Озадаченно вздохнув, я ощупываю себя. Часть одежды и волосы обгорели, но сама я, если не принимать во внимание обширные ссадины, не пострадала. Я аккуратно поднимаюсь и, чуть подумав, решаю пойти туда, где лес кажется не таким густым. Сплю я или умерла, всё рано или поздно выяснится. Главное, не сидеть на месте.
Часть 2 «Лазутчица»
Илай
Вот уже на протяжении многих лет я странствую по миру, пытаясь отыскать кое-кого. Такова наша особенность: каждый драконорождённый должен найти свою истинную пару. В древние времена эта особенность помогала поддерживать чистоту нашей крови. Однако, когда власть над миром захватили люди, они приложили все усилия, чтобы истребить драконов. И то, что раньше спасало нас, в настоящем привело к почти полному вырождению. Оставшиеся драконы были вынуждены скрываться в самых дальних уголках мира и даже за его пределами.
Мои предки выстроили крепость на горе Орхад, ставшую защитой и последним пристанищем для многих нам подобных. По правилам наследования после смерти отца управление княжеством перешло в мои руки. Я исследовал каждое его поселение от большого до самого малого. Но чем больше времени проходило, тем яснее становилось, что среди жителей моего княжества нет той самой. Я понимал, что не могу чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока не найду женщину, предназначенную мне. Такова наша судьба чувствовать слёзы и боль друг друга. А моя истинная, судя по всему, та ещё плакса.
Из четырёх миров Астмирион самый благоприятный для жизни. Тут даже люди не разорвали до конца связь с природой и всё ещё способны черпать из неё древнюю магию. Поэтому-то, наверное, он и заселён так обильно разными народами. Но там, где не хватает места и ресурсов, всегда рано или поздно начинаются междоусобицы. Так что помимо людей, питающих неприязнь к драконам, находится множество других желающих захватить город-княжество на горе. Дроу, гномы и великаны все раз за разом засылают лазутчиков в надежде улучить момент, когда мы окажемся уязвимы. Порой лазутчики эти бывают очень изобретательны. Маскируются под нищих старцев или торговцев, спасающихся от разбойников. Но чаще всего отчего-то неприятель любит засылать девиц. Видимо, у этих народов совсем нет уважения к своим женщинам, раз они используют их с такой целью. Мои приграничные отряды выслеживают и ловят их, а после отправляют обратно. И сколько бы эти несчастные ни пытались соблазнить стражников сладкими речами и откровенными одеждами, те остаются равнодушны. Ведь сердце и тело дракона может принадлежать лишь его истинной.
Мне нравится пребывать в обличье дракона куда больше, чем в человеческом. Только в небе можно почувствовать себя свободным. Людские тела слабы, уязвимы и беспомощны. Они страдают и болеют. А ещё они не способны к полётам. Видимо, поэтому в людях и живёт зависть и чувство неполноценности. Иного объяснения для столь долгой и жестокой вражды я не вижу. Хотя мне, по большому счёту, повезло на мой век не выпало кровавых столкновений. И с княжеством людей у подножия Орхада долгое время мы живём относительно мирно, если не считать попыток брата короля прикончить меня. Но сдаётся, что будь на моём месте любой другой сосед, Стефан вёл бы себя так же. Не зря же он получил своё прозвище «Лютый».
Стефан с боевыми товарищами регулярно испытывают на прочность мою драконью броню. И порой даже вызывает восхищение своей изобретательностью. Его катапульты и баллисты бьют с каждым разом всё точнее и точнее. Вот и сейчас он пытается запустить в меня остроконечный снаряд из баллисты на холме. Я выпускаю столб пламени в ответ и снова набираю высоту. Знаю, что не стоит провоцировать людей, но его старания вызывают во мне какой-то азарт.
Я допускаю непростительную ошибку теряю бдительность и не замечаю вторую баллисту, скрытую в деревьях. Снаряд попадает мне в хвост и скалывает чешую. На несколько секунд я оказываюсь дезориентированным. Потоки ветра несут меня в приграничный лес. Почти у самой земли мне удаётся наконец вернуть контроль и мягко приземлиться на заросшую высокой травой поляну. Пограничники признают меня и спешат на помощь. Мне приходится обернуться человеком в лесу так легче передвигаться. Мне подают плащ и провожают на дозорный пункт.
Вас ранили, Владыка? спрашивает дозорный, замечая мою хромоту. Я смотрю на него, и невольно вспоминаю времена, когда сам был таким. Только-только полноценно научился летать. Столько рвения во взгляде.
Вас ранили, Владыка? спрашивает дозорный, замечая мою хромоту. Я смотрю на него, и невольно вспоминаю времена, когда сам был таким. Только-только полноценно научился летать. Столько рвения во взгляде.
Пустяки, отвечаю я, кутаясь плотнее в плащ. Людям нужно верить, что драконы тоже уязвимы, иначе они так и будут сходить с ума от злости.
Лишь бы только они не уверовали, что сильнее нас. Иначе беды не миновать, замечает старший дозорный и приветственно склоняет голову. Я узнаю в нём Сиона, среднего сына начальника дворцовой стражи.
