Покосился на Энцу: та с выражением откровенного ужаса на лице не отрываясь смотрела на Офелию, и глаза девушки медленно стекленели.
Джек фыркнул про себя; на незнакомых людей Офелия всегда производила такое впечатление: когда еще пару дней после ходишь с осознанием того, что виноват во всех человеческих бедах, и самое правильное, что стоит сделать, это побыстрее утопиться и желательно так, чтобы никого потом не травмировать своим видом. Энце будет тяжко, она и так горазда себя накручивать Тут Офелия нашла себе верную жертву.
На их счастье, помощник Офелии, который приехал с ней и тихо ждал в углу на стуле, очень вежливо прервал ее, напомнив о следующей встрече. Дама отбыла, позвякивая браслетами, попрощавшись только с Яковом, хотя Джек весьма радушно желал ей доброго пути и здравия.
Ну что, мы свободны? бодро спросил Джек.
Погоди еще, проскрипел Яков. У меня осталась пара вопросов. Во-первых, хочу подробнее узнать о твоем способе забора энергии, Энца. Во-вторых, расскажите, каким образом вы двое вызвали огонь? Техники не обнаружили ни следа необходимого для этого заклинания, ну, о стихийном огне нечего и говорить.
Так мы зажигалкой, робко ответила Энца. У Джека как раз барахлила, я подкрутила мощность на максимум, и мы на нее кислородом. То есть я воздушным клинком рассеяла. Ну, чтоб жуков поджечь.
Яков пару секунд смотрел на них поверх очков, и глаза его были почти такие же квадратные, как и оправы. Потом он оперся лбом о руку и вздохнул. Энца не поняла, а Джек увидел, как начальник скрывает усмешку.
Смешно ему. Сам бы попробовал на их месте.
Яков повздыхал еще, успокаиваясь. Отер крошечные слезы от сдержанного смеха согнутым пальцем.
Ну, это ладно. Вы у меня, конечно, молодцы, что тут сказать
Молодцы? поразилась Энца. Но выговор и вот
Офелия всегда чересчур строга, отмахнулся Яков. По факту все издержки покроются из городского бюджета, потому что комитет выставил это дело как геройский поступок. Два простых патрульных низшего ранга в одиночку справились со сложнейшим делом, спасли целый квартал, а может, и весь центр. Вы этого, конечно, не слышали, если что. Это педагогическая тайна, чтобы не зазнавались.
Но нас-то наказали, отозвалась Энца.
Не так уж сильно, верно? Выговор и перевод. К тому же вы действительно нагородили много такого, что не делают даже первокурсники. Джек нарушил свой гейс, что само по себе чревато временной потерей лицензии. Пока всё спустили на тормозах, но в следующий раз
Энца вздохнула, а Джек уже достал сигарету, собираясь уходить.
Ну, если больше наказывать не будут, я все-таки пойду, сказал он.
Нет, Джек, проскрипел Яков. Мне уже прислали сообщение, что ты не отвечаешь на вызовы тестировщиков, а они тебя сегодня ждут.
Джек помрачнел, а Энца подумала, что это были те самые звонки, которые он отклонял во время разбирательства.
Хорошо. О технике напишешь мне краткий отчет, обратился к Энце Яков, и пришлешь на почту. А пока идите уже.
Есть планы? спросил Джек, когда они уходили из приемной Якова.
Энца покачала головой.
Хочешь посмотреть на лаборатории?
Это куда тебя вызвали? А что ты там делаешь?
Собственно, работаю там. Свинкой.
Девушка удивленно нахмурилась.
А они что, ставят эксперименты на тебе?
Ага, отозвался Джек.
Больше он ничего не говорил, а Энца постеснялась спрашивать.
Через узкий черный коридор они вышли на улицу, потом по вымощенному серыми плитами дворику прошли к длинному шестиэтажному корпусу. Безликая бетонная коробка без изысков и украшений, решетки на первых двух этажах, зеркальные стекла на последнем.
Джек, мрачнея с каждой минутой, широко шагал, засунув руки в карманы и мусоля незажженную сигарету во рту.
Это Птичий павильон, неохотно пояснил он. Тут всегда были лаборатории, но в шестидесятых старое здание снесло взрывом. У них в принципе постоянно что-то происходит, то пожар, то замыкание, то наводнение. Смотри в оба, короче.
Энца поставила себе на заметку узнать потом, как павильон выглядел раньше. Наверняка что-то более интересное, чем сейчас.
Красивые здания Энца любила и не раз думала, что, не сложись ее жизнь таким образом, пошла бы учиться на архитектора. Жаль, что с середины прошлого века магам запрещено заниматься архитектурой. «Хотя вон в Азии таких запретов нет и в Новом Свете но у них свои ограничения, может, и похуже наших будут», думала Энца, перепрыгивая через каждую вторую плиту дворика.
