Я, чуть пригнувшись к следам, первым, Анисимов в шаге за мной, мы шагаем по заснеженному пихтарнику, по следу тропящего нас медведя!
Интересно поглядывает по сторонам Анисимов, Саня! А, кто кого тропит?! Мы его? Или, уже он нас?!
Ну, по наложению следов друг на друга прикидываю я и показываю пальцем следы, Смотри! Сначала, вот мы его!
Ну! кивает Анисимов.
Потом, вот он нас!
Ага! соглашается Андрей.
А теперь мы тропим его. По второму кругу
Тропим медведя, тропящего нас бухтит Анисимов, Туфтология
Как-то так, киваю я, не отрывая глаз от снежных следов.
Мы шагаем дальше
Целую дорогу натоптали! бурчу я, Сначала медвежий след, по нему собачий, потом мой, потом твой! Теперь второй круг: опять медвежий и следом собачий. А теперь снова мой и твой!
Уффф! вздыхает за спиной, Анисимов.
Медведь проходит по дорожке следов весь пихтарник, до места, где мы вывалились из хвойника на проталину склона речной террасы! Здесь, он круто сворачивает вправо и по глубокому, рыхлому снегу, уходит прочь от речки, в глубину хвойных лесов.
А-аа! делает вывод Анисимов, В открытую пойму не пошёл! Молодец!
А что, ему? дёргаю я на это, плечом, Он же, не в прямом смысле, нас тропил! Узнал своё да и пошёл
Запах, наш, проверил уж, точно! прикидывает Анисимов.
Конечно! соглашаюсь я, Скорее, вспомнил. Он же должен наш запах знать по прошлому году
Я уже прикидываю наши дальнейшие действия, Ладно Давай, домой выкручивать? Дальше ни помётов не будет, ни поедей.
Давай, кивает Анисимов.
К своему Тятинскому дому мы выкручиваем по дороге через подъём со стороны устья Банного ручья. Короткий подъём на плато высокой морской террасы и перед нами предстаёт пустырь нашего дома.
О! Какой сюрприз!
Сколько народу!
Прямо перед входной дверью, перед фасадом нашего дома, стоит вездеход. Большой и тяжёлый ГТТ. С коробом металлического салона вездеход вообще смотрится зелёным мастодонтом. Лица все наши, заповедниковские. Это приехало всё наше начальство.
Сегодня тепло, пригревает солнце, топит проталины вокруг. И все, выехавшие на природу чиновники поодиночке, разбрелись по плато бывшего посёлка.
На обширной проталине правее нас, стоит голенастая, белая птица.
О! Цапля! замечает раньше меня, глазастый Анисимов.
Ага! Цапля! соглашаюсь я, Только, она маленькая какая то!
Ну! Чайка, на ходулях.
Цапля так напоминает мне маленького человечка, в белом фраке!..
От дома, к этой птице спокойно и открыто шагает по пустырю наш директор, с фотоаппаратом в руках
На нашей тропинке стоит Дыхан. Он одет в камуфляж, но не по-лесному. Он стоит к нам ближе всех других.
Мишка, привет! говорит ему, Анисимов, Все наши начальники приехали?.. Что это, за цапля? Мелкая какая-то.
Привет, Миш! здороваюсь, я.
Привет, Андрюха! Привет, Саня! здоровается с нами Дыхан, Это египетская цапля!
Мы шагаем по пустырю к дому по тропинке, оставляя цаплю и директора далеко правее.
Что, он, делает? интересуюсь я у Дыхана, кивнув в сторону директора.
Как что? лицо Михаила расплывается улыбкой, Цаплю сфотографировать хочет. Редкость, всё-таки.
Да?! недоверчиво скашиваю я глаз, на спокойно шагающего по голому пустырю в направлении птицы, человека.
Ну, кивает Дыхан и интересуется, А что?
Хм! красноречиво хмыкаю я, Кто ж, так делает?! Чтобы кого-то снять нужно подползти, подкрасться! А он в полный рост! Просто идёт к ней!
Ну Ему виднее! не заморачивается на этот счёт, Дыхан.
Цапля подпускает шагающего к ней человека с фотоаппаратом метров на тридцать и взмахнув своими белыми крыльями, легко поднимается в воздух. Перелетев через Тятинский дом, птица планирует на проталину, метрах в пятидесяти по другую его сторону. Абсолютно спокойно, Сташкевич разворачивается и снова шагает в сторону птицы
Мы останавливаемся.
Ха! хмыкаю я, исподлобья наблюдая за сценкой, Это, уже интересно!
Когда я уставший во мне много скептицизма и раздражительности. А сейчас, я уставший.
Да брось ты, Саня! Анисимов широко улыбается гостям.
Цапля опять подпускает человека метров на тридцать, взмахивает своими белыми крыльями Но, на этот раз, она окончательно уходит по небу прочь, в сторону Тятиной.
Всё!
Улетела!
Кино закончено.
