Разбудила его тишина. С одной стороны в плечо давил жёсткий борт повозки, а с другой приятно грели мягкие мешки. Он лежал всё на том же месте и ничего не слышал. И поначалу не мог даже пошевелиться. Всё тело ныло, как будто по нему несколько раз прокатился огромный каменный шар, переломав кости, как пёрышко. Губы рассохлись и потрескались. Облизать их не получалось, потому что язык одеревенел, высох и тоже не шевелился.
После долгих мучительных усилий ему удалось выбраться из-под тюков и вдохнуть воздух полной грудью. Вверху, в лёгкой утренней дымке виднелось полупрозрачное небо. Выбираться из тёплой повозки не хотелось. В воздухе пахло тухлой рыбой и мокрой травой. Лаций лежал и прислушивался к окружающим звукам. В конце концов он собрался с силами и выглянул из-за края.
Открывшаяся картина одновременно испугала его и порадовала: повозка стояла у изгиба широкой реки. Дорога к воде была выложена брёвнами. Значит, этим местом пользовались часто. У берега виднелся узкий длинный мостик. Судя по всему, хозяин мешков собирался плыть с товаром по реке или, по крайней мере, переправиться на ту сторону. Значит, Апам не обманул. Пора было уходить. Но рядом были лошади. Они могли испугаться. Надо было делать всё очень медленно.
Он осторожно перевалился через край и затаил дыхание. Животные молчали. Это был хороший знак. Лаций медленно высунул голову из-за угла повозки и от удивления сначала замер, а потом с облегчением вздохнул лошадей не было. Кожаные ремни и верёвки свисали с повозки до самой земли, но самих лошадей куда-то увели. Чуть дальше виднелись остатки костра. Рядом с ним спали люди. Прячась от утренней прохлады, они с головой завернулись в старые тряпки и накидки. Подождав ещё немного, он выпрямился во весь рост.
От костра шёл слабый запах еды. Ноги сами потянули его туда. Три сторожа спали с завидным спокойствием. Судя по торчащим босым ногам, это были слуги. Лаций обвёл взглядом костёр и заметил несколько кусков рыбы, завёрнутых в большие зелёные листья. Присев, он попытался взять один из них руками. Это оказалось нелегко. Пальцы не слушались. Тогда он проткнул лист обломком ветки и, приподняв её скрюченными пальцами, медленно отошёл в сторону. У реки росла высокая трава, и там можно было спокойно спрятаться.
Проглотив слюну, Лаций жадно впился зубами в бок рыбы и закрыл глаза. Удовольствие заставило его на время забыть даже о боли. Есть, есть и жевать Жевать и медленно глотать какое это было наслаждение! Он блаженствовал. «О боги, как же эти варвары всё-таки умеют готовить рыбу!» подумал он. Их травы придавали любой еде особенный вкус, и он вспомнил, как во дворце раджи задолго до начала трапезы по двору всегда расползался слабый запах дыма, перемешанный со сладким ароматом готовящегося в травах мяса. В эти моменты в животе всегда непроизвольно возникало острое чувство голода, а рот обильно заполнялся слюной.
Последний кусок рыбы исчез во рту, и только теперь Лаций обратил внимание, что ему ужасно мешает узкая рубашка жреца. Вскоре она полетела в кусты. Он поднялся и вышел к мостику. В одних штанах было прохладно. Лаций зябко поёжился и устало направился к лодкам. Первая оказалась довольно широкой. В ней могли переправиться человек пять или даже десять. Прямо к её борту была жёстко прикреплена вторая лодка такая же широкая и большая. Они доверху были заполнены венками и какими-то мешками. На вид небольшими, но довольно тяжёлыми. Сверху мешки были прикрыты вязанками с хворостом. Лаций поспешил к другой паре лодок. Но и в них было то же самое.
С берега донеслись голоса и стук копыт. Надо было срочно прятаться. Оставалось только перешагнуть через борт ближайшей лодки и спрятаться на носу под большой кучей верёвок и веток. Затаив дыхание, он прислушался. Теперь уже хорошо было слышно, что к берегу подъехали всадники. Около пяти человек. До него доносились их приглушённые голоса, и было ясно, что рано или поздно они подойдут к лодкам. Когда со стороны берега раздался тихий скрип досок и послышались шаркающие шаги, Лаций набрал в грудь воздух и закрыл глаза, моля Н0кса спрятать его в лёгком тумане наступающего утра.
ГЛАВА XV. НЕ КОПАЙ ДРУГОМУ ЯМУ, САМ В НЕЁ ПОПАДЁШЬ
Первый мешок упал прямо на грудь, второй на живот, третий на голову Сухой хворост, под которым прятался Лаций, трещал и ломался под тяжестью странного груза. Мелкие ветки и сучки впивались в тело и шею, но он не шевелился. Наконец, до него дошло в лодки грузили трупы! Лаций вспомнил слова жреца о дне проводов мёртвых. Ему оставалось только благодарить богов за то, что его не обнаружили.
