Бедный Васти, горько вздохнула фрау Шлоттербек. Ко всем несчастьям, ты стал ещё и крокодилом-вегетарианцем. Я не уверена, что выбранный вами, мальчики, курс лечения не закончится чем-нибудь похлеще. А вдруг пёсик начнёт каркать или мычать, а то и вовсе орать «иа»?
Нет-нет, заверил хозяйку Касперль, наш экспериментальный курс абсолютно безопасен. Он может превратить Васти только в таксу. Если повезёт, добавил он менее уверенно.
Да-да, подключился Сеппель. Вам нужно всего лишь набраться терпения.
Но у фрау Шлоттербек денёк сегодня выдался не из лучших и к оптимизму не располагал.
Вместо того чтобы утешиться обещаниями гостей, вдова вдруг разрыдалась.
Это я виновата во всех страданиях моего пёсика. Да-да, я, и только я! причитала она, заламывая руки и орошая слезами сигару.
Касперль и Сеппель попытались её успокоить, но всё было тщетно: фрау ревела белугой и останавливаться не собиралась.
Друзьям ничего не оставалось, кроме как быстро доесть бутерброды, потом они ласково потрепали Васти по спине, распрощались с хозяйкой и поспешно удалились, оставив рыдающую вдову наедине со своим горем.
Не было ли тут чего-то ещё?
Касперль и Сеппель как раз подходили к калитке бабушкиного сада, когда услышали трель велосипедного звонка. Обернувшись, они увидели начальника полиции Алоиса Димпфельмозера, который на полном ходу вырулил из-за ближайшего угла. Одной рукой гауптвахмистр управлял велосипедом и трезвонил в звонок, а другой приглаживал усы. Серебряные пуговицы его мундира сверкали на солнце, сапоги и ремень были начищены до блеска. И вообще, полицейский производил впечатление человека отполированного и налакированного с ног до головы.
Касперль и Сеппель сразу же смекнули, в чём дело. Ещё за завтраком бабушка прочла им вслух из газеты, что господину Димпфельмозеру присвоено внеочередное звание гауптвахмистра, и во всём городке наверняка не нашлось бы человека, который не был бы искренне за него рад.
Добрый день, господин Димпфельмозер, друзья приветливо помахали полицейскому: один колпаком с кисточкой, а другой тирольской шляпой.
Наши поздравления, господин гауптвахмистр.
Спасибо. Полицейский резко затормозил, так что взвизгнули шины, и лихо соскочил с велосипеда. Выходит, вы уже в курсе?
Конечно, ответил Касперль.
Ну, и как вы это находите?
Что именно? уточнил Сеппель.
Вот это, и господин Димпфельмозер гордо указал пальцем на воротничок мундира. Третья звёздочка. Фрау Пфундсмихель, моя квартирная хозяйка, пришила мне её только что.
Очень мило с её стороны, тут же отозвался Касперль, а Сеппель добавил, что три звёздочки, несомненно, лучше, чем две, и что более красивой звёздочки господину гауптвахмистру и пожелать нельзя.
А уж как бабушка будет рада вас видеть, подвёл итог Касперль.
Полицейский прислонил велосипед к ограде, разгладил складки на мундире, поправил шлем и только после этого направился в дом бабушки.
Дверь дома была не заперта, кухонное окно распахнуто настежь, но сама бабушка отсутствовала.
Скорее всего, она в саду, предположил Касперль. Или, может, в прачечной.
Когда прибывшие нашли бабушку в саду, они едва дар речи не утратили: почтенная фрау лежала на траве, раскинув руки, неподвижная, точно бревно, глаза закрыты, нос торчит кверху.
Бабушка, бабушка, бросились к ней мальчики. Что случилось, почему ты молчишь? Ты что, и словечка нам сказать не можешь?
Не могу, чуть слышно отозвалась старушка, видите, я в обмороке.
Сеппель помчался за лейкой, Касперль достал садовый шланг. Процедуры оживления бабушка избежала чудом ровно за мгновение до того, как Касперль включил воду, она открыла глаза.
Касперль, Сеппель! воскликнула бабушка. Как хорошо, что вы здесь!
Тут только она увидела гауптвахмистра.
О, гоподин Димпфельмозер, слабым голосом произнесла старушка, я должна извиниться за то, что не сразу заметила вас, всё же не каждый день доводится падать в обморок.
Бабушка поправила фартук и озабоченно нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить.
Господин Димпфельмозер, наконец сказала она. Мне совершенно необходимо сообщить вам кое-что очень важное. Только я забыла, что именно.
