вышла замуж рано, как и я.
Я уж ее отговаривала. Ну, куда так спешить вся жизнь впереди!
Но куда попрешь против этого аргумента!?
Мам, говорит она, я его очень люблю! Во-вторых, я беременна!
Ты бы это первым
поставила! только и осталось мне сказать!
Жить молодые стали у моей мамы. Не только потому, что больше было негде, но и потому, что отец к тому времени умер, а мама стала болеть, за ней нужен был присмотр.
Только я от этого успела оправиться, как и сын пришел с радостью:
Знакомься, мам, это моя невеста. Мы решили пожениться!
Тоже беременна?! только и успела я спросить.
Ну, а, как же, мам! Мы же друг друга любим!
Молодые стали жить у меня. А где же им еще?
Я опять впряглась в работу, невестка плохо переносила беременность. Готовить, стирать, убирать пришлось мне. Заодно готовила и для семьи дочери. Она беременность переносила нормально, но мне было ее жалко! Дочь все-таки, а заодно приготовить и для больной мамы.
Деньги на еду, правда, все давали, и я ,конечно, из свой зарплаты прибавляла.
Остальное приберегала для будущих детей! Им ведь ужас, сколько будет надо!
И уже перед самыми их родами несчастья покатились, как снежный ком!
Сначала закрылась наша фабрика, и я осталась без работы. А до пенсии мне еще пятнадцать лет! Поискала-поискала работу, нет в нашем городе для меня мест!
На фабрике работали почти тысяча человек, и теперь все рыскали в поисках зарплаты! А в большинстве они моложе меня.
Пристроилась на почту за десять тысяч. Ладно, думаю, зато времени свободного много, скоро двое малышей будут, им же всем помогать нужно!
А потом как-то вечером сын говорит:
Мам, пойдем, погуляем, поговорить надо! А сам почему-то глаза прячет.
Зачем, говорю, гулять, давай здесь!
А он на дверь, где их с невесткой комната, кивает:
Понимаешь, мам, говорит сын, нам бы с женой отдельно пожить. А то она, это он о жене своей, очень раздражаться стала, куда, говорит, ни ткнешься, всюду ты и на кухне, и в туалете Тон, правда, был извинительный.
Мы бы, конечно, сами ушли, квартиру сняли! Но куда нам с малышкой! Никто с грудным ребенком квартиру не сдаст! Я бы, говорит, тысяч пять тебе на квартиру добавлял!
Я поняла. К дочери уйти нельзя было, а то и от той муж уйдет!
Вечером почитала объявления. Квартир сдавалось много, но везде дорого. Для меня, конечно, дорого. При моем-то заработке в десять тысяч! А ведь еще есть надо, да и что-то купить!
Поделилась с бабоньками на почте. Одна из них говорит:
Слушай, есть один дедок! У него пять лет назад жена умерла, один живет. Квартира двухкомнатная, давай поговорю, может комнату тебе сдаст?!
Дедок согласился. За пять тысяч. Это меня устроило.
Квартира оказалась запущенная, грязная. В раковине не мытая посуда, пол в каких-то жирных пятнах, унитаз почти коричневый.
Ну, ладно, думаю отмою, за такие деньги, чего еще хотеть?
Да и дедок оказался вовсе не дедком, лет на десять старше меня. Но инвалид, жил на одну инвалидную пенсию.
Он отвел мне в холодильнике свою полку и говорит:
Давай скидываться на продукты по три тысячи в месяц. А ты нам обоим из этих продуктов готовить будешь! А то мне жрать кашу и яичницу надоело!
Я подумала и отказалась.
Если хочешь, говорю, покупай себе продукты, а я из них тебе готовить буду. А для себя уже сама решу!
В первую же ночь, как и ожидалось, он полез ко мне! Хоть и инвалид, но я его так толкнула, что он с кровати кубарем слетел!
Это навсегда! сказала я ему, еще раз полезешь, ищи себе другую квартирантку!
Потом я его спросила на следующий день:
Слушай, а ты до этого как обходился?
Онанизмом занимался, честно ответил он.
Ну и занимайся, разрешила я, только в то время, когда меня дома нет! Чтобы я этих охов, ахов не слышала!
Наверное, он так и делал. Потому что больше не приставал, и жить нам стало спокойно.
***
И вот впервые я осталась одна. К детям старалась заходить редко, пусть тоже почувствуют самостоятельность. Да, и сейчас я им особенно не нужна у НИХ свои заботы, своя жизнь нечего мешаться!
Вот родят, тогда, конечно, я им снова буду полезна.
Времени свободного остается много, и я начала задумываться над своей жизнью.
Мне только сорок с небольшим, а жизнь уже прожита. Выросли дети, появятся внуки. И вот думаю а когда я была действительно счастлива?! И получается, что только в свои первые семнадцать лет. Все только начиналось, должен был вот-вот прискакать принц на белом коне, все было впереди, и конечно, в этом «впереди» сияло безоблачное солнце!
И это было время, когда я была только для себя. А потом я как-то растворилась в семье, работе, муже, детях, заботах! Так прошла половина из моей уже состоявшейся жизни. Меня там, не было что ли?!
И где-то по другим улицам проскакал мой принц! А потом я спохватилась ведь мне только сорок с небольшим. Половина жизни еще впереди! Можно снова влюбиться, встретить своего принца на белом коне. Дети, я думаю, не будут в претензии. И прожить еще одну жизнь! Не знаю, какая она будет, но она будет! И будет другой.
И вот размышляю я на пороге, возможно, моей другой жизни и тут раздается звонок:
Мам, как ты там?
И я спускаюсь со своих облаков на землю и говорю себе:
Какая другая жизнь?! У тебя скоро будут крохотные мальчик и девочка! Как они без тебя?! Не надо мне никакой другой жизни и никакого принца! И я пройду еще один круг моей такой привычной жизни.
А потом опять останусь одна, И тогда уже навсегда!
Базарный день
Утро было солнечным, как, впрочем, и все нынешнее лето. Выйдя на крыльцо, Колька прищурился на солнце, улыбнулся во весь свой щербатый рот, постоял немного и подумал, что крыльцо надо бы починить. Отмахнулся досадливо от этой деловой мысли и пошел в сарай за велосипедом.
В предбаннике с вечера лежали два пучка вялой молодой моркови, столько же редиски, за остальным Колька пошел в огород.
На грядках вкусно пахло помидорной ботвой, огуречными листьями, из зелени запахом выделялась кинза и листья крест салата.
Эти неведомые названия раньше никогда не занимали за ненадобностью огородные грядки. Заполнившие за последние годы их поселок городские дачники, приучили выращивать то, что продается.
Сложив в два ведра, сорванные только что с веток помидоры и огурцы, Колька надежно закрепил их веревками к седлу велосипеда, приладил к рулю корзинку с зеленью и тронулся в путь.