Но пошли слухи. И тут случилось, что услуги Ибрагима и Кольке понадобились. Севши посреди рабочего дня обедать, Колька мучаясь этими слухами, осторожно у Ибрагима спросил:
А ты что, не мог никого помоложе в хозяйки найти? Глядишь, и женился бы! Ибрагим, почесав голову, ответил просто:
Жениться не хочу, у меня на родине невеста есть. Вот денег заработаю и уеду. А то, что старая, какая мне разница спать есть где, кушать тоже и дает всегда, как только захочу!
Колька даже не понял:
Что дает?
Ну, это самое И Ибрагим прямо по-русски назвал слово.
Колька опешил:
Так она же старая!
А какая разница? У всех это дело одинаковое. А девушки мне не дают! Потому что я для них чурка.
А тебе сколько лет? поинтересовался Колька.
Скоро тридцать будет.
И как это с ней?
Да как со всеми, равнодушно ответил Ибрагим. И добавил:
Это она, чтобы я не ушел.
Мария Петровна приближалась. Торговки вдруг обернулись друг к другу, оживленно разговаривая.
Мария Петровна поняла. Она, не удостоив их взглядом, прошла мимо, а с Колькой, однако, вежливо поздоровалась.
Колька зла к ней не имел. Ну, в конце концов, каждый в этой жизни устраивается, как может.
Рынок и площадь провинциального городка жили своей жизнью. Нельзя сказать, что жизнь эта кипела, нет, все здесь проходило спокойно, обстоятельно.
Нюр, услышал Колька, так куда это?
Все знали, что Нюра, купила в прошлом месяце каких-то породистых кур, за которыми специально ездила куда-то на птицефабрику.
Да черт их знает, вроде упитанные, резвые, а яйца, вон, гляди, я их на продажу принесла, мелкие яйца какие-то и скорлупа прямо просвечивается, того и гляди разобьются!
Давай я твоим курам своего петуха дам. Я тебе, Нюрка, прямо скажу я таким и молодости не был как не посмотрю, все на курице сидит!
Да не нужен твой петух, они без петуха несутся!
Врешь ты, Нюрка, ты вот без мужика не родишь!
Я, Валь, уже и с мужиком не рожу!
Валь, у тебя кабачки-то взошли?
Да беда прямо с ними, изнутри гниют почему-то! Сегодня выкину, лучше капусту посажу.
А у меня, Валь, кролики помирать начали, за неделю три крольчихи сдохли. Так жаль, так жаль.
Щебетали, встречаясь группками, городские дачники.
Здравствуйте, здравствуйте! Вас с днем рождения или с чем-то другим поздравить?
С чего вы взяли?
Ну, как же машин полно у вашего забора вечор стояло, и целый вечер музыка играла!
Взяли бы, да зашли!
Ну, как-то без приглашения.
Это же не город, можно и без приглашения! Да, нет, никакого события не было, просто друзья приехали. Знаешь, есть такая хитрость зачем мне дачу строить, когда по друзьям дачникам ездить можно! Это я так, без злобы! Мы друзьям рады.
А не возьмут ли ваши ребята моих девчонок на речку?! А то они одни стесняются!
Да с удовольствием, давайте их познакомим!
Да? Вот девчонки обрадуются!
. А у вас клещей нет?
Да нет, вроде
А моего вчера укусил, представляешь, в лес ходить боится из-за клещей, так тот в саду достал!
Колька прошел мимо рядов, поздоровался, поговорил, и сел опять у своего ящика.
Где ж Митька-то? подумал он, огляделся, время было то самое для Митьки. Кончается базарный день, лентяй и пустобрех, а вообще-то всеобщий любимец, не молодой уже Митька, всю жизнь как-то проболтался в поселке, особенно ничего не делая и живет в старом доме один, появляется в этом самом людном месте и веселит народ. Вот и сейчас, он, оседлав велосипед, ехал вдоль рядов, до ушей растянув свой почти беззубый рот и орал во все горло:
Эх, хорошо в стране советской жить! С нашими людями не приходиться тужить! и продолжил дальше по известному принципу: что вижу, то и пою.
Нет, дураком он не был. Просто веселый, пустой пустобрех! Так он ухитрился прожить всю жизнь. И всем почему-то он был люб.
Мрачным и темным его видели только раз в два-три месяца, когда он впадал в запой. Но видели редко только когда он не поднимая глаз, в надвинутой на лоб шапке даже если стояло лето шел в магазин за очередной бутылкой.
А потом все! Ни одного грамма. До следующего запоя.
Митька куролесил на велосипеде, то становился на одно колесо, то выделывал на площади кренделя.
Дачники, уже знавшие Митьку, смеялись и совали ему деньги, местные улыбались. Митьку любили все.
Хотя зачем он жил, никто не знал. А что, нельзя просто так жить?