Всей тройкой, мы стоим и провожаем взглядами белоснежную цаплю
К нам подходит слегка расстроенный директор.
Здравствуйте, Леонид Фёдорович! хором, здороваемся мы.
Здравствуй, Андрей! Здравствуй, Саша! здоровается с нами, директор.
Ну, как? жизнерадостно интересуется Анисимов, Сфотографировали?
Нет. Не подпустила! недоумённо разводит руками, Сташкевич
Директор, у нас мастер дожить печи из кирпича. Оказывается, на этом вездеходе они привезли на Тятино целую гору красных, новеньких кирпичей! И цемент, и всё прочее. Сташкевич приехал сложить нам настоящую печку! Мы этому так рады!
День за днём, вооружившись мастерком, Леонид Федорович кладёт нам в Тятинском доме печку. Мы с Казанцевым и Анисимов Андрей всячески помогаем ему. Мы носим вёдрами воду с устья Банного ручья, мы копаем глину на спуске и носим её в вёдрах к дому Мы месим раствор на улице, в широкой ванне. Мы подносим стопки красных кирпичей нашему печнику
Настоящая печь! искренне радуемся мы.
Со стояком! Теперь и зимой в доме можно будет по-человечески жить!
И мы всячески стараемся выказать свое расположение человеку, который благоустраивает наше жилище
Тятинский дом. Двенадцатое мая. Сегодня я вернулся из посёлка! Сегодня, у меня транспортный день, заезд. Дом пустует вот уже две недели
Теперь мы вдвоём с Александром Трубергом. Это у нас, в заповеднике, появился новый научный сотрудник! Труберга взяли на работу в заповедник! Это хорошо Герпетолог специалист по лягушкам, змеям, ящерицам
Пока мы ехали, с Филатовки до Тятино с крыши вездехода, я, чуть ли не в каждой бухточке побережья, видел пары сидящих на присадах, матёрых орланов-белохвостов. Они такие матёрые! Такие белохвостые! Такие жёлтоголовые! Пар пять, как минимум!
Это всё гнездящиеся, местные пары! понимаю я.
Я стою на углу Тятинского дома и смотрю на тёмное море хвойников, сплошь закрывающее подножия вулкана. У меня в голове роятся невесёлые мысли: «Сегодня двенадцатое мая. Двенадцатое! С двадцать восьмого апреля, я не был в лесу! Пропустить две недели полевого сезона!.. Но, в этой жизни не всё зависит от нас».
На заросший ивняком прудик у нашего дома, бойко падают с неба три уточки! Не успев окончательно зайти в наш дом, я смотрю на них, чуть приоткрыв дверь тамбура и выставив в эту, вертикальную щель, свой бинокль
Вернее сказать, уточек две. Они ярко-крапчатые, серенькие, боковые пёрышки хвостиков белые
И один селезень. Этот вообще красавец! Голова как у мандаринки: верх малиновый, яркие щёчки, горизонтальная чёрная поперечина от глаза к затылку. Грудка крапчатая, как вуалевый хвостик у аквариумных рыбок «гуппи». Однако, у него нет заломленных кверху «мандаринковых» перьев на крыльях
3-звяк! 3-звяк! селезень одиночно крякает, коротко и звонко, словно колоколец звякает.
Что за утки такие? прикидываю я, На мандаринок немного похожи! Но, крылья не такие!
Саша! зову я назад, в дом, Иди, на уток посмотри!
И скоро Александр подпирает меня сзади. Это заставляет меня попытаться чуть приоткрыть дверь. Только чуть-чуть! Но уточки легко порхают в воздух и только их и видели.
Вот незадача! кривлюсь я, Такие осторожные.
До вечера есть час свободного времени, и я шагаю на край высокой морской террасы, прямо напротив нашего дома. Я устанавливаю фотоштатив и навожу телеобъектив своего фотоаппарата на морскую литораль
Я долго наблюдаю за двумя парами шилохвостей, не забывая нажимать на кнопку спуска.
Щёлк! Щёлк!
Ах! Какие кадры! радуюсь я.
Море, сегодня такое спокойное. Волн нет совсем! Вода, просто, стоит! Как в луже. Полный штиль! Даже первой волны нет!.. Утки не спеша кормятся, в метре от уреза стоящей воды. Они шурудят своими большими, плоскими носами в плавающих на поверхности воды, водорослях. У них такие, несуразно длинные, пики хвостов! Представьте себе светло-коричневую утку, размером с крякву и у неё, вместо хвоста, сзади, под углом сорок пять градусов, торчит бурый, острый «шип», сантиметров двадцать длинны!
Что-то мелькнуло сбоку! Я быстро оглядываюсь по пустырю бывшего посёлка, на скорости, проскакивает тройка диких голубей! Эти мчатся молча и стремительно. Я провожаю их взглядом
Чиф-чиф-чиф-чифффырррр!
Чиф-чиф-чифффырррр!