«И лишь гитара песню лет поёт вослед побед и бед!» любил повторять Егор, отвечая на вопросы благодарных слушателей. В сочинении песен и коротких музыкальных баллад Гоша находил утешение переполнявшим его нереализованным и мятущимся силам, а в публичном исполнении песен со сцены или в кругу друзей возможность «социально скомпенсировать» свою трепетную любовь к одиночеству.
* * *
Квартира, в которой Гоша жил вдвоём с мамой, представляла собой нормальную советскую трёхкомнатную «барахолку» с сервантом, книжным шкафом, стареньким пианино и т. д. Однако вскоре всё изменилось. Прихожая, заваленная подрамниками, старыми мольбертами, разбитыми в хлам этюдниками, уже не справлялась со своей основной функцией встречать и провожать обитателей жилища.
Мама вздыхала, глядя на Гошину свалку, но молчала и даже с некоторым интересом отслеживала стремительные изменения их квартирного быта.
У Гоши была хорошая мама. Она полностью подчинила себя интересам сына. И сын это понимал. Одну комнату он полностью освободил от мебели. В центре стоял скульптурный станок, а в углу вращающийся подиум для натуры. К Гоше приходили товарищи, рисовали углём, писали акварелью, маслом. Паркет был застелен оргалитом, и мама втайне надеялась, что когда-нибудь сын обзаведётся отдельной художественной мастерской, и тогда она вскроет оргалит и снова увидит любимый паркет, который выложил много лет назад собственноручно её отец, дед Егора.
* * *
Мама, я поступил!
Гоша вбежал в квартиру и бросился к матери в объятья, попутно опрокинув в прихожей коробки с книгами по искусству.
Кстати, о книгах. На днях он получил огромную кипу книг в подарок от милой женщины, библиотекаря знаменитой библиотеки МОСХа. Зоя Михайловна сопроводила дар печальным напутствием: «Бери, Егорушка, тебе пригодится. Нас больше нет»
Исподволь наступали новые времена. Рушились отстоявшие полвека советские структуры. Незнакомое коммерческое вещество проникало в щели ветхих профессиональных построек и заполняло их внутреннее пространство. Так вода заполняет трюмы тонущего корабля, и огромный «Титаник» медленно исчезает в тёмной пучине времени.
Мама, теперь я буду настоящим художником! распевал на все лады Егор, пританцовывая перед матерью. Он напоминал библейского Давида, который не побоялся выйти на бой с великаном Голиафом. И тот же самый Давид по имени Гоша страдал комплексом неполноценности перед всяким художником, имевшим профессиональное образование.
Он читал и перечитывал письма Ван Гога. Однако при равенстве, так сказать, огненного начала, Егор отличался от собрата по творчеству застенчивостью, которая рождала гадкую неуверенность в собственных силах.
Теперь же, став студентом художественного института, через пять лет он защитит диплом и будет настоящим художником! Гоша не знал, да и не мог знать, что судьба уже приготовила ему иное чередование событий.
5. Первая встреча
Как-то вечером Гоша раньше обычного возвращался домой и приметил среди сугробов заснеженного палисадника свет в небольшом полуподвальном окошке. Справа от окошка посверкивала крашенная в рыжий сурик дверь чёрного хода. В холодном свете уличных фонарей сурик походил на изысканный розовато-сиреневый тиоиндиго2. Над чёрным входом была прибита скромная вывеска «Детская студия рисунка и скульптуры».
Гоше стало любопытно. Он приоткрыл дверь и увидел крутую уходящую вниз лестницу. Несмотря на полуподвальную обстановку, лестничный марш казался весьма ухоженным и явно не походил на спуск в царство угрюмой подвальной сантехники. «Неудобно как-то, подумал Гоша, едва переступив порог, впрочем» Он ощутил внутренний призыв к действию, улыбнулся и, не раздумывая, уверенно зашагал вниз.
Через пару поворотов ступени закончились и перед ним открылось большое ярко освещенное помещение. «Уж не в сказку ли я попал?» подумал Гоша, оглядывая высокие потолки старой котельной, переоборудованной под детскую студию.
Повсюду к стенам крепились самодельные стеллажи с сотнями детских поделок из глины и пластилина, а между ними были развешены рисунки и гипсовые пособия. Справа от входа, за столом, отгороженным от общего пространства ширмой, расписанной под китайскую акварель, сидела молодая женщина и читала.
Гоша застыл на пороге, размышляя, как ему поступить дальше. Женщина подняла голову, и он обомлел от милой красоты её лица.
