Дед внимательно выслушал, одобрительно кивнул, убрал в сторону табуретку, сложил стульчик и пошёл к машине. Заехал он быстро и чётко, с одного раза, впритирку к хранилищу для картошки. Выбрался из «Жигулей», несмотря на тесноту и больную спину, и каким-то хитрым шагом, опираясь на стену одной рукой, вышел из гаража. Виктор помог ему закрыть двери, а потом сказал:
Рыков хочет, чтобы я тебя чаще привлекал к консультациям особенно после этой салфетки. У нас хватает порой непонятных пациентов где-то с диагностикой проблемы, где-то с техникой или с тактикой.
Дед кивнул, понимая и соглашаясь.
Зовите. Я пока при памяти. Чаю, может, хочешь?
Виктор не отказался, и они поднялись к деду домой. Владимир Николаевич любил чай с молоком, пил всегда из огромной кружки, чуть ли не поллитровой. «У начальника должна быть большая кружка, говорил он. Чем больше кружка, тем больше уважение». У Виктора на работе была такая же только любил он больше кофе.
Расположившись на кухне, они несколько минут молча отхлёбывали из своих кружек, дед хрустел сушками, немного вымачивая их, чтобы поберечь зубные протезы, Виктор ел бутерброд с колбасой.
Дед, всё спросить тебя хочу
Давай, закинув очередную сушку в рот, ответил дед.
Есть в твоей биографии один факт Ты, наверное, и не задумывался об этом никогда. Когда закончилась война, тебе было двадцать шесть лет. Всего двадцать шесть. И ты знал всю военно-полевую хирургию. Ты оперировал на голове, груди, животе, конечностях. Ты не боялся кровотечений, перитонитов. И ты был лишь на три года старше теперешних выпускников мединститутов.
Дед заинтересованно слушал похоже, он действительно никогда не задумывался над этими фактами.
А я в свои двадцать шесть лет только аппендицит смогу без ассистента, и то при хорошей медсестре, продолжил Виктор. Я вижу, что творится в операционных. Накопилась масса узких специалистов, скоро появятся хирурги по левому лёгкому или по правой ноге. Сертификаты и регламентирующие документы, приказы бесконечные, сюда нельзя, туда не смей. А ты мог всё, и никаких тебе разрешений на это было не надо. Я же помню, как ты рассказывал про Курилы, где и зубы удалял, и «волчью пасть» оперировал
Замечательная история там, кстати, случилась, подхватил дед, услышав слово «Курилы» и даже не заметив, что перебил внука. Остров наш, Кунашир, далеко не самый большой был. Медсанбат на одном берегу, районная больница на другом. Между ними всего тридцать километров остров узкий. Звонят из больницы у женщины трудные роды, кровотечение, не справляются, помощи просят. У нас вертолёта нет, какие тогда вертолёты. Машина санитарная одна разобрана в гараже, другая не завелась. Я принимаю решение и иду туда пешком. А это не по асфальту тридцать километров, там и через сопки перевалить надо было.
Да ты Бэтмен, дед, усмехнулся Виктор.
Сам ты Бэтмен, отхлебнул дед чаю, демонстрируя свои знания о мире супергероев, и продолжил. Бэтмену до меня, как до Луны. Он бы пешком точно не пошёл. А я за девять часов добрался. Женщина живая ещё была, они её как-то дотянули до утра
Ты ночью, что ли, шёл?
А я не сказал? искренне удивился дед. Они ж вечером позвонили. Такие вещи всегда не ко времени. Как говорится, зубы начинают болеть в ночь на субботу. Вот и она решила рожать вечерком. Я пришёл, разобрался с ней, прооперировал. Ребёнка, правда, не спасли, но зато мать жива. Лечение расписал на ближайшие два-три дня, позавтракал, и обратно.
Обратно в смысле пошёл? Виктор забыл про свой чай. У них машины не нашлось?
А я не спросил. И они тоже не предложили. Обратно даже быстрей получилось потому что днём. А что, я молодой тогда был. Как говорится, даже не вспотел.
Виктор молчал, не в силах произнести что-либо внятное. У них в сорока километрах от госпиталя находился филиал и эта ситуация была похожа на то, как если бы ему сказали: «Сходи туда, прооперируй, и потом сразу назад».
А я так понимаю ты меня о чём-то спросить хотел? внезапно прервал думы Виктора дед.
Да, хотел, но эта твоя Кунаширская история меня просто добила.
Много ещё тузов в рукаве, усмехнулся дед. Спрашивай.
