Ночь прошла издевательски быстро. Да и организм решил, что достаточно отдохнул задолго до рассвета.
Я высунула нос из-под одеял, проводя привычную разведку. Убедилась, что пора растапливать печь и, только раскрывшись, почти подпрыгнув с кровати, вспомнила, что вчерашний вечер не сон.
Главным доказательством, разрушающим надежду, что все произошедшее игра заскучавшего по общению разума стала лавка и третье одеяло на ней. Луншин мирно спал. Его дыхание выровнялось, по комнате незаметно витал тонкий аромат перегара последствия импровизированной анестезии.
Тихо подойдя к бедолаге, я приложила руку ко лбу и удовлетворенно кивнула температура не поднялась и холодный пот не проступил. Жить будет. Значит, никто не попытается давить на вину за жизнь главного в отряде.
За окном стояла привычная тишина, которой хотелось радоваться. Но понимание, что на дворе, прямо перед домом расположились незваные гости, которым никто тут и не рад, сразу портила настроение.
Проснутся голодными, начнут ныть, что не местные, последнюю корку хлеба еще перед заходом в лес съели. Лишь бы не решили самообеспечением заняться за мой счет выкопать урожай и сожрать его.
Я ловко накинула на плечи старенький кардиган, натянула шерстяные носки и отправилась к печке, чтобы разжечь огонь. Нашему бедолаге лучше не переохлаждаться.
С горечью и раздражением вспомнила, что чайник остался во дворе, и заполнила водой старый ковшик, в котором когда-то очень давно варила себе кофе. Такой роскоши в доме не водилось уже лет пять, а посуду ни под что другое приспособить не удалось маленький он, ничего путевого в нем не приготовить. А тут и пригодился.
Треск сухих дров в печи настраивал на привычный ритм. Я потянулась, поглядывая на все еще холодную воду, вышла в сени, в потемках умылась, снимая остатки сна и бодрясь, как истинный морж, а вернулась ровно к тому моменту, как начали подниматься первые пузыри.
На деревянный придаток к печке, именуемый мной столом, встали две кружки моя красивая и армейская Луншина. В одну посыпался кофе, в другую содержимое двух пакетиков с жирной надписью «Сливки». Не думаю, что он сможет что-то съесть, но вот выпить, точно согласится. После травмы надо как-то восстанавливаться, чтобы держаться на носилках уверенно, а не как мешок с тряпьем. Так что пусть радуется тому, что его вообще собираются тут кормить. Ну, или поить.
Немного подумав, я все же поддалась собственному голоду и замесила тесто на пресные лепешки единственный вид хлеба, который можно приготовить в диких условиях в отсутствии яиц, молочной продукции и дрожжей. Мука, соль, вода, немного сахара и капля растительного масла вот и готово нехитрое тесто. Хочешь запекай на сухой сковороде, хочешь жарь, хочешь отмывай печь и ставь в нее, как предки ставили.
Выбор пал на первое разводить щедрый жирный стол для тех, кому не рада, мне не хотелось. А все равно же придется делиться испечь одну не получится. Никогда не получается. Да и масло в дефиците самой отжимать я не научилась, запасы подходили к концу. Раньше времени на вылазку идти не хотелось никто меня там не ждал ни с заказом, ни даже с деньгами.
Потому будут есть, что дают. И я буду. Без вариантов.
Дом постепенно заполнился приятным ароматом запекающегося теста. Кофе и сливки ждали кипятка. На тарелку легли первые лепешки. Начало дня казалось обычным, если забыть про мир за стенами, передвинутый стол во дворе и лавку за печью, с которой раздался первый осознанный стон.
Сняв сковороду, я выглянула и ухмыльнулась. Луншин пытался разобраться, куда попал и как. Но тело его не слушалось, напоминая, что вчера ему перепало много увлекательных приключений с участием древнего, ржавого капкана.
Потому сил у командира детского отряда хватило только на то, чтобы приподнять голову, оглядеться по сторонам и снова простонать от тяжести спирт давал о себе знать. А вот то, что в него вливали эту живительную влагу, он точно не помнил.
Решив, что дальше главному стратегу предпринимать попытки встать или хотя бы пошевелиться, не стоит, я залила кружки кипятком, тщательно перемешала, добавив все-таки в сливки немного сахара, и вышла:
Рановато ты.
А вы, Луншин сморщился то ли от боли, от ли от попытки вспомнить.
Я не стала ждать продолжения, придвинула ногой табурет, сколоченный в пылу вдохновения еще в начале отшельнической жизни, уселась напротив и протянула ему кружку со сливками:
Я не стала ждать продолжения, придвинула ногой табурет, сколоченный в пылу вдохновения еще в начале отшельнической жизни, уселась напротив и протянула ему кружку со сливками:
Как себя чувствуешь?
Будто меня бегемот прожевал и выплюнул, Луншин сморщился, пытаясь приподняться, чтобы принять кружку, но отрицательно покачал головой.
Хорошее сравнение, кивнула я ему. Лежи, сейчас попробую придумать что-нибудь для спины. Голову-то хоть держать можешь?
Парень (несмотря на явные признаки, что его возраст пересек тридцатилетнюю черту, иначе язык не поворачивался его назвать) прислушался к себе и дал утвердительный ответ.
Тогда погоди, я ловко поставила кружки на табурет, стянула с кровати свои одеяла, скрутила их в толстый, внушительный валик и помогла бедолаге приподняться, чтобы подоткнуть всю конструкцию ему под спину.
С его стороны порой раздавалось шипение и очень тихий мат, но в целом «пациент» держался весьма сдержано и достойно. Согласно положения в своем отряде.
Я снова села, чувствуя легкое удовлетворение, и снова протянула ему кружку. Луншин удивленно посмотрел на меня, на угощение и приподнял брови.
Не уверена, что после той дозы спирта, что мы в тебя вчера влили, завтрак не выйдет тем же путем, что и вошел. Так что пока пей сливки и приходи в себя. А заодно расскажешь свою версию.
Версию чего?
Причин появления твоего отряда на моем огороде.
А они, Луншин встрепенулся от упоминания своих ребят, но прыжок на лавке вышел неуклюжим и заставил его пожалеть о поступке.
Да нормально у них все, я махнула в сторону окон. Чаем вчера напоила, вареньем угостила, разрешила расположиться перед домом у печки, чтобы ночью сильно не замерзли.
А почему не здесь?
Ты дурачка-то не включай.
Командир пару раз моргнул и понимающе кивнул, после чего все же решился на глоток. Теперь он сморщился от вкуса. Хотя сливки были вполне съедобными, но без чая или кофе мало походили хотя бы на обезжиренное молоко. Оттого теперь понимающе кивнула я и пояснила:
Пока всего тебе доступного из еды это пойло. Как придешь в себя, я расскажу твоим ребяткам, где есть хорошая полянка, грибная. Они на обратном пути супчик тебе сварят. Правда, без картошки, у меня ее мало, делиться не стану. Жалко, конечно, что ваши жадные снабженцы не кладут в пайки сухое молоко, может, повкуснее вышло бы. Да и меня бы порадовали.
А где я вообще? Мы добрались до точки?
Ну, Мишка считает, что добрались. Вчера рассказал мне про дасья, башенки и требование земель, я пожала плечами, отхлебнула кофе и блаженно потянулась, бросив взгляд на окна, за которыми стояла тишина дрыхли малыши, как в тихий час.
Хотите сказать, что лейтенант Прокофьев без проверки вашей личности, рассказал секретную информацию, имеющую статус военной тайны? брови Луншина начали странную игру они то поднимались вверх, выражая явное удивление, то резко начинали стремиться друг к другу, сигнализируя о серьезном недовольстве своего хозяина от услышанного.
Фиг знает. Но не расскажи он этого, я бы вас сразу обратно отправила. Кстати, почему именно такой слабый и несуразный отряд отправили ко мне? Еще и с оружием. Я вдруг стала настолько сильно нужна?
Парень продолжил хмуриться, придумывая кары для своего подчиненного, но не забывал внимательно изучать и меня, будто что-то сопоставляя в голове. Снова человек столкнулся с системой и теперь пытался разойтись с ней по-хорошему, без ущерба для других.
Я скучающе оглядела бедолагу, у которого скоро должен повалить пар из ушей, и усмехнулась:
Какая разница, что мне рассказали. Куда это может дальше-то пойти? Если ты изучал карту, прежде, чем отправиться сюда, то должен знать здесь нет связи, интернета, телеграфа, радио и, самое главное, нет людей. Отсюда ничего и никуда не утечет, военную тайну мирные не узнают.
Но знаете вы, продолжая внимательно разглядывать меня, строго заметил Луншин.
Ага. И буду знать дальше. Но мне до этого нет никакого дела. Я вам, ребятки, дорогу быстро объясню и благословлю на скорый выход к селу. А сама дома останусь. Мне еще картошку надо всю выкопать и подсушить смородинового листа на зиму. Так что сам понимаешь дел невпроворот, не до болтовни с барсуками и медведями.
Что за бред? в голосе парня начали появляться нотки возмущения и раздражения.
Быстро он приходил в себя, что не могло ни радовать быстрее уйдут и оставят меня в покое.