ГЛАВА XV. НЕ КОПАЙ ДРУГОМУ ЯМУ, САМ В НЕЁ ПОПАДЁШЬ
Первый мешок упал прямо на грудь, второй на живот, третий на голову Сухой хворост, под которым прятался Лаций, трещал и ломался под тяжестью странного груза. Мелкие ветки и сучки впивались в тело и шею, но он не шевелился. Наконец, до него дошло в лодки грузили трупы! Лаций вспомнил слова жреца о дне проводов мёртвых. Ему оставалось только благодарить богов за то, что его не обнаружили.
На дне было много застоявшейся тухлой воды, в которую его тело буквально вдавило тяжестью мешков. Все штаны намокли, вода доходила до груди, и только лицо ещё было над поверхностью этой зловонной жижи, в которой плавали щепки, трава, цветы, дохлые насекомые и куски верёвок. Скользкие доски настила, под который он попытался осторожно засунуть ноги и часть туловища, теперь уже касались лица, прилипая иногда к щекам, дрожа и чавкая под весом качавшихся на корме мешков.
Когда через одну из щелей пробился солнечный луч, всё затихло. С берега какое-то время доносились голоса, но потом и они исчезли. Вскоре послышался скрип колёс подъезжавших повозок, и в воздухе раздался звонкий, гулкий удар. Потом другой. Невероятно громко заныли длинные трубы из рогов горных баранов, которые обычно оповещали горожан о появлении раджи, и, услышав их, Лаций понял, что сюда зачем-то едет сам Синг Бугхараджа. Трубы ещё долго тянули свою заунывную песню, пока им на смену не пришли стоны и плач женщин.
Всё это сопровождалось короткими, отрывистыми выкриками мужчин, скорей всего, стражников. Потом голоса переместились к лодкам, те снова закачались, и стало слышно, как внутри ходят люди. Кто-то невдалеке затянул монотонную песню, плач сменился завываниями, которые вдруг стали резко обрываться одно за одним. Где-то очень далеко, наверное, на берегу, послышался голос раджи. С мостика снова зазвучал монотонный голос, и всё это закончилось резким толчком. Лодка поплыла, и за бортом послышался тихий плеск воды. Однако тишина наверху настораживала. Не было слышно ни стука вёсел в уключинах, ни криков надсмотрщиков. Если они отправляли трупы умерших по реке просто так, без присмотра, то это было невероятной удачей
Неожиданно сверху раздался дробный стук, как будто кто-то стучал по борту палкой. Лаций подумал, что это были жрецы. Скорей всего, они исполняли какой-то обряд. В подтверждение этой догадки внутри лодки стал распространяться едкий дым. Значит, брахманы стали жечь свою ритуальную траву. Дым становился всё горче, и горло стали схватывать спазмы. Он не выдержал и закашлялся. Сверху послышались невнятные звуки, похожие на мычание. «Коровы? В лодке?» Лаций не мог поверить своим ушам. Мычание становилось всё настойчивее и было очень глухим. Коровы так не мычали.
Дым к этому моменту уже стал таким едким, что оставаться под настилом было невозможно. Закашлявшись в очередной раз, он поспешил протиснуться между тяжёлыми мешками и выбрался наружу. Однако перед глазами открылась совсем не та картина, которую он ожидал увидеть. Дым заполнил всю лодку и выливался за борт, как вода. Но причиной его были стрелы с горящими пучками травы. Они торчали повсюду, в досках и мешках, и именно горящие мешки вызывали такой ужасный смрадный запах.
Лаций стал заливать их водой, переходя от борта к борту, пока не наткнулся в середине лодки, возле поперечной балки, на двух связанных людей. Они были привязаны к доске. Их лица были наполовину закрыты лентами ткани, которые обычно использовались для тюрбанов. Невероятно, но в одном из них Лаций сразу узнал Патью. Грек мычал и мотал головой, хотя делал это уже не так громко, как раньше. Видимо, дым сделал своё дело, и он тоже задыхался, как и второй несчастный, привязанный сзади.
Что ж это такое? пробормотал Лаций, и быстро сорвал повязку с лица грека.
Антазира прохрипел тот и сильно закашлялся. Только теперь Лаций увидел, что спиной к нему сидела женщина. Это была жена раджи. Всё это было настолько странным и ошеломляющим, что он на мгновение опешил. Но Патья в отчаянии закричал и вывел его из этого состояния: Помоги мне! Её надо развязать! его слова прозвучали слишком громко, а, значит, это был не сон. Пока молодой грек, торопясь, развязывал жену раджи, Лаций продолжил сбрасывать в воду дымящиеся мешки. Тела были почему-то очень тяжёлыми.
Что там внутри?! Почему они такие тяжёлые?! крикнул он, обращаясь к Патье.