Проводили девушек до подъезда. Наглеть, напрашиваясь на вечерний чай с баранками, не стали и в благодарность получили приглашение на завтрашний обед у Веры.
На следующий день, ближе к обеду, бодро идем в гости. Девчонки накрыли стол на огромном балконе. Красиво сделали. Без вина, но с замечательными пирожными. А мы конфетами отдарились, которые нашим дамам были в диковинку. Еще бы из «ужасно секретного» города Степногорска, где спецснабжение и все такое
Продолжили вчерашний треп, но как-то без энтузиазма. Плавно перешли на анекдоты. И тут я нарвался. После дозы хохм о Хрущеве Наталья надулась и обиженно заявила, что она его племянница и не желает слушать такие гадости. Может, в самом деле? Пауза неловкая повисла. Девчонки недовольно сопят, а мы с Олегом растерянно переглядываемся. И куда меня занесло?
В этот стремный момент получаю чувствительный удар по затылку. Оборачиваюсь никого. Лишь большая конфета на полу валяется. Ну, никто из нашего застолья такую мстю провернуть не мог. Даже интересно стало.
Только повернулся к столу, как второй раз прилетело. Шустро оборачиваюсь и вижу на соседнем балконе девчушку. Старательно делает вид, что не успела спрятаться. И в руках еще конфеты. Увидела, что с ужасом поглядываю на эти снаряды. Зубы скалит, глазки с чертенятами. Приятная вся из себя. Прелесть.
Этим же вечером мы с ней допоздна бродили по парку, нежничали. За что Маринка получила втык от папы с мамой. Девочке еще год в школе учиться, а тут заезжий шалопай сбивает ребенка с панталыку.
Пришлось очень скромно вести себя несколько вечеров подряд. Возле ее подъезда на скамеечке сидели, болтали, смеялись. Ну, может немножко теснее, чем принято прижимались. Наталья и Вера недовольно фыркали: «Малолетку нашел». Гы, да у меня с ней разница в возрасте меньше двух месяцев. Причем она старше.
Потом Маринка вдруг объявила, что я понравился ее родителям. Расписывала, какие они крутые, оба в оперном театре работают. Чтой-то моя паранойя милицейской сиреной завыла. Ну нельзя же так скоропалительно летать с одной сковородки на другую
К счастью, начались экзамены. Из нашей комнаты я первый. Волновался, но в меру. Легкий спортивный мандраж. С утра погода немного хмурилась, но обошлось без дождика. Натягиваю отутюженный костюмчик, свежую рубашку, туфли с вечера начищены. Бриться мне еще рановато. Позавтракать не успеваю, да и не хочется. Запрыгнул в трамвай и минут через пятнадцать оказался у второго здания института во вполне приличном и не очень помятом виде толкучки не было. По указателям быстренько нашел нужную аудиторию. Да Больше сотни абитуриентов уже сидят за партами, обычными ученическими, черными сверху, коричневыми по бокам. У нас школе такие же были, только размерами поменьше. Идет лихорадочная подготовка обмен шпаргалками. Ну, это мы не проходили, да и пофиг. Самый простой экзамен математика в письменном виде.
Через пятнадцать минут я потащился к экзаменационной комиссии. Они меня хором уговаривают посидеть еще, поготовиться. Может еще что-то и получится. Ошалели малость, когда узнали, что у меня все решено. Один старичок хватает мой листок, заявляет есть ошибка в арифметике. Понятно, поторопился, вычислял в уме и напорол. Сядь, исправь ошибку и приходи.
Ладненько. Нашел. Также в уме вычислил, но на всякий случай проверку по всем задачкам прогнал. Вроде все чисто. Только вставать, как четыре ручонки очень жестко меня приземляют: «Сидеть!» И приходится решать окружающим их варианты. Как только нарисовался пробел по заявкам трудящихся, быстренько рванул сдавать свою работу. А то комиссия на меня уже неласково поглядывала. Ну нет среди нее дураков. Опытные все.
Выскочил в коридор, отдуваюсь. Потище свое подсушиваю. Выползают следующие. У некоторых такое же задание, как и у меня. Только ответы совсем другие. Вот тут мое настроение на ноль уехало. Осталась только хилая надежда на троечку.
Вечером приехал папа. Морально меня поддерживать. На мое нытье не отреагировал. Просто с утра пошел на проверку работ. Его спокойно допустили еще бы, выпускник этого же института, сталинский стипендиат. Помнили его хорошо.
Вернулся, сдержанно улыбается пять с минусом. Я возмутился:
Почему с минусом?
А нечего было в уме решать. Все правильно, только не расписано.
