У меня в горле намертво встал ком от услышанного. Эти слова были сказаны тихо и без всякого пафоса. В какой-то степени мне даже стало жалко Генриха, просящего у меня тепла и ласки в ответ. Но себя было жальче.
Хорошо, Генрих, ответила, прочистив горло, Я тебя услышала.
А теперь встречайте! со сцены раздался веселый голос ведущего, Счастливые молодожены! Амиров Генрих Эдельбертович и его очаровательная супруга Амирова Екатерина Михайловна!
Муж бросил на меня довольный взгляд и потянул вперед туда, где свет софитов ослеплял, а громкая речь оглушала. Я выпала в прострацию перед тысячью незнакомых людей. Они аплодировали, свистели и всячески выказывали свою радость.
Нас мариновали на сцене еще тридцать минут. Я что-то отвечала, говорила в микрофон и показывала свою наигранную заинтересованность. Генрих же был по-настоящему доволен и упивался вниманием и моей активностью.
Чуть позже нас отпустили за отдельный стол, и праздник продолжился. Выступали известные музыканты, произносили торжественные речи популярные актеры. Я словно попала на премию Муз-ТВ. Сотни репортеров и фотографов ослепляли нас вспышками камер.
К Генриху без конца подходили самые разношерстные люди. От откровенных бандитов, которых явно на время выпустили из камеры, до солидных бизнесменов. Он каждому уделял время и чинно благодарил за внимание. Лишь с одним гостем у него вышел конфликт.
Помню, я пыталась перекусить небольшим куском мяса, наколотым на вилку, как к нам подошел восточный мужчина. Он был средних лет, что-то около сорока, невысок, с плотным телосложением.
Как и все другие, этот подошел вплотную к Амирову, пожал руку и стал о чем-то говорить, хмуря брови. Генрих несколько раз повысил голос, чем привлек внимание своей охраны. Верные помощники Дмитрий и Сергей моментально выросли из-за спины хозяина.
Касьян, я даю тебе день, чтобы одуматься и принести мне свои извинения, прогромыхал Амиров, стукнув кулаком по столу, Будет мне еще тут апельсиновая* шушера диктовать свои условия. Пошел вон.
Загоревшее лицо гостя побледнело от охватившей его ярости. Он смотрел на Генриха с такой ненавистью, что мне стало не по себе. Видимо, мое удивленное лицо привлекло внимание Касьяна, поэтому он похабно окинул меня взглядом и подмигнул.
Хорошую ты невесту себе отхватил, Амиров, Молодая, горячая. Не боишься за свою женушку? Я бы боялся на твоем месте, мужика уже вовсю несло.
Ах ты, паскуда! взбесился муж, Пошел вон отсюда, пока тебя при всех не вынесли вперед ногами. А наш вопрос пусть повторно решает сход, если так хочешь. Только правда за мной, косорылый ушлепок. Меня поддержали первые два раза, поддержат и в третий.
Выбирай выражения, Амиров, с неприкрытой угрозой в голосе сказал гость, Ты мне должен, а своего я никому не прощаю. Грустно будет, если брачную ночь ты проведешь один? он мерзко ухмыльнулся, сделав неприличный жест рукой.
Я все сказал. Те заводы принадлежат мне. Если у тебя есть какие-либо претензии, созывай воровской сход, апельсин. Как думаешь, долго ты после вскрытия всей правды проживешь? холодно отрезал Генрих.
У тебя ничего нет на меня, Касьян пытался удержать лицо, но было видно, как его скула нервно задергалась.
Вот и узнаешь, есть или нет, со змеиным оскалом улыбнулся Амиров, А пока можешь снять с себя мерки и застолбить столяра по дереву.
Будь осторожен, Генрих. Я такого обращения к себе не прощаю, процедил гость.
Я тоже, веско ответил муж, Дмитрий, Сергей, позаботьтесь о нашем апельсиновом друге.
Охрана Амирова безмолвными кобрами метнулась к мужчине, взяли под руки и потащили через весь зал под тысячью взглядов.
Муж сел обратно и виновато посмотрел в мою сторону. Меня же это отчего-то развеселило. Он был таким грозным и устрашающим, когда ставил на место Касьяна, а сейчас смотрит, как нашкодивший щенок.
Издержки профессии? спросила его и улыбнулась.
Можно сказать и так. Совсем тварь берега попутал. Прости, Катюша, что тебе пришлось стать свидетелем этой некрасивой сцены.
Ничего. Ты был грозен, как тигр, вдруг ляпнула я.
Тигр? задумался он, Ты мне льстишь, красавица. Скорее престарелый кабан.
Я же впервые за месяц искренне захихикала под удивленным взглядом Амирова.