Виктора интересовал простой вопрос: «Ты же видишь, как изменилась медицина, как изменились люди скажи, дед, мы деградируем?» Но он вдруг понял, что и сам знает на него ответ, и поэтому задал другой:
Виктора интересовал простой вопрос: «Ты же видишь, как изменилась медицина, как изменились люди скажи, дед, мы деградируем?» Но он вдруг понял, что и сам знает на него ответ, и поэтому задал другой:
Научиться хирургии можно только на войне? Вот в Академии все начальники отделений прошли через горячие точки, у каждого диссертация по боевой травме на личном опыте и им веришь, как последней инстанции. Как вот я тебе верю.
На войне? дед прищурился. Не люблю я про войну говорить, ты знаешь, но раз речь зашла Идеальные условия для обучения хирурга возникают тогда, когда можно делать неограниченное количество ошибок. Как в твоих этих компьютерных играх «перезагрузиться», так это называется? Вот война это как раз такое место. Можешь перезагружаться хоть после каждой операции. Но на войне есть и обратная сторона медали там убивают. И хирургов в том числе. Ведь что такое операционно-перевязочный взвод? Это полкилометра от передовой, что, в принципе, несущественная величина. Так, что не факт, что ты доживёшь до победы и сохранишь все знания. Поверь, если бы у меня была возможность учиться не на войне я бы с радостью её выбрал. Но этот вопрос решили за меня. Я надел форму военврача третьего ранга и пошёл обучаться военно-полевой хирургии из военкомата в городе Свердловске сразу по окончании института. Так что Ты не знаешь военно-полевой хирургии в том объёме, в каком я знал её в двадцать шесть лет. Но ты не знаешь и войны и поверь, это дорогого стоит.
Он задумался на мгновение, а потом отодвинул тарелку с сушками в сторону и сказал каким-то чужим ледяным голосом:
И хватит об этом.
Виктор молча кивнул, соглашаясь. На экране телефона, лежащего на столе, высветилась фамилия начальника.
Слушаю, Николай Иванович, ответил на звонок Виктор. Да, хорошо Постараюсь на завтра, сказал он, выслушав короткую просьбу начальника, и отключился.
Как говорится, на ловца и зверь, положив телефон на стол, он посмотрел на деда. Есть у нас один пациент. Загадочный. И что-то он затяжелел. Рыков просит тебя поучаствовать в диагностике. Лучше всего не затягивать и сделать это завтра. Ты на дачу не собирался?
Собирался, честно признался дед. Но могу с утра к вам, а потом и по своим делам. Там ещё шесть рядков картошки осталось, надо подкопать. А что за пациент?
Бывший офицер. Минно-взрывное ранение, обе стопы. Культи на уровне верхних третей голеней. Он их протезами натирает сильно, до язв. Жена его обратилась к нам помочь санировать, потому что сама не справляется. Мы положили, перевязываем, физиопроцедуры на месте делаем. А ему хуже и хуже причём совершенно не пропорционально тому, какие у него раны. Рыков сказал, что пришли его анализы и там недалеко до сепсиса.
Дед слушал внимательно, потом спросил:
Жена с ним в палате?
Да, ей разрешили с ним находиться, в интенсивке два места и пока никому на второе не надо.
Ага, покачал головой дед. С ним, значит
Виктор немного напрягся, а потом решил уточнить:
Ты что, думаешь, это она что-то делает? Его четыре года назад ранило, она до сих пор от него не ушла. Мы же видим, как она с ним возится
Ничего я не думаю, возмутился дед. Но мысли у меня есть на этот счёт. Завтра посмотрим.
Он взглянул на часы, встал из-за стола, вышел в комнату и включил телевизор. В это время дед всегда смотрел новости, выкрутив из-за глухоты звук почти на максимум. Виктор по-быстрому сполоснул обе кружки, попрощался и ушёл домой.
Завтрашний день обещал быть интересным.
3
Виктор приехал на такси. Он был уверен, что придётся ждать, потому что машина пришла почти на пятнадцать минут раньше, но дед его удивил уже сидел во дворе на лавочке и поглядывал на часы. Ждать и догонять это были два его нелюбимых занятия. Рядом с ним лежал сложенный чёрный целлофановый пакет с чем-то плоским и большим внутри.
Водитель посигналил, Виктор открыл окно и помахал рукой. Дед встал и поправил стрелки на брюках про такие говорят обычно «порезаться можно». Он был в сером костюме, в котором раньше всегда ходил на работу. Белизну рубашки подчёркивал не очень яркий бордовый галстук с идеально завязанным узлом, на ногах безупречно вычищенные туфли.
Не забыв взять пакет, дед подошёл, заглянул в машину, поздоровался с водителем и сел на переднее сиденье.
В госпиталь, произнёс Виктор. Машина тронулась. Что с собой несёшь?