Приезжая оказалась словоохотливой.
Вы в город? спросила она подошедшую Маргариту и, когда та кивнула, продолжила. А я вот прямо с поезда. К сыну, на свидание. Тут он у меня сидит, она показала в сторону колонии. А вечером обратно Тяжело, да я привыкла. Он ведь уже третий раз сидит, и женщина с привычной горечью махнула рукой. Грех, конечно, так говорить, да уж кто сбился с пути
Маргарита промолчала, не зная, что можно сказать этой измученной жизнью женщине, проблемы которой её, к счастью, совершенно не касались. Да женщина, похоже, и не ждала никакого ответа.
Баловали его с детства, задумчиво продолжала она. Позволяли ему всё. Вот он и начал с друзьями хулиганить, пока одного парнишку ножом не задел да при всех, вся дискотека видела! Уж как мы его ни старались от тюрьмы спасти, да какое там, парень ведь инвалидность получил!
Женщина вздохнула.
Ну, коли так вышло, думали, после колонии за ум возьмётся. Но опять у него друзья, мать с отцом ему не указ. Раздобыли они где-то пистолет и квартиры грабить начали. Поймали их, стало быть, отсидел он второй срок Ну а теперь уже и третий сидит за угон, она печально помолчала. Сколько я этих колоний изъездила, вспомнить тошно! Раньше хоть муж помогал, а теперь пластом лежит, с сердцем совсем плохо. Ох, боюсь, как бы не помер!..
Голос женщины вдруг прервался, она схватила конец платка и порывисто разрыдалась.
Ну что вы, всё обойдётся! растерявшись, стала утешать её Маргарита.
Из-за поворота показался автобус, идущий в город.
Ну, мне пора, с затаённым облегчением сказала она, спеша оставить на этой грустной остановке плачущую женщину с её невесёлой историей.
И вдруг, когда автобус, шурша шинами, уже подъезжал к обочине, какая-то искра сверкнула в утомлённой голове Маргариты: «Драка в клубе, хранение пистолета, угон Да нет, не может быть!»
И, задержав дыхание, она спросила:
Как зовут вашего сына?
Магорин, Сергей, произнесла, вытирая глаза, приезжая. Вы его знаете?
Нет, солгала Маргарита и вошла в салон автобуса. Двери с шипением закрылись за ней.
Два часа спустя она всё ещё стояла на ступенях городского загса, так и не решившись зайти. Глаза её были красны от слёз, а сердце разрывалось от жалости то к обманщику Сергею, то к себе самой.
И всё же, какая-то сила не давала ей подняться по этим треклятым, видевшим столько будущих разводов ступеням.
Наконец, когда времени, чтобы успеть на поезд, осталась самая малость, Маргарита решилась.
Прощай! сказала она: может, Сергею, а может, всему этому весеннему дню, последнему в их короткой и ослепительно-счастливой семейной жизни.
Прощай, любимый! Сказка кончилась.
Она достала из сумочки бережно сложенные бумаги, помедлив, подержала их у сердца и, дождавшись случайного прохожего, спросила:
Простите, у вас есть спички?
Урну, полыхавшую в то утро перед загсом города N*, потушила водой из ведра уборщица тётя Маша.
А Сергей Магорин, погоревав и провозмущавшись почти год, нашёл себе с помощью друзей «заочницу» по переписке и благополучно женился на ней за полтора года до конца своего срока.
Кипятильник
Кто из вас, дорогие сограждане, хотя бы раз в жизни не посмотрел современный российский боевик? Кто из вас не сочувствовал храброму герою, попавшему в места не столь отдалённые и притесняемому, с одной стороны, гориллоподобными «паханами», а с другой бестолковой тюремной администрацией? Если вы верите всей этой чепухе, то можете мой рассказ дальше не читать.
Я же, со своей стороны, хочу описать вам историю, случившуюся в колонии города N * с двоюродным племянником моего соседа по этажу.
Вершины своей карьеры Николай достиг на пятом году отсидки. Он стал парикмахером.
Профессия эта в зоне нужна и почётна, поскольку одни лишь кинематографисты считают, что голова у образцового зека должна быть лысой, как колено. На самом деле, волосы в зоне давно разрешены, а парикмахерская имеется при каждой тюремной бане.
Жил Николай теперь припеваючи. Появилась у него и лишняя новая телогрейка, и шапка, и ботинки, и чаёк индийский плескался в кружке не только по праздникам. Одно лишь нехорошо не было у Николая «заводского» кипятильника.
О вы, в жизни не нюхавшие запаха тюремных коридоров! Вам не понять, какая пропасть пролегает между кипятильником заводского изготовления и самодельным приспособлением из двух металлических пластин и куска провода. И вкус у чая уже не тот, и старший дневальный на тебя косится, нету в зоне запасных розеток, все самоделками попалили, и дежурная смена, того гляди, на месте преступления застанет. Тогда уж не только самоделку отберут, а и наказать могут.
