Входите, очень слабым, почти бестелесным голосом проговорила Марина, широко распахивая дверь.
Он вошел и мысленно ужаснулся переменам в девушке. Некогда красивая, высокая, стройная девушка ссутулилась, сильно похудела и как будто постарела лет на десять. Встреть он ее на улице, не узнал бы. Но вряд ли бы он ее там встретил. Судя по бледности и синякам под глазами, Марина редко выходила.
Я с того дня вообще почти не хожу на улицу, призналась она, когда он спросил. Когда мама была жива, она помогала мне с покупками. Теперь оформляю доставку.
Звягин, конечно, мог бы ей рассказать о всякого рода рисках при курьерских доставках. Но не стал пугать ее еще сильнее. В ней и так жизни почти не осталось.
Удивительно, но она предложила ему чай. И даже поставила перед чашкой вазочку с вареньем, признавшись, что варила его сама. Звягин попробовал ложечку, похвалил. Марина отреагировала слабой улыбкой.
Как вы, Марина? спросил он, рассматривая девушку, усевшуюся на табуретке в углу кухни.
Даже в собственном доме она не чувствовала себя в безопасности. Старалась прикрыть спину.
Как видите, отозвалась она слабым голосом. После того, что со мной произошло три с половиной года назад, я больше не живу.
Звягин вспомнил, как навестил ее в больнице после того, как ее привезли по «Скорой». Она шарахалась даже от звука мужского голоса. Врачи всерьез опасались за ее психическое здоровье. Она выбралась. И не потому, что они поймали преступника, они его так и не поймали. А потому, что он вдруг куда-то исчез. Убийства и нападения прекратились. И теперь он явился, чтобы снова лишить ее спокойствия, пусть оно и казалось ему мнимым.
Зачем вы пришли? помогла она ему своим вопросом. Что-то случилось снова?
Ее бледное лицо застыло. Взгляд остановился. Руки в карманах длинного толстого халата сжались в кулаки.
Я не знаю, имеет ли к вам отношение то, что Он умолк, не зная, как продолжить дальше.
Говорите! потребовала девушка.
И Звягин рассказал ей о страшной находке на берегу залива. Он не хотел ее пугать, но как-то так вышло, что рассказ его затянулся. И подробностей выболтал больше, чем требовала необходимость.
Простите, Марина. Звягин виновато улыбнулся. Не надо было мне посвящать вас во все это.
Вы надеялись, что я вам сообщу что-то новое. Думали, что за это время я могла что-то вспомнить, покивала она в такт своим словам и медленно поднялась с табуретки. Вы больше не хотите чая? А варенья?
Он отрицательно замотал головой, отказываясь.
Тогда вам лучше уйти. Ее худая в запястье рука указала ему на дверь кухни.
Звягин послушно встал и, медленно переступая, двинулся к выходу. Глупая была затея, понял он, обуваясь. И соломинка так себе.
Простите меня, проговорил он, встав у двери. Простите, что побеспокоил. Растревожил снова.
Ничего, вымученно улыбнулась. Я понимаю.
Он повернулся к ней спиной, чтобы выйти, и она вдруг обронила:
Он не был молодым. Скорее, в возрасте. И от него странно пахло. Как будто больницей или чем-то похожим.
Вы думаете, что он доктор? нахмурился Звягин, резко обернувшись.
Я этого не сказала, нахмурилась Марина. Я сказала, что от него пахло чем-то странным. И руки Я видела их. Это были руки немолодого человека. Это все, что мне удалось вспомнить за эти годы.
Глава 7
А я что-то знаю!..
Я что-то видела!..
Я вот маме все расскажу! Что-что? Что-то про тебя!..
Алла Ивановна со вздохом провела ладонью по лицу, словно пыталась смести с себя воспоминания далекого детства. Воспоминаниям тем было уже почти сорок лет, а она все помнила, словно это было вчера.
Она была нехорошей девочкой, противной. Она постоянно следила за своей старшей сестрой и все рассказывала о ней матери. Когда и с кем сестра целовалась за углом дома. Когда потянула в рот первую сигарету. И про портвейн рассказала, который сестра с подружками распивала на детской площадке.
Сестре влетало, конечно же. Та дулась на Аллу и даже, кажется, немного ненавидела. Странно, но мать тоже Аллу никогда не хвалила за то, что она ей рассказывала. Кивнет головой, хмуро глянет и промолчит. И лишь однажды отреагировала, но довольно странно. Это когда Алла довела до слез сестру, рассказав ее парню обо всех ее прежних отношениях.
Такая же гадина, как и твой отец, прошипела ей тогда в макушку мать, выталкивая из прихожей, где сестра пыталась удержать своего возлюбленного.
Такая же гадина, как и твой отец, прошипела ей тогда в макушку мать, выталкивая из прихожей, где сестра пыталась удержать своего возлюбленного.