Касперль и Сеппель стали подавать бабушке тайные знаки. Один теребил воротник, второй оттопырил три пальца, показывая на полицейского.
Что это с вами? ничего не поняла бабушка. Кривляетесь, словно деревенские дурачки.
Касперль был вынужден идти напролом:
Разве ты не хочешь поздравить господина Димпфельмозера с повышением?
Разумеется, не моргнув глазом ответила старушка. Я как раз собиралась это сделать.
Бабушка коротко поздравила полицейского и снова впала в раздумье.
Ведь было же ещё что-то, бормотала она. Точно было.
Её мучения прервал громкий стук в дверь прачечной.
Откройте! раздался изнутри грубый мужской голос. Удерживать меня тут противозаконно! Сейчас же отоприте дверь, леший меня побери!
С печатью и подписью
Касперль, Сеппель, бабушка и полицейский застыли, словно громом поражённые. Все были так ошарашены, что некоторое время не могли понять, что происходит. Первым пришёл в себя гауптвахмистр он глубоко вздохнул и вытащил саблю.
Хотценплотц, проревел господин Димпфельмозер, ты окружён! Немедленно выходи оттуда и сдавайся! Ты понял меня?!
Так точно! ответил разбойник. Только как же я выйду, если бабушка Касперля меня заперла?
Бабушка Касперля?
Почтенная фрау схватилась за голову.
Точно, господин Димпфельмозер! воскликнула она. Теперь я всё вспомнила: да, моя работа!
Бабушка гордо посмотрела на полицейского:
Небось не ожидали, что я на такое способна?
В любом случае это похвально, дипломатично ответил тот.
Гауптвахмистр вложил саблю в ножны и достал блокнот с карандашом.
Давайте занесём всё в протокол.
Бабушка собралась было поведать полицейскому, как хладнокровно она перехитрила преступника и заперла его под замок, но тут вновь раздался голос Хотценплотца:
Откройте немедленно! Мне тут уже порядком надоело, прах меня побери! Меня сегодня выпустили из окружной тюрьмы, и я могу это доказать!
Гауптвахмистр подмигнул мальчикам, как бы говоря, что подобные заявления могут обмануть разве что совсем наивного человека.
Вас досрочно освободили? язвительно произнёс полицейский. Ничего смешнее не слышал. Какую ещё глупость вы можете придумать?
Но это святая правда, господин обер-вахмистр! Поверьте же мне, наконец!
Полицейский скрестил руки на груди:
Во-первых, Хотценплотц, я с сегодняшнего дня гауптвахмистр. А во-вторых, у меня нет ни малейшего желания выслушивать ваши фантазии. Морочьте голову какому-нибудь простофиле.
Но это не фантазии, взмолился разбойник. Хотя бы взгляните на мои бумаги. Для этого требуется всего лишь отпереть дверь.
Но провести стража порядка было непросто. К радости бабушки и мальчиков, он строго отчеканил:
Об этом не может быть и речи, Хотценплотц. Дверь останется запертой.
Как же я тогда покажу вам мою справку об освобождении? отчаялся разбойник.
Можете просунуть её под дверь, подсказал полицейский.
Точно, это идея! возликовал узник прачечной.
Вскоре послышалось какое-то шуршание и в щели между дверью и порогом показался сложенный вдвое листок бумаги.
Мальчики уже наклонились, чтобы взять его, но их остановил приказ гауптвахмистра:
Отставить! Это дело полиции.
Господин Димпфельмозер сам поднял бумагу, развернул и стал читать, приглаживая пальцами усы.
По мере прочтения выражение лица его становилось всё более мрачным.
Что там написано? нетерпеливо спросил Касперль.
Гауптвахмистр засопел и расстегнул верхнюю пуговицу воротника, будто ему недоставало воздуха.
К сожалению, справка настоящая, наконец выдавил из себя полицейский. Мы должны выпустить его.
Кого? Хотценплотца?! не поверила своим ушам бабушка.
Документ составлен должным образом печать, подпись, всё как полагается. Вам придётся отпереть дверь, дорогая фрау.
Старушка со вздохом достала из кармана фартука ключ.
Под вашу ответственность, сказала она и нехотя вставила его в замочную скважину. Проскрежетал засов, дважды щёлкнул замок, и путь на волю был открыт.
Касперль и Сеппель затаили дыхание.
В следующее мгновение дверь распахнулась и на пороге появился Хотценплотц в своей неизменной разбойничьей шляпе. После долгого сидения взаперти он немного щурился от солнечного света.