Люди сами стоят за своим счастьем, продолжала возражать вдова, пока они сами не научатся видеть радость, никто не сможет им помочь.
Да как ты смеешь! резко вскричала женщина, твоя задача предоставить ему кров, а остальное тебя не касается! Мы направим его на нужный путь, а ты сиди в своей хибаре и радуйся, раз можешь!
Женщина вскочила, и подол ее юбки зашуршал в сторону двери. «Передай ему, что мы ждем его завтра к десяти в поместье. И пусть не опаздывает». Хлопнув дверью, она умчалась вместе с каретой.
Ну что, Вы же все слышали, произнесла вдова, подходя к двери Джона.
Простите, я не хотел подслушивать, просто.
Да, но это лучшее, что Вы могли сделать, уголки ее губ снова приподнялись. Эта «приятнейшая» женщина баронесса Харрингтон, мать графини. Даже не испугалась мрака и холода, собственной персоной пожаловала.
Почему она так с Вами разговаривала? Вы же были правы!
Ха, такая уж она женщина. Всегда считала, что все должны делать всё за нее и для нее. Я работала на них, но около двенадцати лет назад переехала в Торнберг, встретив здесь мужа. Барон гораздо приятнее своей жены. Она всегда притворяется доброй и славной, но как только остается один на один с человеком чуть ниже ее по положению, теряет контроль. Чета Торншери обожала город и его жителей, чего не скажешь о ней, она пожала плечами и крепко закрыла входную дверь.
Лежа в своей комнате и слыша тихое посапывание вдовы через приоткрытую дверь, Джон чувствовал спокойствие. Он крепко прижимал к груди дневник матери и никак не мог понять, связана ли его жизнь с покойным графом и беспокойной графиней. Чего хочет от него баронесса? Из-за наглухо закрытых дверей и окон дом был погружен во мрак. Джон не мог заснуть, а потому встал и зажег свечу, прикрыв дверь. Он сел за стол и еще раз открыл дневник. Так и не прочитав его полностью, он просто переворачивал страницы. Ему было немного не по себе, когда он упирался глазами в строки о покойном отце. Одну за другой он листал страницы, как вдруг его внимание привлекла маленькая, сложенная в несколько раз бумажка. Развернув ее, он увидел молитву похожую на те, что в сборнике вдовы. Только написана она была не рукой матери. Почерк был грубым и ровным, чтобы каждое слово можно было без труда разобрать: «Всё, что Вам нужно я. Почитайте меня, и я принесу Вам свет и покой». «Что за странные слова? Джон не мог поверить, что это действительно строки из молитвы. Что за бред? Разве священнослужитель может говорить такое людям?» Внимательно прочитав молитву от начала до конца, Джон не смог понять, как призыв к обожанию кого-либо принесет мир? Аккуратно сложив листок и положив в свой карман, он погасил свечу и лег на кровать. Он сразу заснул, но в голове продолжали кружить строки, крепко впивающиеся в память.
Глава 3
Поместье Торншери гордо возвышалось над городом, стоя на небольшом холме, точно вот-вот поднимется в небо и улетит, оставив на земле лишь воспоминания о себе. Доктор Чилтон разглядывал его, пока карета изворотливо старалась как можно аккуратнее объезжать камни и выступы на извилистой дороге, что поднималась и сужалась, огибая дремучие леса и оставляя жителей городка наедине со своими догадками. Это было что-то среднее между домом, в котором по вечерам семья собирается возле камина, и замком, что в Трансильвании привлекает своими историями о вампирах. Хотя поместье графа было окутано множеством тайн и загадок, а жители города то и дело пускали разные слухи, оно выглядело не так мрачно, как Джон предполагал. Сухие и корявые гаргульи соседничали с резными фресками и разноцветными витражами, колючий шиповник, огибающий стены замка, приветствовал виноградные лозы, тянущие ветки к остаткам солнца. Всё это приносило некую гармонию, что успокаивала взгляд после густых и темных лесов.
Отдать должное нужно было графине. По словам кучера, именно она приложила к этому руку, отдав приказ сразу по прибытии посадить больше деревьев к уже имеющимся, украсить замок как снаружи, так и изнутри, выровнять кусты и засадить все цветами. Цветение, по ее мнению, подобно перерождению. «Вы бы видели поместье летом, мечтательно произнес извозчик, всё цветет, а аромат распускающегося сада такой сладкий, что дурманит голову и затуманивает все мысли».
Джон взглянул на сад. Он простирался на несколько десятков ярдов, поражая своими размерами воображение. Однако вид у него сейчас был совсем несказочный. Несмотря на только начинающуюся осень деревья стояли голые и замерзшие. Трава была покрыта инеем, а ветви одиноко качались на ветру. Сложно было даже представить, что они вообще способны зацвести. Среди пустых стволов пролегал плотный туман, в котором Джону показался силуэт. Тонувший в тумане, он легко двигался по саду. Протерев глаза и снова направив взгляд вдаль, Джон не увидел ничего. Холод сковал его тело, а дрожь пробила каждый мускул. Неужели призрак графа действительно обитает в замке, поднимая волну ужаса?