Мудрое предостережение, Сион, я киваю в ответ. Я буду внимательнее впредь.
Тот снова кланяется и отходит к соседнему строению. Я оглядываюсь по сторонам. Тут в приграничье лес отличается от того, что растёт на горе. Обычных деревьев, лиственных и хвойных, оказывается больше, чем магических, и сила здесь не витает в воздухе. Долгое время мне не доводилось бывать в соседних княжествах, но у меня появляется подозрение, что они, возможно, не просто так рвутся завладеть магией и сокровищами, скрытыми на горе. Где-то в этом мире нарушен баланс, из-за чего всё вокруг захиревает и портится. Печально наблюдать за этим и хочется вмешаться. Однако люди слишком долго притесняли драконов, чтобы сейчас идти им навстречу и пытаться исправить ошибки, что они натворили.
Я направляюсь к палатке вслед за дозорным, но моё внимание привлекает внезапно поднявшийся в лагере шум.
Что там такое? спрашиваю я дозорного.
Наверное, опять поймали лазутчика, отвечает тот, прищурившись, глядя на собравшихся кругом сослуживцев. Мне остаётся лишь понимающе кивнуть. Я уже отворачиваюсь, как вдруг до моего уха доносится женский крик.
Отпустите! Что вы себе позволяете?! Кто-нибудь, на помощь!
Кажется, девица, задумчиво говорит дозорный. Вот только языка никак не разберу.
Да как же? удивляюсь я и смотрю на него недоверчиво. Она же по-нашему говорит.
Приходит черёд дозорного пялиться на меня удивлённо. А я не могу понять, что не так.
Уж не знаю, эльфийский или орочий это язык, но точно не наш, Владыка, качает он головой и опускает взгляд.
Я задумчиво потираю подбородок. Кем бы ни была лазутчица, а моё внимание ей удалось привлечь. Поворачиваюсь и иду к месту, где собрались другие дозорные. Мой провожатый спешит за мной.
Постойте, Владыка! А что, если это их план?! восклицает он мне в спину. Известно же, что у Стефана Лютого день ото дня идеи, как вас извести, всё злее и коварнее.
Может, и так, соглашаюсь я. Но я не стану близко подходить к ней. Просто посмотрю, кто она есть такая.
Это тоже не безопасно. Я слышал, на юге есть убийцы, что плюются отравленными иглами на расстояния.
Ну хватит! я оберачиваюсь и строго смотрю на парнишку. Мужчина я или нет? Неужели должен бояться одной единственной безоружной женщины? Это уж совсем стыд какой-то!
Я запахиваю плащ плотнее и иду вперёд. Дозорные расступаются передо мной, давая обзор. Я бросаю на лазутчицу внимательный взгляд, и на секунду мне становится очень грустно. Она сидит на земле, опасливо озираясь на окруживших её охранников. Странная, необычная одежда на ней испачкана и порвана. Дрожащие руки пытаются прикрыть открытые участки тела. На коже то тут, то там виднеются ссадины и ожоги.
Пожалуйста, отпустите меня, шепчут бледные тонкие губы. Я не хотела ничего плохого. Правда. Вы слышите? Кто-нибудь понимает меня?
Девушка с надеждой вглядывается в лица окруживших её дозорных, пытаясь отыскать в них хоть намёк на понимание, и вдруг останавливается на мне. Я невольно отвожу взгляд. Страх и отчаяние в её глазах передаются мне. Это пугает. Не хочу чувствовать подобное.
Отпустите её, она не опасна, говорю я, разворачиваясь и направляясь к палатке.
Но, Владыка пытается возразить старший дозорный.
Вы! кричит мне вслед девушка. Вы ведь понимаете меня, так? Не уходите, пожалуйста! Объясните хотя бы, что это за место?
Я чувствую лёгкую растерянность оттого, что впервые в жизни не знаю, как повести себя. Мне ничего не известно о ней, но я единственный, кто её понимает. Она может представлять угрозу, но похоже, что, если я ей не помогу, то она не выживет.
Окажите ей первую помощь, накормите и переоденьте, добавляю я, прежде, чем скрыться в палатке.
Дозорный кивает и уходит. Но на душе всё равно неспокойно. Кто она и откуда взялась? Быть может, стоит поговорить с ней. Но дозорные меня не поймут. Ведь допрашивать лазутчиков не княжеское дело. Подумают, что я из-за милого личика ею заинтересовался. Хотя справедливости ради, лицо у неё и правда красивое. Особенно глаза, большие и выразительные. А ещё волосы, длинные, тёмные. Среди драконорождённых темноволосые нечасто встречаются. В основном рыжие или светленькие. Потому тёмные локоны всегда привлекают внимание. Я вдруг ловлю себя на мысли, что ушёл от изначальной темы. Морщусь, с досадой осматриваю ногу. Вроде, ничего серьёзного. Утерянная чешуя отрастёт через пару недель. Я давлю на ушиб, снаружи раздаётся стон. Я выглядываю из палатки, девушка всё также сидит на земле, потирая ногу.