Правда, мрачнел Снежный Маг при этом всё больше и больше.
Тихая, уютная горница всё больше наполнялась тьмой, да не уютной ночной, когда отдыхаешь и к тебе приходит мягкий сон, но ледяной, колючей, злобной. Замигали, заколебались, задрожали язычки пламени в масляных лампах; по углам сгустился непроглядный мрак. Лидаэль сжала кулачки что-то копилось здесь, стягивалось, сползалось, сочилось сквозь незримые щели; Аратарн подобрался тоже, развернулся, напряжённо глядя в дальний угол, где тьма разлеглась невиданным чудищем.
Дочь! Звезду! Ты сжечь!
Снежный Маг выкрикнул эти четыре слова, не оборачиваясь, но его прекрасно поняли: Лидаэль широко размахнулась, закружилась, будто в танце, тонкие пальцы оставляли за собой росчерки зеленоватого прозрачного пламени; огненные линии ложились на пол, точно живые, сами сплетались в сложную магическую фигуру.
Аратарн, напротив, ссутулился, широко расставил ноги, поднял сжатые кулаки словно перед рукопашной. От правого локтя его прокатилась к запястью и пальцам одинокая алая искорка, за ней другая, третья
Ап! выкрикнул Равнодушный; правда, страсть в его голосе не оставила от прозвища и камня на камне.
Руки его взметнулись, тело Сааты содрогнулось, над ним, словно рыба на нересте, вскинулось что-то иссиня-чёрное, продолговатое, извивающееся; мокро шлёпнулось на пол, во все стороны полетели тёмные брызги, они натыкались на незримые стены, сотворённые звездой Лидаэли, испарялись со злым шипением.
Бей! рявкнул Горджелин, но Аратарн его опередил.
Он ударил, словно и впрямь в кулачном бою. Рука его по самый локоть оделась мрачным багровым пламенем, грянула прямо в бьющуюся тьму, дробя её на мелкие ошмётки, тотчас же вспыхнувшие. Аратарн дёрнулся, словно его самого обожгло или укусило, однако огненная его длань буквально вбилась в самый центр магической фигуры, огонь волнами тёк с его плоти, пожирая остатки тёмной твари.
Саата вздрогнула ещё раз и зашевелилась, слегка застонала.
Уф, всё, выдохнул Снежный Маг. Лицо его блестело от пота. Не могу поверить откуда такая бестия?.. Или это случайно всё?..
И Лидаэль, и Аратарн тоже тяжело дышали совершенно несоразмерно, казалось бы, потраченным усилиям.
Древняя тварь но усохшая пробормотал сын Губителя. Я почувствовал, пока горела
Горджелин устало кивнул.
Ты бы с ней один не справился, сказал без обиняков. Вырвалась бы, и тогда
Вырвалась бы, согласился парень. В долгу я перед тобой, почтенный.
Маг усмехнулся со странным выражением, словно удивляясь сам себе.
Вот в прежние времена я б тебя в дело бы запряг, долг бы заставил отрабатывать. Выгоду б свою искал Он потряс головой, брезгливо хмыкнул. Но про то говорить нечего. С матерью твоей теперь всё хорошо будет. Ты спросишь, откуда тварь эта взялась? Верно, я и сам себя спрашиваю. Вот боюсь, приятель, что твои лекарские ухватки-прихватки тут сказались.
Это как? оторопел Аратарн.
Да вот так. Ты ж мать лечил? Лечил. Сколько ей по людскому счёту лет? Древней старухой должна быть, сгорбленной да беззубой. А я что вижу? Ну да, не молодушка. Но уж никак и не карга, век свой отжившая. Признавайся, лечил ведь её?
Лечил, сознался парень. Как мог, так и лечил. Поддерживал. Защищал.
Вот и приползло это нечто. Голодное, пустое, злое. Обереги ты сильные ставил, хвалю. Потому только и дотянула мать твоя, не выжрали её изнутри. Но оберег оберегом, а все пути-дорожки перекрыть у тебя не получилось. Это как частокол, знаешь, крупного зверя удержит, а змея или крыса пролезут.
Спасибо тебе, почтенный, Аратарн поклонился. Долг свой понимаю. Досмотрю вот, чтобы с матерью всё хорошо было б, и весь твой.
Весь мой, хм Ладно, помогу и ещё раз. Условно говоря, частокол твой обновим и сети-капканы развесим-расставим, чтобы никакая бы тварь уже не проползла.
Лидаэль молча наблюдала за отцом. Да, изменился, очень. Пропал тот холодный щёголь, сгинул без следа. Постарел. А главное
Но тут Горджелин заговорил о том, что им надо всем троим сделать с «частоколом, сетями и капканами», и Лидаэль вся обратилась в слух.
Хутор они покинули только на четвёртый день. «Делать, так уж делать», повторял Горджелин, и не успокоился, пока Саату и впрямь не окружила настоящая магическая стена, но скрытая, спрятанная от взоров и людских, и нелюдских.