Они подъехали к главному входу, где их встретил дворецкий. Это был высокий и худой мужчина лет тридцати пяти с серьезным выражением лица, на котором редко можно было заметить хотя бы след от улыбки. Увидев Джона, он даже не попытался скрыть негодование. Они встретились взглядами в ожесточенной битве, которую Джон с легкостью проиграл. Глаза дворецкого были наполнены отвращением и холодом, в котором он мгновенно утопил Джона. Оскалившись, он пригласил его войти. Ни гостеприимства, ни дружелюбия, свойственных людям его должности, в нем не было. Доктор Чилтон, шагая за дворецким, не мог понять, что успел сделать, что вызвал в том такие эмоции. Проходя по входной лестнице, Джон крутил головой, осматривая поместье. Внутри было темно и душно. Взглянув на крепкую спину дворецкого, он решил, что заведет с ним знакомство, даже если тот не захочет. «Подскажите, как я могу к Вам обращаться? Меня Вы можете звать просто Джон». Не успев повернуться, он врезался в мужчину, резко остановившегося посреди холла.
Послушайте, начал он, медленно разворачивая искривленное от неприязни лицо, хоть Вы и «осчастливили» нас своим приездом из самого Лондона, я не верю, что Вы способны хоть на что-то. До Вас здесь были куда более способные и опытные врачи, глаза его искрились злостью. Поэтому, считаю нет нужды нам с Вами знакомиться. Вы явно уже завтра покинете наш город, как и остальные, он отвернулся и резко зашагал дальше.
Ну, так нечестно, судить о людях по их предшественникам, Вы со мной не согласны? Джон обежал его и теперь, поднявшись на носки, заглядывал дворецкому прямо в глаза. Тот был выше него примерно на голову. Я не планирую пугаться призрака или что еще здесь у Вас водится. У меня есть цель, и пока я ее не достигну, не покину город, даже если Вы лично будете гнать меня палками, он ухмыльнулся и отодвинулся от лица мужчины.
У дворецкого даже дыхание перехватило от такой дерзости. Лицо его покраснело, и он уже готов был спустить бешеных псов своего негодования на Джона, но увидев его улыбку и надменный взгляд, признал поражение и отступил.
Меня зовут мистер Лоуренс. Но Вы, он снова поймал взгляд Джона и притворно улыбнулся, можете звать меня «просто» Ричард. Поймав нотку издевки в его голосе, Джон засмеялся. Несмотря на холодность этого человека, он был уверен: они поладят.
Что ж, «Ричард», ведите меня к Вашим господам.
По замку туда-сюда сновали слуги, выполняя свои каждодневные обязанности, в независимости от погодных условий, душевнобольных в доме или прогулках призрака. Вот уж кого действительно ничем не напугаешь. Их было немного, но каждый четко знал свои задачи, получая мимоходом новые от дворецкого.
Главная парадная была пустой и хмурой. Люстры не светили, окна по большей части были завешаны. И хотя уборку проводили тщательно каждый день, дом все равно выглядел так, словно им завладели злые духи. Запах свечей окутал все комнаты, отчего Джону стало дурно. На него накатили воспоминания из далекого детства, которые раньше не всплывали в памяти. Он видел перед собой мутную картину, как мать тащит его вместе с собой, хотя он хотел остаться с отцом, на службу в церковь, где всегда было темно и душно, а свечной аромат накидывал петлю на шею, сдавливая ее с каждым вдохом все сильнее.
В тот момент, когда петля на шее затянулась так, что он не мог вдохнуть, кто-то слегка коснулся его плеча, и веревка отчаяния и воспоминаний оборвалась, освобождая Джона и исчезая во мраке. «Джон, Вы в порядке?». Голос дворецкого был сухим, словно ветви деревьев в саду и, кажется, готов был сломаться или превратиться в прах, но глаза, полные равнодушия, странным образом наполнили Джона спокойствием. Несмотря на показное безразличие, лёд в сердце Ричарда медленно таял. Испуганно оглядев зал, доктор Чилтон осознал, что все это ему привиделось. Тошнота резко подступила к горлу, а в глазах помутнело. Что это было? Он потрогал шею. Лента была на месте, но не затянута. Откуда тогда взялось это ощущение резкой безысходности и боли? «Да, спасибо, всё хорошо. У Вас душно, поэтому мне немного поплохело». Помогая ему подняться, мистер Лоуренс осторожно держал его за плечи, дабы не допустить обморока. «Не хватало еще, чтобы новый доктор свалился посреди коридора, косо глядя на Джона, сухо прошептал дворецкий. О какой помощи другим вообще может тогда идти речь». Он закатил глаза, но это ускользнуло от Джона, едва переводящего дыхание и щупающего свою шею. Когда он наконец пришел в себя и поблагодарил дворецкого за помощь, они продолжили путь. Снаружи замок казался гораздо меньше, чем внутри. Бесконечные коридоры и лестницы кружили в безвыходном лабиринте.