Гоша застыл на пороге, размышляя, как ему поступить дальше. Женщина подняла голову, и он обомлел от милой красоты её лица.
Здравствуйте, доброжелательно произнесла женщина.
З-здравствуйте, не сразу ответил Гоша, ну я пойду?
Тогда, до свидания! она улыбнулась.
Я, это, мимо шёл, гляжу свет горит, ну я и вошёл
Это я уже поняла. А вы кто?
Гоша Простите, Егор.
Вы художник?
Да, то есть нет. Учусь.
У автора сохранилась полная стенограмма того давнишнего разговора двух случайно встретившихся людей. Он мог бы приложить её как документальное «свидетельство о рождении» необычной и очень романтической истории. Но считается, что все истории подобного рода похожи друг на друга. В каком-нибудь учебнике по психологии подобный диалог наверняка описан как «типичный случай взаимного влечения полов».
И всё же, господа психоаналитики, в нашей нетипичной истории «дедушке Фрейду» делать нечего! Одному Богу известно, как происходят подобные сердечные метаморфозы.
Да-да, именно метаморфозы! Ведь сколько людей ежедневно идут навстречу друг другу. Идут и проходят мимо. Значит, кто-то руководит ими, озаряет или оставляет равнодушными
Короче говоря, неистовый чернец от искусства Егор и милая хозяйка скульптурной мастерской Марина стали встречаться. Их взаимная симпатия, первоначально возникшая на ниве художества, через пару недель переросла в настойчивое желание ежедневно видеть друг друга, обо всём думать вместе и в конце концов существовать вместе как две необходимые друг для друга половинки.
Ленка, чувствуя неладное, искала повод объясниться. Но неожиданно влюбилась в преуспевающего, как бы сейчас сказали, мальчика-мажора и вскоре забыла своего ненадёжного, перепачканного красками Гошу.
6. Айрумка3 Марина
Та-ак! Сюжетная линия повести обнаружила новую и довольно симпатичную героиню что ж, давайте разбираться.
Марина окончила художественный институт им. Сурикова. Наделённая от природы редким по красоте и своеобразию пластическим талантом, она выделялась на фоне сверстников ещё в художественной школе.
В блистательной «Суриковке» Марина была зачислена в мастерскую замечательного советского скульптора Михаила Фёдоровича Бабурина. Понимая степень одарённости юной ученицы, Михаил Фёдорович старался не нарушать её природное видение формы, сводя роль учителя к амплуа ненавязчивого информатора о премудростях профессии.
Умный был человек Михаил Фёдорович, понимал: кому даны от Бога особенные дары, тот может существовать в профессии только как особенная творческая личность. К тайнам ремесла не следует относиться как к догме. Порой масштаб личности не ложится на «логарифмы» профессии.
Ещё великий Пушкин в «Маленьких трагедиях» горько высмеял стремление Сальери «алгеброй проверить гармонию». Перефразируя слова Александра Сергеевича, можно сказать: «Гармония не терпит квадратуры!»
А вот Гоша понять этого не мог. Его напористый ум не осознавал жертвы, которую принимал на себя окружающий мир, уступая ему дорогу. Начинающему художнику казалось, что всё должно идти по плану. Сначала надо стать специалистом: окончить институт научиться штудировать гипсы, как Брюллов, брать с палитры цвет, как Семирадский, и строить пространство, как Пикассо, а уже потом приступать к творчеству. Согласитесь, ужасное заблуждение!
Но в чём-то он был прав. Становление художественного ремесла «Аппиева дорога» к вершинам искусства. Посмотрите на рисунки импрессионистов Моне, Дега, Писсарро, Ренуара, кажется, всё тает и растворяется в цвете. Ан нет, всё, кроме рисунка!
Можно копнуть глубже. Кто не слышал о русских гениях-иконописцах Андрее Рублёве и Дионисии, которых не мы, а ещё те, мудрые древляне, величали «премудрыми». Если приглядеться, простота их иконописного рисунка это сплав высокого рисовального мастерства и горней эстетики, понуждающей линию отрываться от земли и уходить в небо.
Иконопись особое искусство. Пройдёт немного времени, и Егор прикоснётся к тайнам этого странного мастерства. Однако всему своё время. А пока, окрылённый примером неистового Ван Гога, наш герой шаг за шагом постигал художественное ремесло. Что ж, талант, отложенный на будущее, как отложенный платёж в бухгалтерии, не исчезает, но переносится.