Пальцы Лидаэли сделались из тёплых горячими, из горячих раскалёнными. Сила так и текла, пронзая песок множеством незримых игл, и каждая тянула за собой бесконечную нить, чутко отзывавшуюся на любую дрожь магии.
Есть! Есть! Отец, в глубине двадцать локтей средоточие!..
Разбежавшиеся и притаившиеся паучки Аратарна враз подняли тревогу. Сила пробудилась, дрогнула, медленно и неотвратимо поднимаясь на поверхность.
Тёмная, глухая, мрачная.
Это Аратарн ощутил сразу.
Безумная надежда а вдруг это отец?! вспыхнула и тотчас угасла.
Нет. Не он.
Горджелин резко выдернул посох, вскинул наперевес, словно самый обычный шест в руках деревенского драчуна. Ровное течение силы мигом исчезло, сменившись бушующим хаосом.
Что-то поднималось из песчаного лона, медленно и торжественно, ни от кого не скрываясь.
Ко мне! гаркнул Снежный Маг.
Лидаэль с Аратарном не разжали рук, хотя сыну Губителя казалось он сжимает в ладони раскалённый докрасна слиток.
Вот дрогнул и вздулся горбом жёлтый песок. Вот он раздался в стороны, и на поверхности появился иссиня-чёрный куб, не из камня, дерева или какого-то иного материала, но куб идеальной тьмы, сплошной, непроглядной и не отбрасывающей тени.
Солнце померкло, словно кто-то накрыл небо исполинским закопчённым стеклом. Тьма расползалась от чёрного куба, растекалась волнами, затопляя песчаную пустошь, а над самим камнем поднималась, точно вырастая из него, призрачная тёмная фигура, колышущиеся покрывала мрака, посреди которых угольями горели два алых глаза.
Горджелин не выдержал зарычал.
Давненько не виделись, Снежный Маг, пронёсся над песками бесплотный шёпот, тень качнулась, глаза вспыхнули ярче. Забыл меня, да, Горджелин, двоюродный брат мой?
Чёрный выдохнул Равнодушный.[3]
Лидаэль охнула. Аратарн ссутулился, встряхнул кистями рук. «Сейчас будет славная драка», мелькнула мысль.
Вижу, вы меня помните. Рад, рад, признаюсь, рад. Давненько поджидал, что и говорить.
Поджидал? мрачно переспросил Горджелин. Ровно кот ничего не подозревающую мышку? Для чего и зачем, позволь узнать? И, значит, это всё, он качнул посохом в стороны, твари Междумирья, Дикий Лес, бродячие скалы твоих рук дело? Но зачем, чего ты хочешь?
Сколько вопросов сразу, усмехнулся призрак. Конечно, моих. Чьих же ещё? Много ты знаешь чародеев в Большом Хьёрварде, способных на такое?
Не знаю ни одного, буркнул Горджелин. Так что ты затеял здесь, воплощение Тьмы? Отчего ты не со своим Поколением? И отчего не явился прямиком в мой замок, если искал встречи?
Я ждал, потому что вы должны были быть готовы. Потому что должен быть готов и я. Тьма великая пророчица, всё, чтобы было, есть, и будет отражено в Ней или памятью об уже свершённом, или предсказаниями о том, чему только суждено свершиться. А что до Поколения Мои наставления им слишком скучны. Тень на вершине куба пожала плечами. Я избавил их от крупных неприятностей что поделать, родная кровь, как-никак! но они ещё не готовы, чтобы я учил их дальше. Должны подрасти. К тому же у нас есть куда более срочные дела, Равнодушный.
Одни загадки, зло сощурился Снежный Маг. Но я так и не понял, для чего мы тебе, дражайший кузен. Мы же если и искали кого в здешних местах, то не тебя.
Алые угли глаз закрылись и вновь открылись, словно Чёрный мигнул.
Вы здесь для того, чтобы снять Проклятие Эльфрана, заявил он. Ничто иное и не могло привести вас в Южный Хьёрвард, это совершенно точно. Любовь и чувство вины гонят тебя вперёд, Горджелин, дорогой кузен, гонят вернее жалящих бичей. Ты, Лидаэль, никогда не смиришься с судьбой, постигшей твою мать. А ты, Аратарн, ты никогда не оставишь ту, которая уже часть тебя и твоего сердца.
Аратарн глухо зарычал. Пальцы Лидаэли вдруг сильно-сильно сдавили ему ладонь.
Вы долго искали фокальную точку, где, как тебе казалось, дорогой кузен, и скрыта разгадка. «Кенотаф», да? Охраняемый могучими силами, который нужно разрушить и там будет указание, где кроется второй фокус проклятия, я же прав? И ты был почти уверен, Равнодушный, что поиск укажет тебе на Камень Тоэй в Эльфране, со всеми его смешными Высокими Домами или Дома были Великими?
Ты явился сюда издеваться над нами, могучий? глухо сказал Аратарн. Ты можешь быть очень силён, но это не делает тебе чести. И что тебе до наших забот?