Колька сидел, улыбался, смотрел на все это и был светел, светел был мир и его маленького поселка, из которого он за всю жизнь никуда не уезжал и потому очень его любил.
Дядь Коль, окликнули его проходившие мимо пацаны, присев рядом с ним и раскрывая холщовый мешок, в котором, переливаясь красками блестела чешуей свежая рыба, рыбу не купите?
Колька посмотрел в мешок. Две небольшие щуки и штук семь жирных с ладонь карасей.
Не, с сожалением сказал Колька, куда мне ее? А вы сами чего не съедите?
Деньги нужны, серьезно ответил старший.
Эт, на что?
На сигареты, и на рыбалку опять же. Знаешь, сколько сегодня крючков в кустах оборвались. И приманку опять же надо.
Ладно, сказал Колька. Вот, возьмите, сколько наторговал, он вытащил из кармана несколько смятых бумажек.
Просто так? спросил старший.
Колька подумал.
Не, просто так ничего не бывает. А вы возьмите лучше за это меня с собой на рыбалку. Я когда-то охочь был до этого дела.
А удочка есть? спросили оба.
Нет. Все куда-то делось. Да я просто так у реки посижу. Одному то скучно.
Ладно, солидно сказал старший, мы завтра в пять утра за тобой зайдем.
Солнце было в зените. Базар постепенно расходился. Площадь пустела.
Колька с сожалением встал, собрал в корзинку оставшийся непроданный товар, отнес ящик и раскладной стул в магазин и не забыл традиционно ущипнуть продавщицу.
Ой! равнодушно и уже устало взвизгнула она.
И поехал.
Он помнил, что в три часа его ждут, но на часах еще было двенадцать, пообедать он все равно успеет и повернул не к дому, а к кладбищу.
Он подмел и без того прибранную могилу жены, сел на щербатую от потрескавшейся краски скамейку, подпер голову рукой.
Всю жизнь мы с тобой вместе прожили, сказал он, вместе и лежать здесь будем. Уже навсегда. Но не сейчас. Я еще хочу пожить. Так хорошо у нас! Что ж ты так рано ушла!
Посидел, послушал шорох листьев, сел на велосипед и поехал.
День впереди был еще длинный.
Вечер. Библиотека. Май.
Цвел май. По улицам городка разливался удушающий запах черемухи и белыми облаками за заборами плыли цветущие вишни. Уходящий весенний день оставался на фасадах домов предзакатным олнцем, но до вечера было еще очень далеко стояли самые длинные дни и самые короткие ночи.
Ну, кто в такие часы, наполненные соловьиными тревожащими душу песнями, вздумает идти в библиотеку?!
Несказанно была удивлена и сама библиотекарша, одиноко сидящая за высокой стойкой в пустом зале, увидев входящего в дверь вполне приличного молодого человека. Даже скучающие пенсионеры сидели на лавочках возле своих домов и она, привыкшая к своему библиотечному одиночеству, не знала, что и подумать, встретившись взглядом с этим необычным гостем.
Слово «библиотекарша» никак не шло к этой миловидной девушке, чьи огромные в пол-лица глаза, тревожно смотрели на вошедшего гостя.
Впрочем, она тут же улыбнулась, улыбка эта показалась ему необыкновенной, стирая и этот барьер стойки между ними. Казенное и неодушевленное назначение этого зала, залитого солнцем уходящего весеннего дня совсем не соответствовало настроению.
Здравствуйте, сказала она, и голос этот тоже поразил его, какой-то родной интонацией.
Он даже онемел на миг, стоя у стойки.
А где у вас здесь читальный зал, задал, наконец, он вопрос, ради которого и пришел.
Да все здесь, снова улыбнулась она, и абонемент и читальный зал. Она кивнула на пару рядов столов, стоящих в дальнем углу зала.
Вы у нас записаны? спросила она, открывая экран компьютера.
Нет, я командированный, ответил он, а регистрироваться обязательно?
Да, сказала она как-то печально, давайте паспорт.
Он замялся.
Как-то об этом не подумал. Видите ли, паспорт у меня в сумке, а сумка в автомобиле, а автомобиль на парковке гостиницы
Хорошо, опять улыбнулась она. Есть у вас при себе хоть какой-нибудь документ?
Он протянул права. Она что-то забила в компьютер и снова к нему обратилась.
Вы хотели бы взять что-нибудь конкретное?
Да. Знаете, у меня такая привычка: в каждом городе, где я бываю в командировке, после всех дел я читаю что-нибудь краеведческое об этом городе. Ну, чтобы хоть знать о том, где я бывал.
Очень хорошее правило, похвалила она. Возьмите вон там, она показала рукой, на второй полке слева. И грустно добавила: К сожалению, там только одна книга нашего краеведа.