Витт родился воином. В битвах был смысл его жизни. Время смут стало его временем. Он не нуждался в славе героя, не искал поживы. Ему не приносила радости чужая смерть. В битве не испытывал он опьяняющего ликования, злости и одержимости берсерка. Разум его всегда оставался холодным. Он знал, что его дело лишь восстанавливать мир, возвращать положенный порядок вещей, не более. А когда всё возвращалось на круги своя, он отправлялся дальше, туда, где было нужно его ремесло. Судьба поручила ему стеречь равновесие, восстанавливать его рамки с помощью оружия и боевой магии. Он должен был наравне с немногими другими идти по пути воина истины. Вечный наёмник, воюющий скиталец
Этот морозный день, этот кажущийся бесконечным спуск походил на погружение в глубины моря. С каждым шагом, с каждым глотком воздуха Витт впитывал атмосферу того мира, к которому приближался.
Провинцию, что лежала у подножия гор, ещё не задела война. Меньше здесь было разбойников на трактах, меньше недовольства и страха. Даже нечисть не смела вволю веселиться в этих краях. Слишком близок Тайный город. Его власть ещё пока защищала предгорные селения. Но тень опасности уже нависла над Подгорной провинцией. И люди уже научились быть осторожными. Зло нашло путь и в их сердца.
Витт знал, что дальше будет хуже. Он мог представить перекошенные злобой лица жителей равнин, увидеть мысленным взглядом мелькание в морозном воздухе обагрённых кровью клинков, услышать шипение жутких тварей, восставших из могил. Глубины тьмы лежали внизу. Море страха и боли готово было поглотить Витта. А он готов был смело вступить во мрак настоящего.
От тёплого плаща, подаренного Витту братьями из Тайного города, пахло дымом и благовониями. Вдыхая этот запах, воин слегка морщился. Почему-то ароматы покинутого горного монастыря сливались с лёгким чувством вины, которое поселилось в душе Витта в тот момент, когда за ним закрылись Нижние ворота Города. Это чувство вины родилось потому, что дорога вниз, в гущу войны, боли и страха, дарила Витту неуместную радость. Он возвращался не только в мир, но и в себя. Он опять чувствовал себя воином. Впереди его ждал бой. Настоящий, не тренировочный. И тело Витта ликовало в предчувствии этой битвы.
Он многое узнал в монастыре, он отточил за пять лет свои навыки. Теперь во всей империи трудно было найти равного ему во владении мечом. В голове Витта золотыми буквами горели слова сильнейших заклятий боевой магии, которые на тайных уроках подарил воину мэтр Аркис.
Но что-то было в нём ещё до монастыря. Некая мудрость, впитанная с молоком матери. Мудрость истинного воина. И именно она пробуждалась в душе Витта после долгого сна. Чем ближе он был к подножию гор, тем больше становился самим собой. Это не могло не радовать. Печаль и горечь всегда возьмут своё. Один день они могут и подождать.
Когда начал опускаться закат, Витт уже оставил горы позади. Хуже стала дорога, гуще лес. Пора было искать место для ночлега. По чуть заметной тропинке путник поспешил в темноту могучих кедров. Его инстинкты и возродившаяся память подсказывали путь. Там, в конце неровной лесной тропки должно было быть селение.
Когда Витт поймал в воздухе запахи хлеба и дыма, он остановился. За пять лет вряд ли сменились традиции, а значит, храмы по-прежнему нуждались в подношениях. Да и не повредит лишний раз задобрить Богов даже без всяких правил и догм. Витт достал арбалет и принялся искать подходящую жертву
Одинокая башня из чёрного камня пронзала своим шпилем небо. Она обветшала со временем, её когда-то прочные стены покрылись трещинами. Но башня по-прежнему гордо и упрямо стремилась вверх, резко вырываясь из плена древнего леса, окружающего её со всех сторон.
На жителей близлежащих деревень она наводила ужас. Никто, правда, уже не помнил страшных легенд, связанных с этой башней, но её мрачность и одиночество всё равно отпугивали людей. Проклятое место.
Очень долго башня пустовала. Но несколько лет назад, в один тихий вечер в её окнах зажегся свет. У башни появилась хозяйка. Молодая ведарка заняла эти мрачные чертоги. Никто из местных жителей не знал, откуда она пришла. Никто никогда не задавал ей вопросов. Эта женщина казалась такой же мрачной и холодной, как и её жилище. Когда ведарка приходила в деревни, чтобы купить зерна, фруктов и вина, улицы селений быстро пустели. Её боялись. За ту тёмную силу, что окутывала её невидимым плащом, за ту тяжелую властность, которая проскальзывала в походке и жестах ведарки, за ясность и пронзительность её взгляда, за усталость, которая пряталась в глубине её глаз.
