Чиф-чиф-чиф-чифффырррр!
Чиф-чиф-чифффырррр!
В небе стоит непрерывное жужжание токующих бекасов! Вокруг кипит весна!!! Я бросаю взгляд на свои командирские часы пора возвращаться к нашему дому, хоть он и совсем рядом. Я сворачиваю своё фотооборудование и шагаю к дому
За это время, Труберг сходил на болотины сырых ольховников Банного ручья.
Саня! возбуждённо встречает он меня, в дверях дома, Я гнездо какой-то птицы нашёл!
Где нашёл? загораюсь я, Что за гнездо?
Вон, в лесу! На ёлке! Примерно, в восьми метрах от земли.
А, как оно выглядит?
Ну Оно лежит на толстой ветке, прямо у ствола. Сложено из травинок и мха и глиной обмазано. В гнезде лежат пять яичек!
Яички? А, какие они?
Ну они небольшие, голубого цвета.
А! Это, наверняка, дрозд! У него такие, голубые яйца!.. Сходить бы, туда!
Ну, так пошли!
Наскоро хлебнув чаю, мы бредём с Александром в ольховник Банного ручья
Вон, ёлка! тычет пальцем вперёд, Труберг.
Это действительно, среднего размера ёлка. Остроконечная, обычная Не доходя до дерева метров тридцать, мы притаиваемся на земле, за валёжиной. Я навожу на ель свой бинокль. Тянутся минута за минутой.
Вот! Серая птица величиной с сойку, тихой тенью, воровато прошмыгнула в крону ели! Я впиваюсь глазами в тёмную хвою
Через минуту, птица, не раскрывая крыльев, камнем упала вдоль ствола, к земле! Она раскрыла крылья только у самой-самой земли! И исчезла.
Хм! хмыкаю я в бинокль, Хитра! Такой короткий «фррр»! И совсем в стороне от гнезда! Наверно, это уловка от кукушки! Зоркий глаз кукушки, конечно же, уловит короткое вспархивание крылышек птички. Но, это вспархивание у земли! А гнездо остаётся незамеченным, высоко в кроне. Молодец, да и только!
Саш! тихо оборачиваюсь я к Трубергу, Это дрозд! Точно! Пошли отсюда
Тятинский дом. Тринадцатое мая. У Труберга своя работа. А я с утра отправляюсь по просторным полянам, что за ольховниками Банного ручья. Сегодня сделаю круговой маршрут влево, с выходом на Тятину
Белокопытник уже достигает двадцати пяти сантиметров! Яркая и свежая, весенняя зелень так радует глаз
Вот! По полю ещё не поднявшегося высокотравья, кормился средний медведь! Я сторожко шагаю по его кормовым набродам и подсчитываю поеди растений: двадцать семь скусов ростков соссюреи, два скуса побегов бодяка, шесть покопок лизихитона, шесть скусов сочных черешков белокопытника
Между делом, медведь разбил два трухлявых пня. Я приседаю на корточки и внимательно изучаю каждый сантиметр гнилушек.
Что он, в них, искал? озадачиваюсь я, Насекомых? Специалисты медвежатники пишут, что медведи в Архангельской области кормятся муравьями Но, я не нахожу, в этих пнях, никаких муравьев! И ведь, уже не первый раз!
В одном месте, медведь сделал большой, очень объёмный подкоп под куст смородины. Я брожу вокруг куста, внимательно осматривая дерновину, размётанную вокруг бурую почву
Кого можно так выкапывать?! озадачиваюсь я, Такой объём работы из-за какой-то мышки? Не рационально это
Но, сколько я ни стараюсь так ничего и не могу сообразить.
Вот и речная долина Тятиной. По медвежьему следу, я выхожу на край её надпойменной террасы. Впереди чернеет кучка медвежьего помёта! Это первый, за сегодня, помёт! Свежий! Я очень рад. Я осторожно вкладываю его в полиэтиленовый пакетик и ложу в свой рюкзачок
В небе над поймой, молча нарезает круги пара стрижей! Я тоже молчу. Я стою посреди травяной поляны и с улыбкой, слежу за птицами глазами: «Ой Стрижи! Прилетели! Лето на крыльях принесли». Я достаю свой дневничок это первая встреча стрижей, в этом году
Тятинский дом. Ночью лёг снег! Снег!!! Пять сантиметров снега! Всё бело кругом. Подумать только, ведь сегодня четырнадцатое мая! Свежая, зелёная трава вся придавлена к земле снегом. Тянет постоянный ветер, с востока
Весь день льёт дождь! Снег согнало. По радио передают усиление непогоды. Но, у меня есть работа дома. Я занимаюсь определением содержимого собранных за вчерашний день медвежьих помётов Два из них полностью состоят из симплокарпуса, а один из белокопытника.
Тятинский дом. На следующее утро, на океане бьёт шторм. Там раздаются тугие, резкие, тяжкие удары океанского наката.
Бухх-хухх!!! Бахххх!!! Бух-хухх-хуххх!!! Бух!!! Бух-хухх-хуххх!!!