Всё с ней хорошо будет, с матерью твоей, успокаивал Аратарна Снежный Маг. Не вдруг после такого глаза-то откроешь. Спать ей надо, силы набирать. Но ты сам судить можешь гляди, гляди в оба!
Аратарн глядел. И точно, в матери больше не ощущалось этой злой и пустой черноты, она дремала, покойно и бестревожно.
Идём, Аратарн, идём. Всё время, что могли, мы тут уже потратили. Волчьи времена подступают, быстрее колёса закрутились, быстрее, чем я ожидал
Что закрутилось? Какие колёса? Не темни, почтенный!
Горджелин с досадой покосился на недальние острые гребни гор там, за ними лежал Эльфран, прекрасный, пугающий и загадочный.
Когда тварь эту жгли далеко эхо раскатилось. Раскатилось да обратно вернулось. Принесло всякое-разное.
Откуда принесло? Лидаэль застыла у борта плоскодонной баржи, на которой они спускались по Эгеру обратно в Гален. Из Южного Хьёрварда?
Из-за неба, сварливо отрезал Равнодушный. Неужто не понятно? Стал бы я из-за чего-то здешнего шум поднимать!
А что за небом? не унималась Лидаэль.
Да если б знать! Горджелина явно раздражало собственное незнание. Во-первых, из такой дали отзвуки никогда не доносились. Во-вторых, и отзвук-то пришёл странный, словно он прищёлкнул пальцами, словно от ледяной стены.
Откуда там ледяные стены? недоумевала его дочь.
Нет в Межреальности никаких стен, отрезал маг. Ни ледяных, никаких.
Тогда от чего же отражалось?
Тьфу на тебя, разозлился Горджелин. Ну что за неразумная девица! В том-то и дело, что ничего отражаться не должно было однако отразилось. Теперь ясно? Что-то возникло там, за небом, чего никак там быть не должно это понятно?
Понятно, понятно, буркнула «неразумная девица». Но какое это имеет отношение к нам? К Проклятию Эльфрана?
Никакого, признался Снежный Маг. Пока, во всяком случае, никакого. Но я уже привык, дочь, не доверять подобным случайностям. Ни разу ещё не выходило так, что они оказывались и в самом деле случайны.
Чего зря ветер сетью ловить, проворчал молчавший до того Аратарн. Как отыщем то, что должны отыскать, так и поймём случайно, не случайно
Ему никто не ответил. Лидаэль обиженно дёрнула плечиком тоже мне, какая она «неразумная девица», если прожила уже полный срок обычной человеческой жизни, внешне, правда, оставаясь и впрямь «девицей»?
Снежный Маг тоже промолчал. Смотрел то в серое небо, то на серую воду, прищуривал то правый глаз, то левый; а потом заявил, что в Галене им придётся немного задержаться, пока он, Горджелин, не достанет всё потребное «в связи с открывшимися новыми обстоятельствами».
И действительно, по прибытии в город Равнодушный куда-то исчез, оставив дочь с Аратарном дожидаться его возвращения.
Странные это были дни; бывает, всё время бежишь, бежишь со всех ног и вдруг оказывается, что можно никуда не спешить, выдохнуть, остановиться, осмотреться.
И увидеть вокруг себя город, широкую медленную реку, что словно дышит, катя серо-стальные воды к недальнему океану. Услышать прибой у гранитных набережных, крики морских скитальцев-альбатросов; вдохнуть солёный запах моря, смолы, корабельных снастей. Застыть на самом краю Приключения, опасностей, дальнего странствия и вглядываться в лицо того или той, что рядом, безмолвно вопрошая себя: «И где ж были мои глаза?!»
Аратарн и Лидаэль бродили по галенским улочкам, подолгу замирали на могучих волноломах, далеко протянувшихся в суровый северный океан.
Даже сейчас, уже поздней весной, море оставалось грозно-серым, неприветливым, словно предупреждая неосторожных берегись, нрав мой переменчив, и даже огромные карраки, если что, не избегнут моего гнева.
Но ты так и не отыскал отца?
Нет, вздохнул Аратарн.
Волна ударила в камни мола, взметнулась пеленой брызг. Сын Губителя стёр с лица мелкую водяную пыль.
Хотя искал повсюду. От горизонта до горизонта, и даже ещё дальше.
Лидаэль смотрела на него так, словно хотела и никак не решалась спросить: «А почему ты никогда не думал о том, чтобы отыскать меня?..»
А тебе так важно найти именно его? Что это изменит, Аратарн?
Он ответил не сразу, глядя в серую толщу набегающего вала.
Сам не знаю. Наверное, полноту смысл ну, словно я не пёс приблудный, не из ниоткуда, мать моя честно меня родила
Да какое это имеет значение!.. пылко начала было Лидаэль и осеклась. Взгляд у Аратарна сделался тяжёлый.