Татьяна Булатова
Стрекоза ты моя бестолковая
* * *Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Федорова Т. Н., 2022
© Оформление. ООО «Издательство Эксмо», 2022
* * *На Марфу Васильевну Соболеву жалобы писали с завидным упорством. И в домоуправление, и в общественный пункт охраны порядка, и в отделение милиции, и в санэпидстанцию. Куда можно туда и писали. И правильно делали! Мыслимое ли дело?! В однокомнатной хрущевке и одному-то человеку дышать нечем, а здесь больше двух десятков кошек! А может, и трех. Говорят, когда эту сумасшедшую психиатрическая бригада силком из квартиры выволакивала, со счета сбились.
В общем, как только Марфу в машину, соседи к дверям. И давай кричать на участкового Куруськина, предусмотрительно перекрывшего вход в Марфины чертоги:
Открывай дверь, начальник. Открывай! Мы это гнездо крушить будем. Сколько лет мучились вонь эту терпели, здоровье теряли, нервы портили!
Не могу, граждане! Права не имею. Вдруг вернется, а тут все раскурочено. Кто отвечать будет? Я?!
Ты власть ты и отвечай! Разгоряченные жильцы стеной пошли на участкового. А если внутри кошки остались? От голода сдохнут вонять начнут. Все равно милицию вызывать придется и дверь взламывать.
И взломаем! с готовностью пообещал лейтенант. Санкция будет любую дверь взломаем!
Когда-а-а-а?
Да откуда я знаю когда! взвился Куруськин, но быстро успокоился и, прижав к груди кожаную папку с документами, пояснил: Дохлая кошка это вам не труп! Никакого преступления в ее смерти нету. Столько лет терпели, еще пару недель подождете, пока бумага из Карамзинки не придет: что так, мол, и так, оставлена ваша Марфа Васильевна на принудительное лечение до конца своих дней.
Слово «Карамзинка» на митингующих произвело отрезвляющее действие: психиатрическая больница имени Н. М. Карамзина заведение серьезное, с ним не поспоришь. И только Нина Жданова старшая по подъезду грудью пошла на участкового, раздувая ноздри:
Пока бумага из Карамзинки дойдет, как бы ты, Анатолий Сергеич, без погон не остался. Сейчас вот печать на дверь поставишь, а там труп, потому что психованная наша здесь не только ночлежку для кошек устроила, а и всяких разных привечала, что под лавками в парках ночуют или в подвалах прячутся. Смотри, начальник!..
Немного подумав, лейтенант, не меняя местоположения перед дверью, нерешительно переступил с ноги на ногу и нехотя предложил:
Что ж, осматривать будем?
Будем, Анатолий Сергеич, блестя глазами, выдохнула Жданова и возглавила отряд столпившихся около проклятой двери соседок.
Без понятых не положено, участковый пытался следовать букве закона. Понятых надо брать. Кто, граждане, пойдет в понятые?
Вместо ответа на вопрос поднялся лес рук.
Столько понятых не бывает, покачал головой Куруськин и, строго посмотрев на желающих, скомандовал: Гражданка Жданова, гражданка Сидорова и вы (он обратился к управдому Гаврилову), Петр Вениаминович, пройдемте со мной
А мы? заволновались ощущавшие свою причастность к происходящему соседи.
Не положено, отрезал участковый, распахнул дверь и шагнул через порог.
Так и есть пушистыми брызгами врассыпную бросились кошки, схоронившиеся в квартире, пока из нее вытаскивали горячо любимую хозяйку.
«Правы, черт побери!» вынужден был признать Куруськин, незаметно переглядываясь с печальным управдомом Гавриловым, судорожно прикладывающим к носу скомканный несвежий платок: вонь стояла страшная!
Первым замутило Петра Вениаминовича, но он мужественно сдерживался ввиду своего служебного положения. Другое дело Сидорова. Взглянув на скорчившееся начальство, она легко ретировалась из квартиры, невзирая на возложенные на нее полномочия.
Ну что там, Люда? тут же окружили ее женщины: Правда, что ль, труп?
Одуревшая от вони, Сидорова побоялась открыть рот и только отрицательно замотала головой. А потом и вовсе стремглав выбежала из подъезда на свежий воздух. И там, под высокими тополями, у нее возникло ощущение, схожее с тем, что девчонкой пережила на уроке начальной военной подготовки, когда бесшабашные одноклассники ради шутки пережали ей соединительную трубку противогаза и она чуть не потеряла сознание. «Вот уж точно! шумно втянув в себя воздух, изумилась Сидорова. Живем и не замечаем, дышим себе и дышим, как будто так и надо»
Пока она размышляла о прелестях нехитрого человеческого существования, из подъезда вывалился бледный Петр Вениаминович, но до целительных тополей не добрался стравил сразу же на клумбу, забыв, что та являлась эстетическим достоянием двора образцового содержания.