О вы, в жизни не нюхавшие запаха тюремных коридоров! Вам не понять, какая пропасть пролегает между кипятильником заводского изготовления и самодельным приспособлением из двух металлических пластин и куска провода. И вкус у чая уже не тот, и старший дневальный на тебя косится, нету в зоне запасных розеток, все самоделками попалили, и дежурная смена, того гляди, на месте преступления застанет. Тогда уж не только самоделку отберут, а и наказать могут.
И главное, ведь не бедный же человек парикмахер! Сунулся Николай в один отряд: «Продай!» «Нет, говорят, самим нужен». Сунулся в другой и там неудача. Ну хоть ты тресни чая куры не клюют, а попить его по-человечески нельзя!
Ждал как-то Николай отца своего на свидание. Хоть и трудно живётся старику, но молодец, сыну помогать не забывает. «Дай-ка, думает Николай, попрошу его кипятильник мне в следующий раз привезти. Не такая уж это дорогая вещь». А тут его как раз и по радио вызывают.
Приходит Коля по вызову на вахту и, не поверите, совершенно случайно видит такой эпизод: стоит дежурный около стола, держит в руках новёхонький «заводской» кипятильник и спрашивает у своей смены:
Пацаны, это чей?
Ничей, отвечают пацаны, давай, мы его себе возьмём.
Эх вы, шалопаи! говорит им тогда в сердцах дежурный. Это же, наверное, предыдущая смена забыла. Своих же товарищей обобрать хотите, и кладёт прибор в стол, в верхний ящик.
Долго ли, коротко ли, а только через три часа выходит Николай со свидания. День уже клонится к закату, в столовой вовсю бачки к ужину расставляют, в кресле на вахте другой офицер сидит.
Прошёл Николай к себе в отряд, оставил там мешок с передачей, и снова бегом на вахту.
Это что ж такое делается? кричит он новому дежурному. Это почему же такой беспредел в моём отношении допускают? Да я, может, прокурору пожалуюсь.
Что такое, Николай? спрашивает дежурный, который не далее как позавчера у него в парикмахерской стригся. Кто посмел? Веди его сюда, мы ему живо рога обломаем.
Ну вот, Валентиныч, я к тебе всерьёз, а ты шутки шутишь. А ведь дело-то нехорошее. Дневная смена, пока я на свиданке был, кипятильник у меня из тумбочки забрала!
Самодельный? с усмешкой уточняет дежурный.
Заводской! Гадом буду, заводской! заверяет его Николай.
Странно, странно, говорит дежурный, выдвигает верхний ящик стола и видит лежащий там кипятильник. Уж не этот ли?
Этот, этот, как дитё, радуется Николай и горячо благодарит доверчивого Валентиныча. В уме он уже давно просчитал, что следующая встреча двух сегодняшних смен состоится только через четверо суток, и возможность разоблачения крайне низка.
В отряде хитрый парикмахер достаёт из мешка пакет с печеньем, наливает в самодельную литровую кружку воды и ставит её на стол в комнате приёма пищи. Душа его поёт, новая вещица радует глаз. Пока он стоит у окна в ожидании чая, в комнату заходит здоровенный верзила по кличке Карасик человек грубый и неуравновешенный. Он смотрит на новый кипятильник Николая и неожиданно начинает шевелить ушами от возмущения.
Это что же такое? вопит он на весь отряд. Это как же прикажете понимать? и выдёргивает кипятильник из розетки.
Мгновенно вокруг собирается толпа. Николай смутно догадывается, что чаепитие придётся отложить.
Ты что, белены объелся, пытается урезонить он распоясавшегося хулигана, но Карасик от этого только свирепеет.
Я думал, его на вчерашнем обыске отмели, жалобу прокурору хотел написать, а он, оказывается, эвон где!
Николай зеленеет, словно ночник над входом в спальную секцию, и лихорадочно озирается в поисках выхода. Но выхода нет. Десятки горящих глаз устремлены на него, а на языках так и вертится нехорошее слово «крыса».
Что делать? Может быть, рассказать всё, как есть? Но нет, все решат, что он сочиняет небылицы, спасая себя от справедливого возмездия. Николай хватается за последнюю соломинку.
Да брось ты заливать, мало ли в зоне похожих кипятильников!
И тогда Карасик торжествующе показывает всем присутствующим два косых крестика и точку на пластмассовой части прибора отметки, сделанные им специально на такой случай.
В этот момент в душную атмосферу помещения проникает лёгкий ветерок снаружи и колышет створки открытого настежь окна. Николай воспринимает это как сигнал свыше, спрыгивает вниз, благо отряд расположен на первом этаже, и быстро бежит в направлении вахты, где и проводит ближайшие два часа, пока страсти не утихают. За это время истинная картина происшествия восстанавливается во всей своей первозданной красе, и грубиян Карасик нехотя снимает с Николая все претензии.