Господи, это же сколько людей сразу завалилось? Даже неловко стало. Зато с приливом бодрости на следующий день поскакал физику сдавать.
Вернулся, сдержанно улыбается пять с минусом. Я возмутился:
Почему с минусом?
А нечего было в уме решать. Все правильно, только не расписано.
Господи, это же сколько людей сразу завалилось? Даже неловко стало. Зато с приливом бодрости на следующий день поскакал физику сдавать.
Принимали две милые дамы среднего возраста. Моментально нашел с ними общий язык. Устные ответы, плюс задачка, решенная двумя способами, и заслуженной пятеркой иду радовать папу.
После этого успокоенный папа поехал в Верхний Уфалей, к деду. А я радостно рванул на свиданку к Марине.
К сожалению, вечером прикатила неприятная новость: мои одноклассники срезались на экзамене и уезжают домой. Комната опустела. Тоскливо стало.
И с этим поганым настроением через день потащился сдавать устную математику. По билету все нормально, только запорол вторую половинку последнего вопроса. Преподаватель не заметил и уже хотел ставить пять, но мы же люди гордые, на паперти не стоим. Под руку ему вякнул, что хоть и решил теорему косинусов, но забыл графический вывод теоремы синусов. Разозлил старичка. Тот начал меня серьезно гонять по другим разделам. Нормально ответил. Экзаменатор, на всякий случай, четверку поставил. Вот не фиг было его обижать своей щепетильностью.
Да ладно, остался последний экзамен сочинение. Непрофилирующий. Лишь бы на тройку накатать, что я и сделал. Опять, как и в школе, гордыня заела и довела.
Последнее, а также мое откровенное раздолбайство, привело к знакомству с двумя замечательными парнями Володей Шибковым и Сашей Черноскутовым. Оба свердловчане. Тоже будущие геофизики. Вместе курили, анекдоты травили. И дружно презирали парня в желтых штанах, который уверенно пер на одни пятерки. Капитан, замполит с неестественно громким командным голосом и штампованными фразочками. Какой-то очень гнилой субъект.
На зачислении и распределении по группам факультета этот хрен вошел в первую тройку круглых отличников. Я оказался четвертым. Четвертым и зашел на комиссию по распределению. Встретили хорошо, задали несколько вопросов. По поводу выбора профессии бодро доложился, что послушал рекомендацию отца, также выпускника СГИ. Тут вообще обстановка потеплела. И даже мою резковатость благодушно восприняли. Особенно, когда какой-то полный маленький мужичок спросил:
А что у вас в Степногорске добывают?
Официально полиметаллы. А неофициально я вам не скажу!
Так, в мою группу, первую.
Возженников Геннадий Сергеевич это был. Заведующий кафедрой радиометрии и ядерной геофизики. Даже не стал спрашивать, на какую специализацию меня определять. Оказывается, он и всю предыдущую тройку отличников себе заграбастал.
Геннадий Сергеевич также Володю Шибкова прихватизировал, а вот Черноскутова отбраковал. Саша обиделся и пытался сманить Володю и меня в свою, четвертую группу, где готовили гравиразведчиков. Но не срослось. У нас и стипендия повыше оказалась, и крутизна секретность. Остались при своих.
Тут и папа приехал. Порадовал я его. В этот же вечер он потащил меня к родственникам. Да-да, к тем самым. Как я ни упирался Но не объяснять же все это открытым текстом.
За праздничным столом нас с папой разъединили. Понятно зачем, объяснять не требуется. Поздравили меня с поступлением, пожелали много хорошего. Даже неловко было. Правда, шаркать ножкой не стал, все равно под столом не видно.
Потом уже идем по ночному Свердловску и ведем остренькую беседу:
Что это у тебя за история была с проститутками?
Надо же, когда она успела тебе настучать? Я же внимательно весь вечер за ней следил.
Неважно. Выкладывай.
Хорошо, тогда послушай, как это с моей стороны виделось.
И без прикрас рассказал эту пакостную историю. Папа пожевал губами, помолчал и выдал:
Ты знаешь, я эту стерву тоже терпеть не могу.
И все. Больше на эту тему мы не говорили. Маме он об этом не рассказывал. Хватало и того, что все родственники ненавидели тетку за увод дяди из огромной семьи. Все-таки восемь детей более чем серьезно. Мамин старший брат, он в финскую войну был разведчиком за линией фронта, в Великую Отечественную командовал партизанским спецотрядом из бывших зэков. После войны стал председателем совхоза и вывел его из нищеты в миллионеры.
Да, красивые и умные женщины страшная сила. Именно от слова «страшная».