Мне так знакомы эти звуки! По прошлому лету.
Бухх-хухх!!! Бахххх!!! Бух-хухх-хуххх!!! Бух!!! Бух-хухх-хуххх!!!
Мне так знакомы эти звуки! По прошлому лету.
Как артиллерийские залпы! качаю я головой.
Но небо чистое! Дождя нет. Выглядывает яркое солнце. И сразу становится по-летнему тепло
Однако, лето осторожничает! улыбаюсь я, природе, До сих пор, ольха не раскрыла своих почек! И только наполовину, выглядывают листочки из почек вербы
Мы с Трубергом, в паре, уходим к Ночке, напрямик через лесные массивы. Кроме поисков медвежьих поедей и медвежьих помётов, я занимаюсь фотоохотой, для души
Александр же, ищет в весенних лужах и озерцах кладки лягушек. А, этих кладок, сейчас тьма!..
Труберг стоит в чёрных болотниках, по колено в прозрачной воде чистейшей лужи. Я стою на краю этой лужи и смотрю:
Прозрачным ведром из пластика он осторожно зачерпывает лягушачью кладку, вместе с водой. Затем поворачивает прозрачный, пластиковый краник в нижней части ведра. И вода, весело журчащей струйкой, сливается обратно в лужу! Теперь, по вертикальной шкале на стенке ведра, Труберг определяет объём кладки.
Как же, всё просто! поражаюсь я.
Но, это ещё не всё! Отделив от кладки одну икринку, Александр помещает её в мерную пробирку и таким образом определяет её объём. Теперь ему остаётся, чисто арифметически, разделить объём всей кладки на объём одной икринки и мы узнаем количество икринок в кладке!
Как всё, до примитивности, просто! уже возмущаюсь я, Ты поставь мне задачу посчитать количество икринок в кладке так, я взял бы пинцет, вывалил бы весь ком лягушачьей кладки на поддон и начал бы, одну за другой, считать икринки Оказывается, есть вариант, когда ничего считать вообще не нужно!
Саша! улыбается мне Труберг, с середины своей лужи, Это не я придумал! Это стандартные методики! Они применяются всеми герпетологами мира, с давних времён!
Ладно! тогда, успокаиваюсь я, Но, для меня, всё это такое новое! Так что, «век живи век учись»
Уже пятый час дня. По медвежьей тропе, соединяющей Ночку и Тятину, мы, своей парой, возвращаемся обратно домой, на Тятино. Мы шагаем со стороны Ночки
Впереди, по тропе, среди крон пихт и елей, просматривается провал миниатюрного, весеннего озерца. Тропа проходит прямо через него. Здесь, летом, вода стоит только в яме, в центре, а вся поляна зарастает мощным ковром сочной осоки, по пояс высотой. Сейчас же эта лесная лужища полноводна и глубока
Нам остаётся пройти метров тридцать по травяному прогалу узкой полянки, перед озерцом. Неожиданно, перескочив через острые пики вершин крайних ёлок, на водную гладь лужи круто планируют две утки!
Плюх!
Мы падаем
Выставив бинокль перед лицом, я осторожно выглядываю из-за валёжины.
Мандаринки!
Какие тут сомнения?! Эти уточки словно с картинки учебника! Я передаю бинокль Александру, а сам наворачиваю на свой фотоаппарат объектив. У меня мощный пятисотник! У него оптика как у десятикратного бинокля! Только, изображение немного темнее.
Я крадусь в траве вперёд, закрываясь от уток стволом толстой ели, что растёт впереди нас
Вот и ствол этой ёлки, я в него упёрся. Дальше красться, просто некуда! Это дерево последнее перед озерцом. До уток остаётся не более двадцати метров. Закрывая лицо фотоаппаратом, я медленно-медленно высовываюсь над стволом лежащей ели:
Мандаринки, селезень и уточка, выбираются на торчащую из воды посредине озерца рогозину сухой ёлочки. Стоя на этом «плотике», они чистятся елозят по своим грудкам и пузикам плоскими, утиными клювами
Опустившись на пузико, однотонно-серенькая, крапчатая уточка прячет свою головку под крыло. Она дремлет, сидя чуть выше уровня воды, на стволике сухостоины. Селезень продолжает чистить свои пёрышки.
Ах, как наряден! я восхищённо качаю головой, глядя в видоискатель фотоаппарата, Раскрашен как попугай, одно слово мандаринка
Но, вот и селезень устраивается подремать
Устали уточки! жалею я их.
Бу-ухххх! Бу-ухх-хухххх!
Даже сюда, в глубину леса, прорывается далёкий грохот океанского наката. Я прислушиваюсь к этому грохоту и качаю головой: «Ох!.. Такая канонада! Пушечные залпы». Сегодня первый день после шторма. Океан раскачало и там, сейчас, творится что-то дикое. Одно слово стихия
Селезень дремлет Но, свою голову, под крыло он не прячет!
Он стоит «на часах»! понимаю я.