В Новом Свете так и вовсе постоянные стычки между гражданскими и магами, где-то спокойно живут, а где-то воюют не переставая. А в Азии, говорят, теневые кланы магов подмяли под себя правительство, и несогласные люди партизанят, жестоко вырезая целые семьи, где рождаются маги.
В соседнем Остзейде магов сильно не жаловали: территория стабильная, защиты почти не требовалось. На зверства в отношении магов, происходящие в Остзейде, остальные страны Старого Света смотрели сквозь пальцы, хоть и не одобряли. Худой мир лучше доброй ссоры, как говорится.
Задумавшись, Энца несколько раз чуть не упала. Плиты становились все выщербленнее. Глубокие царапины, подпалины и сколы щедро усыпали каменную поверхность. Самая глубокая трещина змеилась от пояса рун вокруг здания до бетонного крыльца.
Пока Джек разговаривал с дежурным на проходной, Энца разглядывала план эвакуации на стене, пытаясь представить, что там такое расположено. Но план был весьма условен: без названий и указателей, только невнятные цифры, куча разных помещений и путаница коридоров.
Рядом в рамке висела еще одна схема: на желтоватом листе, обгоревшем с одного края, здание других очертаний, более причудливых, с круглыми выступами по углам, двумя крыльями позади и овальным холлом. Судя по всему, то самое, старое здание.
Лаборатория, в которую они шли, находилась на втором этаже. Джек рассказал, что на подвальных этажах лаборатории посерьезнее, есть даже нечто вроде зверинца, где держат нескольких объектов G-типа. То есть крупных немагических тварей.
Туда тоже приходится спускаться, туманно сказал Джек, но расспросить Энца не успела: они подошли к двустворчатым металлическим дверям.
Небрежно и крупно на них было выведено черной краской «4». Около ручки и замка темнели обширные подпалины, на одной из створок была небольшая выпуклость с полметра в диаметре. Энца попыталась представить, что же такое могло врезаться изнутри, что металл выгнулся, но фантазии не хватило.
Джек со скрипом повернул ручку и выругался, когда она едва не выпала. Внутри ярко горели люминесцентные лампы, но помещение было скрыто за белой ширмой на колесиках и несколькими шкафами, которые образовывали что-то вроде прихожей.
Рядом с дверью стояла погнутая вешалка на одной ножке и пластиковый стол с несколькими стульями. За ним, сильно сутулясь, сидел молодой человек и пил чай. Едва он их увидел, как грохнул кружку о стол и резко встал.
Джек, ты совсем обалдел! вместо приветствия воскликнул он. Мне пришлось к Якову обращаться, чтобы тебя найти. Почему к трубке не подходишь?
Я занят был, ответил Джек. Здоро́во, Ван-Лир.
Длинный, очень худой парень с коротким ершиком белых волос и круглыми совиными глазами спрятал мосластые руки в карманы длинного халата и сердито уставился на Джека. Халат был не белым, а серо-зеленым, с художественно расположенными на нем кофейными пятнами и брызгами. На шее болтались защитные очки, на ногах были обтрепанные джинсы и резиновые тапочки. Энца выглянула из-за спины напарника и нервно кивнула.
Здравствуйте.
Беловолосый возмутился так, будто его ткнули шилом в бок.
Ты совсем с катушек слетел? Ты кого с собой притащил? Может, ты еще
Захлопнись, резко сказал Джек. Это мой напарник.
Здравствуйте, еще раз сказала Энца.
Ван-Лир замер, сосредоточенно глядя на них. Пауза затягивалась, Джек покашлял скептически, и тут из-за ширмы вышел еще один мужчина.
Здравствуй, Джек! Ван-Лир, займись оборудованием, не стой тут как столб. Чего он опять задумался?
Я своего напарника привел, познакомить, пояснил Джек.
Второй мужчина обогнул Ван-Лира, не забыв толкнуть его в бок локтем, подошел к Джеку и окинул Энцу удивленным, но веселым взглядом.
Этот еще меньше походил на ученого: невысокий, кряжистый, с перебитым носом, смуглой кожей и лысой головой. Скорее боксер в отставке, только глаза цепкие, с хитрым прищуром. Халат его был белоснежно бел, как и воротник рубашки, выглядывавший из-под него, брюки ровно выглажены по стрелке. Правда, те же резиновые тапочки, но, может, тут так положено. У себя в Люце Энца никогда не бывала в лабораторном корпусе. Ежегодные биометрические проверки проводили в основном здании.
Здравствуй, Винни, сказал Джек. Надеюсь, вы сегодня меня не будете в клетку сажать и иголками тыкать?
Ха-ха, неубедительно засмеялся тот. А когда тебе дали напарника? Что-то я не слышал. Ну-ка пройдемте, я замерю вам