В общем, путешествия по миру удовольствие пока непозволительное. Но медовый месяц веский повод посмотреть мир, тем более, если родители платят. Тут главное заключить сделку с совестью, ну или засунуть её куда подальше, кому уж как удобней.
Я и не заметил, как уже прошёл мимо Триумфальной арки и оказался в каком-то историческом саду честно, не помню название, что-то там про какого-то Фарнеза и Палпатина или вроде того.
Внутри снова зародилось поганое чувство.
«Смогу ли я? Неудачник по жизни, которому приходится брать деньги на свадьбу и медовый месяц у родителей. Мне ведь даже в кредите отказали. Потяну ли я эту ответственность? Не хочется, чтобы моя семья еле сводила концы с концами. А ведь дальше больше: в один прекрасный момент у нас появится ребёнок и что тогда?»
Да, наконец-то я смог сформулировать проблему, которая не давала мне покоя: я трус!
Голова пошла кругом. Может, отравился, но скорее просто переволновался. Мне захотелось уединиться, отрешиться от этих людей, что ходили повсюду, так что я наплевал на такую мелочь как газоны и свернул с тропы. Я вдыхал свежий воздух полной грудью, наслаждался теплом и видами сада. В общем, как мог отвлекался на всё прекрасное и невинное. Даже вроде бы на удивление полегчало. В один момент промелькнуло странное, еле уловимое ощущение, будто воздух слегка изменился.
«Почему бы не погулять и не сделать круг?» подумал я.
Дворами и улочками я шёл в сторону отеля. Хватит на сегодня толпы и громоздких памятников истории. Мимо проехала машина незнакомой мне марки. И ещё одна.
«Странно Я что, заблудился?»
Проблем с ориентированием у меня никогда не возникало. Сейчас я должен был стоять на улице Марка Аврелия, но нашего отеля нигде не видел. По тихой, будто бы вымершей улице, навстречу шёл одинокий человек в странной одежде. Вроде бы и майка как майка, и брюки как брюки, и ботинки обычные, но вот что-то в его наряде было непривычным. Да и кто надевает брюки под майку?
Простите, синьор, обратился я к нему по-итальянски. Не подскажете, как пройти к отелю «Лирика»?
Мужчина усмехнулся.
Говор у тебя странный, ответил он. Нет здесь нигде такого отеля.
Человек ушёл, а я остался в оцепенении.
Он говорил на смеси итальянского и латыни.
Итальянский, конечно, прямой наследник мёртвого языка. Звучало это непринуждённо, как смесь русского с украинским, эдакий суржик, но Господи, он реально подмешивал к своей речи латынь! Язык, на котором многие столетия уже не говорит никто, кроме Папы Римского. А на него этот человек не был похож ни капли.
Я решил воспользоваться GPS, но сигнала не было. Давно ли в европейских столицах начались проблемы со спутниковой связью? Посмотрел на «палочки» они пропали все до единой.
Тогда мне в голову пришла сумасшедшая мысль. Но так как более адекватного объяснения происходящему не нашлось, я решил её проверить и сломя голову побежал по улице. Мимо проехала ещё одна машина непонятной марки, и ещё одна. Улица определённо была знакома, но вот дома дома немного другие, какие-то слишком новые и слишком пёстрые. Ещё люди в странной одежде, и
«О Господи»
Колизей был как новенький, целый и ухоженный, чуть ли не до блеска, будто вчера построили. Вокруг него развевались красные флаги с незнакомым гербом в виде золотого орла, под которым красовалась надпись «S. P. Q. R.». Рядом возвышалась гигантская статуя мужика с чем-то вроде короны на голове. Я был готов поклясться, что этого монумента раньше здесь не было. Да и вообще, весь район выглядел иначе. Тут же я заострил внимание на том, что и тот сад в какой-то момент показался мне другим. Мы не фиксируемся на мелких нелогичностях, и я просто прошёл мимо, не обратив внимания, но теперь масштаб странности ситуации стал колоссальным.
Моя сумасшедшая мысль всё-таки оказалась правильной. Италия загадочным образом превратилась в Римскую империю. Или республику.
Вопрос империя это или республика оставался открытым, но то, что я тронулся умом, не вызывало ни капли сомнений. По иначе размеченным улицам ездили другие машины, ходили люди в другой одежде и с другими причёсками, разговаривали по другим телефонам. Всё было таким знакомым и таким чужим.
Голова опять закружилась, а тело впало в ступор.
«Что происходит? Мне вчера что-то подмешали в баре? Да нет, уже много времени прошло. Тот дуболом отбил мне мозги? Интересно, а на фоне стресса бывают галлюцинации? Свадьба это стресс, однозначно, стресс. Но не до такой же степени».
Моя сумасшедшая мысль всё-таки оказалась правильной. Италия загадочным образом превратилась в Римскую империю. Или республику.
Вопрос империя это или республика оставался открытым, но то, что я тронулся умом, не вызывало ни капли сомнений. По иначе размеченным улицам ездили другие машины, ходили люди в другой одежде и с другими причёсками, разговаривали по другим телефонам. Всё было таким знакомым и таким чужим.
Голова опять закружилась, а тело впало в ступор.
«Что происходит? Мне вчера что-то подмешали в баре? Да нет, уже много времени прошло. Тот дуболом отбил мне мозги? Интересно, а на фоне стресса бывают галлюцинации? Свадьба это стресс, однозначно, стресс. Но не до такой же степени».
На мгновение у меня помутнело в глазах. Сейчас я склонялся к варианту с наркотиками.
«Или это от нервов?»
Верните всё как было, прошептал я, а потом закричал: Верните всё как было, чёрт!
Люди стали оборачиваться на меня, глядя как на психа. В общем-то, они были правы, я действительно псих. Нормальные люди альтернативных миров не видят.
В полной растерянности я пошёл вперёд и стал озираться: повсюду стояли лавочки да магазинчики. Я остановился возле палатки с прессой и различной печатной продукцией и, подобно Марти МакФлаю, стал высматривать год на газете.
«И на кой чёрт мне сдался год? Для античности здесь многовато машин и мобильных».
Месяц совпадал, а за ним следовал, очевидно, год: «MMDCCLXXII AUC». Моих знаний в области римских цифр пока хватало лишь на то, чтобы понять, что сейчас две тысячи сколько-то там второй год.
«AUC это что такое, интересно? По логике, наверное, что-то типа «нашей эры». Если здесь, конечно, летоисчисление от Рождества Христова, что не факт. Две тысячи? Похоже, что вариант с будущим, в котором Рим стал независимым государством, отпадает. Если только это не произойдёт в ближайшие годы, что очень маловероятно. Ну или если они не взяли какую-то совсем неочевидную точку отсчёта».
Я немножко отвлёкся, но паника стала возвращаться.
Что делать, если оказываешься в другой реальности? К такому никто не готов, и плана вменяемых действий просто нет. Так что мне оставалось лишь щипать себя в надежде, что я сплю было больно. Впрочем, кто сказал, что во сне нельзя испытать боль? Книги да кино?
«Только бы проснуться поскорей»
Но для сна всё выглядело слишком реальным и осязаемым.
Эй, ты! раздалось у меня за спиной.
Я повернулся и увидел человека в чёрной форме. Незнакомая символика, никаких надписей, но, очевидно, это была форма. Тем более, я заметил на ней погоны с двумя орлами.
Прошу предъявить документы, сказал он.
Ты кто? спросил я. В латыни множественное число в отношении одного человека не употреблялось. Вопрос был лишь в том, применимо ли это к современному мёртвому (но живому) языку. Так или иначе, я предпочёл выглядеть бестактным, нежели идиотом.
Тессарий корпуса вигилов Марк Домиций Скавенгер, спокойно представился он. Тебе придётся пройти со мной.
«Какие ещё вигилы? Чёрт его знает, но выглядит и говорит он как полицейский», подумал я.
А что я сделал? стал я недоумевать. Ответом был сильный крепкий захват. Из стоявшей рядом служебной машины, которую я заметил только сейчас, вышел ещё один блюститель закона, и вместе они усадили меня на заднее сиденье. Через мгновение машина уже тронулась. Попытки выяснить что происходит оказались безуспешными: в ответ они лишь молчали.
Что вполне предсказуемо, меня привезли в участок и затолкали в кабинет к местному участковому. Это всё, конечно, условно, ведь я так и не выяснил, как они здесь называются, но выглядел этот полный мужик лет сорока главным вигилом на районе. Кабинет был оформлен не иначе как в стиле минимализма: бежевые стены, окно, один шкаф, деревянный стол посередине, вокруг которого стояли два стула. На одном из них сидел мой будущий собеседник, на другой усадили меня.
Здравствуй, Карл Вернер, сказал он. Присаживайся.
Меня явно с кем-то перепутали, стал объясняться я, садясь напротив. Я
Документы давай сюда, перебил «участковый».
Я обречённо достал загранпаспорт и положил перед своим мучителем. Он открыл его и в недоумении посмотрел мне в глаза.
Святослав Анисимов?
Да, я начал было объяснять я.
Руссиан Федератион? перебил меня вигил. А что, есть такая страна? Если это, конечно, страна, потому что я в твоих документах ни слова не понимаю.