В груди лопнула натянутая все это время струна, и мой нервный смех набирал обороты. Я смеялась и плакала одновременно. Не могла остановиться, пока весь страх, печаль и злость не покинули меня вместе с воздухом из легких. Слезы размазывали макияж, но мне было все равно. Вернее, мне становилось легче с каждой покинутой слезой и срывавшимся с губ смешком.
В груди лопнула натянутая все это время струна, и мой нервный смех набирал обороты. Я смеялась и плакала одновременно. Не могла остановиться, пока весь страх, печаль и злость не покинули меня вместе с воздухом из легких. Слезы размазывали макияж, но мне было все равно. Вернее, мне становилось легче с каждой покинутой слезой и срывавшимся с губ смешком.
Ну, ну, красавица, Амиров гладил меня по голове, прижимал к своему пухлому животу и что-то нежно шептал, успокаивая и убаюкивая в своих объятиях.
Я зачем-то его обняла и вскоре успокоилась.
Ну, стало легче? мягко спросил Генрих.
Стало, кивнула головой и хлюпнула носом.
Вот и замечательно, Катюш. Зато теперь мы сможем пойти и посмотреть на твой свадебный подарок.
Подарок? Мне? подняла на него заплаканные глаза.
Конечно, тебе. У меня уже есть подарок это ты, он нежно провел рукой по моей щеке и поправил выбившуюся прядку.
У меня все размазалось на лице, смутилась.
Ничего, сейчас все быстро поправят. Даже в таком виде твой макияж лучше, чем тот, в котором я тебя впервые увидел, по-доброму хохотнул он, Думаю, я еще долго буду веселиться, вспоминая это. Ишь, учудила.
Я лишь фыркнула на это и попыталась скрыть непрошенную улыбку. Через час все было готово. Ведущий плавно подводил к вручению мужниного подарка, девочки стилисты, собиравшие меня с утра, поправили макияж. И скоро всей гурьбой мы отправились на улицу.
Наша свадьба проходила в какой-то старинной усадьбе загородом, часть которой переоборудовали в роскошный большой ресторан. На улице уже было темно, но специальная площадка, куда нас вывели, была хорошо освещена. В центре, на деревянных помостах, перетянутая обворожительным белым бантом стояла ярко-алая навороченная машина. Мерседес самой последней модели, который еще даже не поступил в продажу официальным дилерам.
Все, как я и заказывала, шутя и ерничая за столом. Рука автоматически потянулась к бриллиантовому колье на моей шее.
Тебе нравится? тихо шепнул Генрих, обнимая меня со спины.
Я даже не знаю, что ответить. Машина бесподобна. Красная красивая, заворожено протянула, разглядывая сверкающую красавицу.
Рад, что угадал, довольно произнес Амиров, А ты водить-то умеешь?
Нет, растерялась я.
Ну вот, шутливо и жалобно протянул Генрих, А я так хотел, чтобы ты меня прокатила по ночной Москве.
Я научусь! И прокачу, сначала было вскинулась, а потом улыбнулась.
Конечно, научишься, он притянул меня к себе и невинно чмокнул в щечку, Ты умная и способная девочка.
В этот момент я чувствовала себя крайне непонятно. Не могу даже объяснить, как металась моя душа от привычной застарелой злости на Амирова, отчима с матерью до какого-то нового восприятия реальности.
И дело было не в машине. Она мне сто лет не сдалась. Дело было в том, что я по-новому увидела Генриха. Вернее, я наконец, трезвым взглядом обратила внимание на то, какой он человек. И нет, я не собираюсь бросаться ему на шею с радостными воплями, не собираюсь прощать или принимать. Я всего лишь сделала первый шажок. Так было проще, чем постоянно держать оборону и точить копья.
*Апельсин первыми носителями звания «апельсин» были грузинские и азербайджанские «воры в законе». Многие из них покупали себе этот статус за деньги, что противоречило установленному в воровском мире порядку.
Глава 5
Катенька, ты еще не устала? спросил Амиров, когда мы кружились в свадебном танце.
На мгновение я даже пожалела, что не интересовалась подготовкой к свадьбе и не разучивала этот злосчастный вальс. Наши движения с Генрихом абсолютно не совпадали, хоть он вполне грамотно и уверен вел. Я двигалась в каком-то собственном ритме, не забывая случайно оттоптать ему ноги. Мое привыкшее к спорту и физическим нагрузкам тело сегодня переняло повадки бревна. Ноги не гнулись, руки, как у куклы сгибались под странными углами.
Виной этому были тысяча глаз, устремленные на нас. Мы шли по проходу к сцене, и я ловила на себе сотни завистливых взглядов. Кто-то смотрел неодобрительно, кто-то равнодушно. Становилось не по себе, когда я понимала, что большая часть приглашенных имеет отношение к криминальному миру.
Катя? вновь позвал Амиров.
Есть немного, все-таки мероприятие длится уже шесть часов.
Нас поймут, если мы исчезнем. Тем более уже полночь, а гости будут гулять еще завтра весь день, но уже без нас.