Фантастический заход! Со второй попытки, но смогли! Да! Я все заснял, просто потрясающий снимок! Будет бомба! Они крэйзи, эти русские, но это просто высший класс!
Львович тем временем остановился, чтобы забрать свою команду. Миша снова открыл дверь и выбросил наружу лестницу, Эдик и Саша поднялись на борт и втянули лесенку за собой, после чего Львович потихоньку начал рулить обратно к торцу полосы:
Руление, сообщите номер стоянки.
Остановитесь у стоянки номер два, стойте на рулежной дорожке. Вас разгрузят прямо там, после этого сможете развернуться на своей тяге и вернуться на ВПП, если готовы сразу улетать обратно.
Вас понял. Мы примем решение по вылету во время выгрузки.
Может, заночуем тут? спросил Миша.
А где гарантия, что они самолет быстро вытащат? резонно заметил капитан. Да, предельно короткая полоса, но и мы пустые, топлива минимум Температура плюс тринадцать. Думаю, сможем. Поточнее посчитаем, пока выгружаться будем. Считаю, шансы неплохие. Главное успеть улететь до темноты. Рабочее время пока позволяет.
Вскоре «Веселый Роджер» остановился у длинного стеклянного здания пассажирского терминала и заглушил двигатели. Тишину нарушал только свист его вспомогательной силовой установки. На стоянке близ него их уже ждали хайлоудер и вилочный погрузчик, два желтых джипа и несколько разномастно одетых людей (двое с большими фотокамерами).
Давайте, парни, выгружайтесь, разрешил Львович и достал свой планшетный компьютер. А мы с Мишей пока прикинем, что к чему
Источник нужен? уточнил инженер.
На ВСУ28 постоим, покачал головой Львович.
Эдик кивнул и нажал на рычажок с надписью «ОТКР / ЗАКР», расположенный на пульте управления грузовой дверью, что висел на кухне. Боковой грузовой люк размером три с половиной на два и две десятых метра медленно вышел из пазов и стал подниматься вверх под мерное жужжание гидравлических приводов.
Саша тем временем вышел на палубу и проверил груз, с удовлетворением отметив, что ящик не сместился ни на сантиметр при уходе на второй круг. Отстегнув все ремни, он стал толкать лист фанеры с ящиком к люку. Фанера хрустела, но все-таки медленно катилась по роликам.
А ну, давай вдвоем! подошел Эдик, тоже уперся в ящик и тот покатился веселее. Снаружи уже ревел двигатель хайлоудера, подкатившего к борту «Веселого Роджера».
Толкаем на платформу, сказал Саша, когда машина встала вплотную к самолету. За пару секунд они выкатили груз на хайлоудер.
Take it, bro! крикнул Саша водителю погрузчика, выйдя следом за грузом на хайлоудер. Sign my documents, please!29
Ok, Оk! помотал головой оператор, поставил закорючку в документах и ловко спустил платформу с грузом на уровень земли, где подоспевший вилочник немедленно забрал ящик и умчался на склад. Махнув на прощание рукой, Саша вернулся на самолет.
Закроешь люк? спросил Саша у Эдика. Тот кивнул. Бортоператор хлопнул его по плечу и сунулся в кабину:
Летим, мой капитан?
Летим, кивнул Батя. Центровку Миша посчитал, рулим туда же, взлет обратным курсом.
Не забудьте про то, что у нас нет воды и аптечки на борту. Центровка более передняя будет.
Упс! Миша, покраснев, торопливо достал свой мобильник, включил на нем калькулятор и принялся что-то быстро пересчитывать на бланке. Львович свирепо посмотрел на него, потом повернулся к бортоператору:
Пристегнитесь получше.
Потом снова посмотрел на второго пилота:
Семь процентов центровка будет, не девять30. Взлетим, но на пределе. Внимательней надо! это он уже второму пилоту. Леща получишь в следующий раз.
Виноват
Должен будешь. Всем на борту. Рулению сообщи пока, что мы улетаем, отвернулся капитан к открытой на планшете карте аэропорта.
Есть!
Выруливали на полосу долго и муторно, тем же маршрутом, что рулили на перрон по прибытии, подсвечивая себе путь фарами. Потом на полосе Саша и Эдик снова спускались на землю и руководили разворотом самолета в стремительно навалившихся сумерках, потом забирались обратно в самолет по раскачивающейся лестнице. На фоне стремительно темнеющего неба уткнувшийся носом в землю пассажирский лайнер смотрелся особенно жалко. «Отлетался, бедняга» мельком подумал Саша, закрывая за собой входную дверь после того, как они с инженером поднялись на борт перед взлетом. «Порежут теперь на металлолом Кто его тут восстанавливать будет?».