Очень долго башня пустовала. Но несколько лет назад, в один тихий вечер в её окнах зажегся свет. У башни появилась хозяйка. Молодая ведарка заняла эти мрачные чертоги. Никто из местных жителей не знал, откуда она пришла. Никто никогда не задавал ей вопросов. Эта женщина казалась такой же мрачной и холодной, как и её жилище. Когда ведарка приходила в деревни, чтобы купить зерна, фруктов и вина, улицы селений быстро пустели. Её боялись. За ту тёмную силу, что окутывала её невидимым плащом, за ту тяжелую властность, которая проскальзывала в походке и жестах ведарки, за ясность и пронзительность её взгляда, за усталость, которая пряталась в глубине её глаз.
О ней уже слагали легенды, распускали страшные слухи. Очень немногие из местных жителей решались обратиться к молодой ведарке и её искусству. Зато частенько приезжали в её тёмную башню гости из других земель. Да и не только люди бывали её гостями. Оборотни и вампиры посещали ведарку. Часто по ночам горел свет в окнах далёкой башни. Эта мрачная известность и могущество странной отшельницы ещё дольше ужасала крестьян
В ту ночь ей снился кошмар. Такое случалось не впервые, это уже давно стало нормой её жизни. Во сне она переживала ужас, который никогда не видела в реальности, но о котором знала уже много лет со слов других. В ночном кошмаре она умирала, потому что не сделала этого наяву. Когда в полночном мраке приходили к ней эти картины, она не боролась с ними, а смиренно ждала, пока они захватят её в плен, подчинят себе, утопят в своем кровавом месиве. Она отдавала во сне свой долг и не роптала.
Но в эту ночь ей не удалось прожить свой кошмар до конца. Реальность резко вырвала её из мира сна. Кто-то нарушил границы её владений, кто-то двигался к башне. Сев на кровати, ведарка прикрыла глаза и слегка напряглась, заставляя себя почувствовать того, кто шёл на встречу с ней. Время уже давно перевалило за полночь, хотя до рассвета всё-таки было ещё далеко. Ощутив ауру своего незваного посетителя, ведарка слегка удивилась.
К порогу башни подошёл вампир. Не рядовой, голодный, злой и отчаявшийся. Нет. Этот сын Чёрного огня принадлежал к вампирской знати. Не было в нём и злости, не было ненависти к живым. Только усталость. Так похожая на её собственную. Не был он и голоден. Ведарка почувствовала запах крови и обрывки чужого тепла, ещё витающие вокруг чёрного плаща, который окутывал сына Тьмы.
Давно не было у неё таких гостей, и она поспешила к нему на встречу. Когда ведарка спустилась вниз, в камине весело потрескивал огонь. Она уловила тот момент, когда её незваный гость кинул заклинание. Языки пламени освещали почти весь зальчик, но вампира здесь не было. Он смиренно стоял во дворе, ожидая пока она сама пустит его в дом. Это тоже удивляло. Ведарка держала двери не запертыми, не вешала на них никаких защитных заклинаний. Нелюди спокойно входили в зал, чтобы дождаться её в уюте дома. Он так не поступил. Он начинал беспокоить ее. Так как его приход был неожиданным, и действия его становились все более странными. Будто он принес весть, которой она и ждала и боялась одновременно
Ведарка распахнула дверь на улицу и жестом пригласила гостя войти. Он легко поклонился и прошёл внутрь дома, обдав молодую женщину волной холода. Посреди зала он остановился и глянул в глаза своей хозяйке, смело и как-то равнодушно. Странным казалось отчуждение этих блестящих желтых глаз с вертикальными зрачками. И стоял он непривычно бездвижно, высокий, черноволосый, закутанный в черноту ночи. Его бледное лицо было неправдоподобно красиво, как и у всех сынов Тьмы.
Здравствуй, госпожа, после напряженной паузы произнёс гость. Голос походил на человеческий, в нём трудно было уловить характерное шипение, присущее всем вампирам.
Здравствуй, вежливо отозвалась ведарка.
Мой государь, князь ночи Ролас, шлёт тебе привет.
Спасибо, она слегка улыбнулась. При встрече передай ему мой ответ.
Вампир поклонился.
Князь так же просил передать тебе подарок и извинения за беспокойство, которое я доставляю тебе своим визитом.
В тоне вампира не было ничего кроме спокойной вежливости, от этого все, сказанное им, казалось искренним. Ведарка молчала. Ей не хотелось отвечать очередной церемониальной фразой и превращать разговор в фарс. Поняв это, посланник князя Ночи чуть заметно улыбнулся. Под тонкими губами обнажились жемчужно-белые клыки. Вампир не засмущался, не отвел взгляда. Ведарке это понравилось. Между ними обозначалось хрупкое понимание, какой-то определенный договор, удовлетворяющий обоих и успокаивающий.