Ты явился сюда издеваться над нами, могучий? глухо сказал Аратарн. Ты можешь быть очень силён, но это не делает тебе чести. И что тебе до наших забот?
Вы нужны мне, а я нужен вам, без обиняков заявил призрак. Никто не оскорбляет тебя, юноша, я лишь пытаюсь объяснить, что без меня Проклятие вам не снять. У него нет никакого вместилища, нет фокуса, оно ни к чему не привязано. Это сильнейшее из проклятий, когда-либо наложенных под небом этого мира да и многих иных. Тебя ввели в заблуждение мои приготовления, кузен, Чёрный небрежно кивнул в сторону ползающих скал, но ты, сын Истинных Магов, решил, что всё дело в каком-то артефакте! Что достаточно будет разрушить оба фокуса и Проклятие сгинет! Родственник, родственник, ты огорчаешь меня.
Горджелин резко выпрямился, Аратарну показалось он слышит, как хрустит древко посоха, судорожно стиснутое сухими длинными пальцами.
Если тебе, родственник, нужна наша помощь я бы на твоём месте воздержался от подобных речей.
Сущность на вершине чёрного куба некоторое время молчала. Потом, словно через силу, призрак произнёс:
Что ж, в таком случае не стану ходить вокруг да около, однако всё же придётся объяснить вам некоторые тонкости. Я прозываюсь Чёрным, у меня особое сродство к Тьме. Я слышу многое, Тьма подхватывает и доносит до меня самые дальние, самые слабые отзвуки. Нашему сущему, нашей Вселенной уготовлен поистине ужасный конец, Горджелин.
Я слышал это много раз, перебил Снежный Маг. Всё имеет своё начало, всё имеет свой конец, даже сущее, нас окружающее. Что дальше?
Дальше? Известные тебе Дальние последний инструмент Творца, и он не зря помещён в наши пределы. Ему надлежит умертвить всё и вся, использовав силу великого множества душ, для того, чтобы вновь обратить нашу Вселенную в один строго упорядоченный кристалл. Сперва огромный, затем он станет уплотняться, уплотняться и уплотняться, до тех пор, пока вновь не сделается монадой, абсолютной, вечной, неразрушимой зародышем будущего Творца, и тогда цикл начнётся вновь.
И это я уже слышал, но теория
А я, Чёрный, не желаю сгинуть в этой катастрофе, призрак повысил голос. Моё существование мне отчего-то нравится. У меня, видишь ли, большие планы. Поэтому я готовлю инструмент вмешательства в эту последнюю битву, когда Дальние сокрушат всех, кто дерзнёт противустать им нет, не для того, чтобы одержать над ними победу, но чтобы пережить эту упаковку в изумрудном кристалле. Если угодно заснуть и вновь проснуться в новом, свежем, только что сотворённом мире. Но проснуться мною, Чёрным, со всеми моими силами и знанием.
Прекрасное намерение, усмехнулся Горджелин. И каким же образом?
Здесь-то мне и понадобится ваша помощь. Пелена непроглядной тьмы колыхнулась, словно указывая на застывшего Аратарна. Я знаю, кто твой отец, юноша, знаю, чего ты ищешь многие годы. Я ищу того же. Отыскать Губителя и его вечного соперника Возрождающую, инструменты, потерянные Молодыми Богами, но так необходимые нам теперь.
Аратарн почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Отыскать отца? Так это возможно, ты знаешь, где он, что с ним стало?!
Они с Возрождающей так и длят свой бой, ответил Чёрный. Во всяком случае, такую весть приносит мне Тьма. Эхо их битвы разносится далеко, очень далеко Но если б найти их было просто, я давно бы уже это сделал. Нет, требовалось хорошенько подготовить дорожку, алые уголья глаз словно бы сощурились в усмешке, и дождаться вас. Дождаться тебя, кровь Губителя.
Что ж, кое-что ты разъяснил, кивнул Горджелин. Но что же дальше? Ты найдёшь Губителя и Возрождающую а потом?
А потом мы создадим нечто вроде вечного двигателя, ухмыльнулся Чёрный, пониже пары алых глаз появился серый росчерк, словно улыбка.
Вечный двигатель возможен только при использовании потока магии, механически это
Совершенно верно, кузен. Механически такое не исполнить. Но магически вполне. Губитель и Возрождающая две части этого primum movens[4]; с их помощью мы замкнём идеальную сферу, которая скроет нас, когда этому миру придёт пора умереть.
И что же? Этот primum movens каким-то образом уцелеет в Пламени Неуничтожимом?
Нет, дорогой родственник. Он уцелеет в Хаосе. Где мы, погружённые в долгий, хоть и не вечный, сон, дождёмся, пока не возникнет новое Упорядоченное. Видишь, насколько я щедр? Предлагаю вам вечность бытия, вечность сознания и памяти вам и вашим близким. Твоей матери, Лидаэль. Твоему отцу, Аратарн, как части нашего укрытия. Моей родне, буде моё Поколение возжелает присоединиться. А более никого мы впустить не сможем.