Матери и сестры уже нет в живых. А она есть. Осталась ли она такой же гадиной и теперь? Поплатилась ли за свое поведение?
Алла окинула хмурым взглядом тесный кабинет диспетчера таксопарка. Если соизмерять с этим, то да, она поплатилась. Это место было ей отмщением. Потому что она ненавидела свою работу и дурацкий график, не совпадающий с выходными всей страны. Ненавидела пыльный пол и обшарпанный стол. Чахлые цветы на подоконнике ненавидела. Водителей, вечно ноющих и не желающих с ней делиться «левыми» заработками. Клиентов ненавидела, которым вот прямо сейчас и сразу подавай машину. И ждать-то они не станут, позвонят в другой таксопарк.
Сволочи! Ее окружали одни сволочи! И это при том, что она забыла, когда на кого-то жаловалась! В таксопарке такие дела вообще бы не прошли. Ее бы вычислили и устроили бы ей «темную». Так однажды поступили с водителем, неосторожно проболтавшимся о своем напарнике.
Алла, не глядя, вытянула правую руку и нажала на кнопку чайника. Так же, не повернув головы, нащупала стакан на тумбочке справа. Чайный пакетик уже был в нем.
Она не хотела чая, просто надо было себя чем-то занять. Поболтать ложкой в кипятке, разгоняя сахар. Обжечь нёбо о горячий чай и разозлиться. Это будет уже другая причина для волнения. Не та, что раздирала ее с раннего утра.
А что случилось утром? А утром случились новости по телевидению. Криминальная сводка. И она там услышала такое!..
Алла, тебе больше всех надо? поднял на нее хмурую морду от тарелки ее сожитель Тимур.
Нет. Нет, не больше всех. Но надо, закончила она, пристально рассматривая любовника. Тебе не нравится завтрак?
Она встала за час до него и корячилась на кухне, изобретая ему суперкашу из трех злаков. Печенье из творога и изюма. И все получилось по высшему разряду. А у него морда кислая.
Нравится, нравится мне завтрак, Алла, со вздохом отозвался Тимур.
Его голова снова низко опустилась над тарелкой. Алла дотянулась рукой, тронула буйную растительность. Нежно тронула, между прочим. А он поспешил отстраниться. Скажите, пожалуйста!
Что не так, Тимур? прищурила Алла и без того узкие глаза.
Все нормально, глухо отозвался он.
А я вот чувствую, что не все! Не все у нас нормально, дорогой! Ее полная ладошка с силой опустилась на стол. Думаешь, мне не донесли, что ты Клавке-бухгалтерше цветы привозил?
Она попросила, я и привез. Ей для торжества было нужно. Я же ей не дарил.
Он поднял на нее взгляд честный, открытый, говорящий: верь мне. Алла не верила. Тимур врал ей. И уже давно. Почти с первых дней, как поселился в ее квартире. Она делала вид, будто верит, до тех пор, пока это не перешло границы приличия.
Я не позволю тебе выставлять меня на посмешище, милый, прошипела она, подаваясь над столом в его сторону. Если что-то не нравится, вали отсюда. К Клавке, Таньке, Маньке. К кому угодно!
У Клавы своего жилья не было, Алла знала об этом прекрасно. Та жила с отцом. И приютить Тимура, который принялся вдруг ее обхаживать, Клава совершенно точно не могла.
Алла, ну вот чего ты опять начинаешь? без прежнего возмущения, лениво отозвался ее сожитель. Тебе поскандалить хочется с утра? Перед работой? Мне баранку крутить двенадцать часов, а ты мне нервы делаешь. Зачем?
Ее претензии остались невысказанными, застряв где-то в горле. Но, приехав на работу на пять минут раньше Тимура, Алла за ним проследила. И он паразит снова приехал с букетом для Клавы. Подкараулил ее на служебной стоянке автомобилей, подкрался и вручил ей цветы.
Та принялась отнекиваться, краснела, лопотала что-то. Алла отчетливо несколько раз услышала свое имя. И слышала несколько раз, как Тимур произнес: достала. Она не стала выскакивать из своего укрытия с громкими криками и разоблачениями. Она незаметно отступила. Вернулась в свой кабинет и задумалась.
Ты больше не живешь со мной, Тима, объявила она ему по рации, когда он ехал с заказа. Вещи заберешь завтра. Я привезу их тебе на работу.
И он сволочь даже не попытался оправдаться.
Понял, просто ответил он и отключил рацию.
Минут тридцать она переживала. Потом поняла, что этот вариант расставания лучший из многих возможных. Тимур мог у нее прописаться, мог отжать квартиру, мог повесить на нее кучу кредитов. Мало ли способов обогатиться у альфонсов? Дур им попадается немало. Хорошо, что она сама не из их числа.