Натянув поводья, я остановился рядом с ним и обратился к нахмурившемуся стражнику:
Это он вчера прибыл из Ëру?
Похоже, мне удалось напугать обоих. Стражник кивнул, глядя на меня с опаской.
Я изобразил недовольство и презрительно скривился:
Король послал нас Чтобы помогли разобраться с угрозой
Я пытался подражать министрам, когда они считали, что проблема выеденного яйца не стоит и лишь отнимает их время.
На лице крестьянина вдруг расцвела широченная улыбка, а вот стражник выглядел удивленным.
Я вскинул брови:
Давай-давай, пошевеливайся. Мы тут весь день стоять не будем.
Наконец стражник, отмер и с подозрением на меня посмотрел:
Что-то я вас двоих во дворце не помню? Вы кто вообще такие?
Помощь пришла с неожиданной стороны. Крестьянин пнул его локтем и заулыбался мне так искренне, что я на секунду усомнился в его душевном здоровье.
Он же сказал тебе: король их послал! Помочь! Кажется, он даже подпрыгнул от радости.
Но стражник не унимался:
Я не получал никаких распоряжений. Я вас даже не знаю.
Я наклонился к нему и тихо, спокойно прошептал:
Наша служба в том и заключается чтобы о нас никто не знал, а нам о других все известно было. Я прищурился: В том числе и то, как ты нарушил порядок во дворце и не вывел посланника вовремя, а разрешил ему ждать возле королевской кухни. Я могу сказать, сколько раз этот бедняга, я кивнул в сторону крестьянина, падал на колени перед министром Линем. И даже перечислю то, что ты просил передать своей сестре.
Последнее был откровенный блеф, но он подействовал. С лиц обоих схлынули все краски, и они стали похожи на Дайске часом ранее.
Простите, господин Стражник низко склонился передо мной.
Крестьянин тут же сделал то же самое.
Простите простите, господин
Я выпрямился:
Нам пора.
Следующие несколько минут показались мне вечностью. Так напряжен я не был еще никогда. Пока стражник объяснял привратникам, кто мы такие, я приказал крестьянину сесть позади Дайске. Пока он неловко взбирался на коня, ворота начали открываться.
Я окаменел, боясь пошевелиться и спугнуть нашу удачу.
Путь свободен. Именно сейчас.
Осталось совсем немного. Я ждал, что кто-то помешает. Возможно, меня узнают. Или появится еще один отряд королевской стражи.
Но ничего не происходило.
Мы проехали мимо привратников, минуя заветный деревянный порог, который считался границей столицы.
Боги Я впервые покинул пределы своей темницы. Нет, конечно, раньше я выезжал из столицы. Но в сопровождении такого количества стражей, что казалось, будто мы едем на войну. Да, меня охраняли. Но не для того, чтобы защитить от убийц и покушений. А чтобы не дать сбежать.
Сейчас же я чувствовал себя опьяненным. Здесь даже воздух был иным. Не отравленным смрадом интриг, заговоров и предательств.
Я вдохнул, заполняя легкие до предела. Наконец-то Да, жизнь простых людей тяжела и часто коротка. Но почему-то я был уверен, что они в тысячу раз счастливее тех, кто живет во дворце.
Обернувшись к застывшему Дайске и вцепившемуся в него крестьянину, я коротко бросил «Мы потеряли много времени!» и хлестнул коня.
Глава 3. Черные монахи
Провинция Ëру. Три недели спустя
Нам бы поторопиться. На закате ворота закроют и не откроют до рассвета. Ясуо, сидящий за спиной Дайске, хмуро смотрел на мрачную серую чащу.
Что-то я не вижу никаких ворот Или они скрыты от глаз простых смертных? Дайске ухмыльнулся.
Ворота за Мертвым Лесом. Ясуо ткнул пальцем в сторону стены скрюченных в муках деревьев.
Мы провели в пути почти полный лунный цикл. За это время я увидел и узнал столько, сколько не видел за всю жизнь во дворце. Но это место ужасало.
Мертвый лес Говорят, что каждое дерево прежде было человеком подданными принцессы, чье имя не сохранилось даже в сказках. Один из древних богов, давно покинувших наш мир, увидел ее и влюбился. Но принцесса не отвечала ему взаимностью. И тогда он решил добиться ее страхом. Превратил ее народ в деревья. Сказал, что каждый день, пока она не скажет ему «Да», в лесу будет появляться новое древо.
Я не знаю, сколько правды было в этой сказке. Но деревья и впрямь были похожи на скорчившиеся в муках тела. Ветви, как вытянутые руки и пальцы. На серо-голубой коре отчетливо проступали человеческие черты. Что нас ждет в глубине Мертвого леса, я старался не думать.
Разве мы не можем его объехать? Дайске с сомнением смотрел на мрачные заросли, среди которых мелькали жутковатые тени.
Ну это еще сутки пути. Ясуо вдруг посмотрел на небо. А у нас их нет
Что ты имеешь ввиду? Я нахмурился.
Наш проводник впервые выглядел таким напуганным.
Видите, какое солнце? Это очень-очень плохо. Он вцепился в плечи Дайске. Кровавый закат ОНИ скоро выйдут на охоту Нужно ехать через лес!
Я тоже посмотрел на солнце. Оно неумолимо клонилось к горизонту, окрашиваясь в непривычный багровый цвет. По небу словно разливались ручьи крови, и пылающее солнце тонуло в них. Я впервые видел подобное.
Ты всерьез хочешь сунуться ТУДА?! Дайске с отвращением смотрел на лес.
Посмотри на небо! Ясуо побледнел, с ужасом глядя на солнце. Кровавый закат время черных монахов. Они уже восстали! Без защиты крепости мы трупы. Наверняка они уже знают о нас Самый короткий путь через лес!
Дайске прямо посмотрел на меня:
Я не пущу вас туда. Это же самоубийство!
Самоубийство оставаться тут! Скоро опустится туман, а с ним придут и монахи. Они обглодают нас до косточек.
Довольно! Я строго посмотрел на обоих. Едем через лес.
Ясуо закивал, с шумом втянул в себя воздух и пробормотал:
Господин лекарь говорит, когда чего-то боишься, нужно просто пойти и сделать это. Просто пойти и сделать
Я уже ненавидел этого лекаря. За время нашего пути Ясуо говорил о нем столько, что складывалось впечатление, будто он единственный, кто живет в крепости. Лекарь то, лекарь это похоже, крестьянин его боготворил.
Ясуо мешком спрыгнул с коня:
Идемте. Я проведу вас. Побледнев еще больше, он вцепился в лямки корзины, висящей за спиной, и шагнул в чащу.
Дайске наклонился ко мне и прошептал:
А что если он заведет нас прямо к ним?
Я вздернул бровь:
Ты же не веришь в их существование.
Дайске ни капли не смутился:
Зато я верю во всяких пройдох. Мы же не знаем, куда он нас ведет!
Он мог убить нас уже тысячу раз. К чему такие сложности? Хватит терять время.
Я послал коня в лес.
Мы словно шагнули в иной мир. Я никогда еще не видел таких мест. И скорчившиеся деревья оказались самым безобидным, что мы тут увидели.
Искореженные неизвестной хворью ветки тянулись к самой земле под тяжестью голубоватого мха. В лесном сумраке он казался истлевшими лохмотьями. Почти на каждом дереве зияли черные дупла. Они напоминали раззявленные в безмолвном крике рты.
Почему-то шепотом я спросил у Ясуо, шагающего впереди:
Почему у всех деревьев есть дупла? Мне это казалось очень странным. Хотя, может, их специально выдолбили.
Крестьянин бросил на меня мрачный взгляд:
Это не дупла это убежища.
Дайске с сомнением заглянул в одно из них:
Чьи?
Всех, кто боится солнечного света. Нечисть прячется внутри от солнечных лучей. Призраки, ведьмы, а теперь и эти безбожники скрываются там, пока солнце не сядет за горизонт.
Дайске натянул поводья, вынуждая свою бедную лошадь резко встать на дыбы:
И ты ведешь нас там, откуда они могут выпрыгнуть?! Ты ополоумел?!
Ясуо недовольно на него зыркнул:
Хватит вопить. Лучше поторапливайся. Здесь еще не опасно. А вот дальше страшные места лежат. Не переживай, в этих дуплах никто не живет. Видишь? Деревья не мертвы. Значит, никакое зло в них не обитает.
Лес сгущался. Деревья росли почти вплотную друг к другу, и даже багряное небо становилось едва различимым из-под свода их ветвей. Казалось, что здесь, среди этих обезображенных стволов, уже властвуют голубоватые сумерки.
Идите за мной и не отставайте. У нас мало времени. Сегодня они точно выберутся наружу, полакомиться человеческой плотью. Безбожники.
Словно соглашаясь с ним, подул ледяной ветер. Он был совсем не осенним. Холодный настолько, что проник под несколько слоев моей одежды, посылая по коже мурашки ужаса. Он пах сыростью и гнилью. Могильной землей. Этот запах я не спутаю ни с каким другим. Запах страшной неминуемой смерти. Разложения.
Тихим шепотом Дайске спросил то, о чем я даже не подумал:
А ты откуда знаешь, каким путем идти?
Проводник тоже заговорил тише:
Я ходил этой тропой много раз. Сопровождал нашего неугомонного лекаря, да сохранят его все боги. Он говорит, что травы, растущие здесь, обладают какой-то особой силой и способны излечивать самые страшные хвори. И вообще, хватит языком болтать! Скорее, давайте. Солнце уже до половины село.