Зависнув над бело-серым бугристым пятном, я делаю глубокий вдох и снова ныряю.
В костистых отростках шныряют разноцветные мальки. Из песка прорастает огромный краб. Вздрагивает усищами. Красота!..
И вдруг, выпростав клешни, краб совершает головокружительный подскок вверх, и воздух разом покидает мои лёгкие.
Ощущение наготы болезненно!
От лёгкой досягаемости в паху жгучий страх и выражение «уносить ноги» рассматривается мной с поправкой на метр.
Конечно же, я уношу и ноги, но они не основное.
Осознание того, что клешня вот-вот сомкнётся, заставляет воду вокруг меня бурлить и пениться.
А-а-а! срывая на ходу очки и высоко задирая колени, выскакиваю я на берег.
А-а-а! бросаются от мня врассыпную непонятно откуда взявшиеся тут молоденькие туристки.
А-а-а! вздрагиваю я от неожиданности.
Они от меня, я от них бежим.
Их загорелые тела скрываются за пальмами, моё, дрожащее, вновь врывается в песок.
В других обстоятельствах кто знает? Они привлекательны, я чертовски, но нас разводит неожиданность.
«Краб наверняка тоже сейчас с инфарктом!» злорадно думаю я, переводя дух.
Откуда они взялись?! кричу жене, перевернувшись на спину и двумя ногами вползая в плавки.
Как откуда? Из-за пальм. А чего ты так орал?
Из-за краба! А почему ты меня не предупредила?
Я загораю.
Опять?
Не каркай!
По самой кромке воды спортивным шагом оздоровляется молодцеватый дедок. Узкая полоска его мизерных плавок смело рассекает дряблые ягодицы. Волосы седы, тело чёрно. Это уже не загар скорее копоть.
А следом за обугленным трусит нагловатая остромордая жучка.
Вот сумасшедший-то! усмехаюсь я, и собачка вдруг останавливается.
Приподняв заднюю лапку, она смотрит на меня презрительно и журчит на наш рюкзак.
Су! Су! Су смотри, что он делает?! вскрикиваю я.