Эк тебя, Вениаминыч! посочувствовала воскресшая на свежем воздухе Сидорова, а потом решительно заявила: Как хочешь, а я туда больше ни ногой. Мне моя жизнь дорога, будь там хоть два трупа
И только управдом Гаврилов собрался сообщить, что никаких трупов в квартире не обнаружено, как его вырвало еще раз, и он мысленно поклялся запретить разведение домашних животных в квартирах вверенных ему граждан из двадцать четвертого дома на Западном бульваре, что недалеко от железнодорожного вокзала «Кушмынск-Центральный».
В итоге самыми выносливыми оказались участковый Куруськин и несгибаемая Нина Жданова, ради справедливости готовая на немыслимые жертвы.
Брысь! прикрикнула она на разлегшихся на диване кошек и смело потянулась к груде тряпья, которое, видимо, служило одеялом для депортированной из квартиры Соболевой.
Не трогайте! прошипел лейтенант, разглядевший под разномастными тряпками контуры человеческого тела. Там кто-то есть.
Где? с ходу не поняла Нина Жданова и на всякий пожарный отошла от растерзанного кошками дивана в сторону.
Там, прошептал участковый, надел фуражку и аккуратно, двумя пальцами отогнул край тряпичной кучи. Так и есть под ней мирно посапывал бородатый мужичонка в линялом фиолетовом трико и затрапезной майке с надписью «Олимпиада-80».
Прокашлявшись, участковый приступил к процедуре выяснения личности:
Гражданин!
Гражданин в ответ даже не пошевелился. Куруськин нагнулся, принюхался, но, как ни странно, перегара не почувствовал. Видимо, по сравнению с устойчивым запахом кошачьих меток и экскрементов он был неуловим. Но он был! На что имелся ряд документальных свидетельств, подписанных полным составом приглашенных понятых: товарищами Гавриловым, Сидоровой и Ждановой.
Гражданин! повысил голос Куруськин, а преданная делу порядка Нина Жданова повторила слова участкового, но в доступной ей форме:
Мужик, ты чё? Спишь тут, а?
Мужичонка с трудом приоткрыл один глаз и с умилением протянул:
Ма-ань
Какой это тебе «Мань»? возмутилась старшая по подъезду. Не видишь? Мильционер это! Видали, тарщ участковый, до чего люди нажираются? Бабу от мужика отличить не могут
Предъявите ваши документы, гражданин, со всей строгостью потребовал лейтенант и протянул к бородачу руку.
Ма-ань! заорал тот в ответ и приподнялся на локте. Где у нас документы?
Нету Мани твоей, известила мужичка Жданова. В утиль свезли вместе с кошками.
Нет, покачал головой бородач и точно определился в своих симпатиях: Начальник, ты это бабу не слушай. Маня придет
Не придет твоя Маня, участковый не выдержал и прикрикнул на мужика. Увезли твою Маню Нету Все!
Как увезли? заволновался мужичок. Куда?
За кудыкину гору! вмешалась Жданова и грозно предупредила: Оттуда, мил-человек, не вертаются.
Бородач приподнялся, спустил ноги с дивана и сел, натянув на плечи грязное тряпье.
Ну чё, протрезвел? усмехнулась Нина и покосилась на участкового. Ты вообще, мужик, чей? Не Марфин ли сожитель?
Бородач отрицательно помотал головой и передвинулся к краю дивана.
Гражданин! Куруськин вернулся к своим прямым обязанностям. Вы это вставайте и пройдемте со мной для выяснения личности.
Подожди-ка, Анатолий Сергеич, процедила старшая по подъезду и, по-гренадерски вытянувшись вверх, рявкнула: Так, мужик, слушай меня. Ты кто? Не помнишь? Щас вспомнишь! Щас тебя в бобик засадют и куда надо отвезут. Здесь не общага без паспорта жить! Шевелись давай, пьянь!
Бородач свесил ноги с дивана, попытался встать, но тут же завалился назад на грязную кучу.
Шатает, добродушно усмехнулся он и предпринял еще одну попытку занять вертикальное положение.
На какое-то мгновение ему это удалось, но стоять ровно на одном месте все равно не получалось: бородач раскачивался, как маятник. И когда об ноги страдальца потерся вынырнувший неизвестно откуда кот, мужичонку вновь опрокинуло назад.
Ой, никак что-то, застеснялся он, обескураженно заморгал и переключился на кошака, вьющегося возле ног. Увидев, что тот поднял хвост трубой и мелко-мелко им завибрировал, бородач разулыбался и похлопал себя по коленке. Кузя, Кузя