Взлет разрешаю, сообщил диспетчер. Полоса, подсвеченная цепочками огней, расстилалась перед ними. Горы резко выделялись на фоне вечерних небес.
Проверимся напоследок, сказал Львович, беря с приборной панели залинованный чек-лист бумаги со списком проверок перед взлетом. TCAS31 включена, фары включены, РЛС32 включены, курс взлета соответствует, часы включены, глаза его бегали по кабине, контролируя, что все действительно настроено правильно.
Все так! доложил Миша, дублировавший проверку за капитаном.
Ну, с богом, ребята вздохнул Львович, кладя руку на рычаги управления двигателями и плавно двигая их вперед. Катманду-Контроль, «Жар-Птица», взлетаю.
Разбегались мучительно долго. Пустой самолет, с минимальной заправкой и минимальной длины полоса на высокогорном аэродроме. Не лучшее сочетание, хотя и не фатальное. Отрывались чуть не с последних плит. Когда взлетели и убрали шасси и фары, Саша, сидевший в кабине позади пилотов, тихонько выдохнул от облегчения. Встававшая дыбом прическа медленно улеглась обратно на череп.
Саша, грей чай и обед. Я зверски голоден, распорядился Батя. И музыку поставь, пожалуйста!
Да, мой капитан.
И вот в кабине самолета, вынырнувшего за облака, в последние лучи предзакатного солнца, снова вкусно запахло едой, и зазвучал из динамика уверенный голос:
Мы любили танцевать
Босиком на битом стекле
Умели плавать в соляной кислоте
И ходить по тонкому льду
В своем родном Катманду.
Мы не гуляли по Вселенной
С песней вдоль и поперек
Но можем смело сказать наперед:
Нет места лучше и в раю
Чем родное Катманду
А кто с нами не согласен
Пусть зарубит на носу
Для нас любовь и Библия, и пища
Но можем дать и по лицу
За родную Катманду
Где солнце в синих небесах
Без одежды и стыда
Исполняет на ура
Танец живота!33
Глава 4. Огни Бенгалии.
Остаток полета Саша смотрел на ноутбуке научно-фантастический фильм, Эдик играл на телефоне в шахматы, а пилоты, лениво переговариваясь, вели борт над облаками при свете тающей зари и раскаляющегося белого полумесяца. В Дакку борт вернулся уже затемно. Еще на рулении Саша позвонил в ЦУП и спросил про расписание.
Пятнадцать часов отдыха! сообщил он, закончив разговор и сунувшись в кабину. Зато в Индии будем сутки. Говорят, тут лучше не задерживаться, местечко еще то.
«Веселый Роджер» уже остановился на той же стоянке, что и утром, и к самолету подъезжал давешний трап с тем же номером.
Ресторан нам оплатишь? ухмыльнулся со своего места Миша.
Естественно. Завтра просто еды поменьше возьмем на перелет в Индию. И там в ресторан сходим.
А в Индии мы что делаем?
Два двигателя оттуда на ремонт потащим в Москву. И какие-то лекарства заодно.
Ну, по рукам!
Местному супервайзеру, прибывшему на стоянку вместе с экипажным автобусом, Саша вручил заказ бортпитания на утренний рейс, наспех написанный на листке из блокнота. Границу и таможню прошли быстро. Никого не волновали четверо уставших, небритых мужиков со скромными чемоданами. Их микроавтобус долго пробирался через улицы, то погрязшие во мраке и грязище, то залитые светом неоновых реклам, пока, наконец, не замер у входа в Best East Hotel (Four Stars)34.
Название уже настораживает, хмыкнул Батя. Четыре звезды?
Все сходится, отозвался Эдик. Ты, Миша, я и Саша. До завтра официально четыре звезды!
Тогда я спокоен.
Когда бортоператор вошел в ванную комнату в своем номере то с изумлением узрел развороченный белоснежный бок ванны, заклеенный кое-как бесформенным куском белого же линолеума. Было похоже на то, что по ванне когда-то в упор выстрелили из дробовика, после чего попытались ее как-то залатать. Не исключено, впрочем, что так оно и было.
Хрена се! удивился Саша. Но потом махнул рукой и включил воду. Та потекла на пол ванной через плохо проклеенные стыки. Вздохнув, Саша с наслаждением помылся и растерся белоснежным мохнатым полотенцем, после чего переоделся в чистую одежду и обзвонил коллег: