Ты ведь не забываешь пить «Ноодон»? С ним легче?
Да, с ним легче.
Отец закрыл за собой дверь, а Лиси будто парализовало. Жили они небогато, но почти всегда отец умудрялся доставать настоящую еду. Он не работал, как и большинство горожан, а социальное пособие было не то чтобы королевским. Потеря целого пузырька «Ноодона» больно ударит по их карману.
Я должна вернуть таблетки, сказала себе Лиси, откидывая одеяло.
Пока Беня приходил в себя, втягивая отвертку под обманчиво-пушистый корпус, Лиси пришлось вручную открывать Хранилище. На первый взгляд ее комната казалась обычной: лишь стол, пушистый ковер, кровать и рабочий стул, теперь без подлокотника. Но в шкафу в Хранилище таился целый мир.
Лиси нырнула в ряды вешалок и полок, прошла пару шагов между стеллажом с книгами и полкой с кистями и красками, которыми пользовалась когда-то ее мать. Все вещи из своей комнаты Лиси спрятала сюда. Хаос, когда он распространялся за пределы Хранилища, пугал ее. Поэтому даже маленький розовый комод с нижним бельем был здесь. Лиси выгребла вещи охапкой из нижнего ящика и, извернувшись, нащупала в самом дальнем уголке пару маленьких капсул.
Их Лиси запрятала на черный день еще до того, как она начала принимать более сильный «Ноодон». Черный день настал, вот только теперь Лиси не могла припомнить, вышел ли у этих таблеток срок годности. Она загибала пальцы, прикидывая. И еще где-то на задворках сознания тлело воспоминание (настоящее или выдуманное?) о том, что вроде как со временем таблетка просто теряет свои свойства, и вреда никакого причинить не может.
Ну что со мной случится в худшем случае? Отравление? раздумывала Лиси. Отец вызовет скорую, меня откачают. Страховка это покроет. А если выпью ее сейчас, и таблетка подействует, то до вечера успею вернуть пузырек без всяких драм.
Капсулы, которые Лиси взвешивала на руке, значили больше, чем выбор между реальностью и миром грез.
Лиситея! Господин Каспер отметил 90% вероятности посетить вас перед школой, Беня уже топал в глубины хранилища. Напоминаю, его социальный балл резко понизился. Я бы рекомендовал воздержаться от взаимодействий.
Да заткнись ты.
Она позволила ярости, вскипевшей внутри в мгновенье ока, вырваться из лабиринта нейорнных связей. Лиси наслаждалась этим ее гормональный фон, как у любого подростка, все еще не пришел в норму, и порой Лиси перегибала палку. Но она любила свои эмоции не только положительные, но даже страх и обиду, боль, гнев.
Есть два варианта: первый принимать таблетки, и тогда ее руки будут ходить ходуном, а потом и плечи, и все тело, и главное самая интересная, эмоциональная часть ее жизни будет похоронена; второй не принимать таблетки, жить полутенью своих несвершившихся достижений, перестать мыслить и путаться в самых простых задачах. Но зато чувствовать. Да, в большинстве своем разочарование и смятение.
Прими таблетку.
Лиси уже не хотелось ничего, только лечь и глядеть в потолок. Наплевать, что снаружи бушует жизнь и светит солнце это все равно не для нее. Нет смысла бороться, ни за друзей, ни за любовь, ни даже за хорошие оценки. Потому что с ее особенностями никакого будущего не будет.
Просто прими таблетку.
Как только Лиси закончит школу, ее связь с Каспером и Багирой прервется. Она не поступит в университет даже с лучшими оценками ее отсеят на первом же этапе когнитивного тестирования, точно такого же, какое задал новый профессор.
Прими таблетку, и эти мысли уйдут.
Ее не ждет ни интересная работа, ни новые знакомства. Она никогда не увидит Киберики или Розанды, где по слухам раз в пару-тройку лет выдается погода, что можно купаться в море.
Зеленые капсулы будто светились в темноте.
Мыслить или чувстовать?
Лиситея, это очень старая таблетка, Лиси и не заметила, как Беня уселся у ее ног. Она поглядела вниз, ассист напоминал одновременно и живого пса и игрушку. Отец рассказывал, что живых пуделей, которых было полным-полно в городах до Эвакуации, невозможно было отличить от игрушечных, если они сидели неподвижно.
Не стоит это пить. Боюсь, эффект может быть непредсказуемым.
Лиси не готова была к непредсказуемым эффектам, но не хотела больше молчать и хлопать глазами, когда ей грубят в поездах. Или когда лучшие подруги уводят лучших друзей. Лиси страстно желала жить и мыслить без заглушек и вязкой пелены в голове.
Она проглотила таблетку. Снова поглядела на Беню и задумалась. Пытался ли он заставить ее отказаться от просроченного лекарства или напротив, просчитав риски, подзуживал принять его?
***
Уже через несколько часов стало ясно, что Беня пытался уберечь ее.
Лиси начала подозревать неладное еще в поезде, когда ей пришлось дважды за время пути сбегать в туалет. «Съела чего не того?» удивился Кас.
Теперь, не успели уроки начаться, Лиси сидела в туалете уже в четвертый раз с момента пробуждения и исторгала из себя невероятный поток мочи.
Мне кажется, мне кажется, уговаривала себя Лиси. Частенько бывало, что время растягивалось в ее голове, и она привыкла не доверять своему восприятию. Не может быть в тебе столько жидкости.
Но тут ручку кабинки подергали.
Скоро там?
Лиси не ответила. Сердце у нее стучало как бешеное, и в такт ему в голове билась мысль: Полиурия. Полиурия. Полиурия. Когда Лиси выскочила из кабинки, она саданула дверью свою одноклассницу.
Эй! возмутилась было та, но потом вдруг спросила: Лиси? Ты чего такая бледная? Ты в порядке?
Лиси даже не могла вспомнить, как зовут эту девочку ее круг общения замыкался на Касе и Багире, (как ни странно, чем меньше круг общения, тем безопаснее копить соцбаллы), и оттого вдвойне неловко было просить ее о помощи.
Нет. Отведи, меня к Касу, пожалуйста, сказала она, хватая ртом воздух. Перед глазами вились кружева черных пятен.
Остальное было как в тумане. Лиси задыхалась, грудь сдавило, и вот она уже стоит перед Касом. Тот, как назло, в окружении других парней.
Что случилось?
«Я умираю», хотела сказать Лиси, но вместо этого выдала:
Я пописала.
Парни вокруг прыснули со смеху.
Лис-лис, тебе не надо мне об этом докладывать, Кас смутился и наклонился к ней. Что с тобой?
Лиси вдруг почувствовала что-то холодное спиной, и поздно сообразила, что уже сидит на полу, привалившись к стене. Она показала четрые пальца, пытаясь объяснить суть проблемы, чтобы ее отвели в медпункт или Лиси провела руками по внутренней стороне бедер штаны вроде сухие. Демонически громкий хохот докатился до нее как маслянистая волна, лизнувшая береговой песок. Может, она ширинку не застегнула? Или они смеются просто над ней?
Лиси поняла, что что-то говорит, но звуки выходят нечеткими. Она вытянула ладонь, показывая Касу четыре пальца. В голове звенело.
Чего ты только с этой психичкой носишься? на удивление отчетливо расслышала Лиси.
Сквозь черную пелену, почти полностью застлавшую ее глаза, Лиси разглядела, что кто-то оттолкнул Каса и навис прямо над ней.
Нет. Неужели как в тот раз? Ее изобьют? Прямо здесь? Но школа, камеры, соцбаллы! Тугой обруч будто сжал грудь и голову Лиси. Она закрылась руками, готовая закричать.
Что четыре? спросил вместо того чей-то голос. Ты пописала четыре раза?
Да, сказала Лиси.
С утра?
Да.
У тебя диабет?
Да.
Нет у нее диабета, послышался глухой голос Каса.
Побочки! возразила Лиси. Полиурия.
Разойдитесь, вы мешаете, велел незнакомец окружающим. Слушай меня, снова обратился он к Лиси. Полиурия, конечно, симптом диабета. И риск диабета при приеме всяких жестких веществ есть. Но не у тебя, не в твоем возрасте, не в этом районе. И до комы тебе далеко. Ты не умираешь, слышишь? Давай-ка, подыши со мной. Только не торопись.
Лиси дышала, как он ей велел. Было глупо, но как только ей удалось унять дыхание, боль в груди отпустила, и в глазах прояснилось. Перед ней на корточках сидел черноволосый парень, из-под воротничка формы выглядывала яркая татуировка. Лиси его лицо показалось странно знакомым. Она даже подумала, что он ей чудится, ведь ни одного ученика с татуировкой, тем более на шее, в «Аврору» бы не взяли. Тут подошла мадам Мятная, и развеяла часть сомнений.
Шона, Лиси подумала поначалу, что директриса выругалась, но потом сообразила, что так мадам Мятная обратилась к парню с татуировкой. Что тут происходит? Лиси, тебе плохо?
Паническая атака, сказал парень с татуировкой, поднимаясь.
Не сомневаюсь в вашем умении ставить диагнозы, но я лучше отведу ее в медкапсулу, хмыкнула мадам Мятная. Лиси, ты можешь идти?
Мышцы у Лиси задеревенели, она чувствовала себя не грациознее жука, перевернутого на спину, и директрисе пришлось бы поднапрячься, чтобы поставить Лиси на ноги. Помог Кас: он подхватил Лиси с другого бока. Помощь других резко окрасились в тона жалости. Лиси чувствовала себя униженной. Особенно, когда потянулась бессильными пальцами к безымянной девочке, чтобы забрать свой рюкзак, а затем уронила его ей же на ногу. Девочка никак не отреагировала, даже не скривилась от боли, просто отпрянула. Все отступали от них, как от чумных.