* * *
Гоша влюбился в Марину с первого взгляда. Однако любимая женщина виделась ему не только красавицей, умницей и о-го-го какой художницей. Разум новоявленного воителя гармонии, алчущий победы над «супротивными обстоятельствами», воспринимал Марину как творческую высоту, за которой лежит его славный путь на Олимп искусства.
И хотя пластический кругозор молодой профессиональной художницы был цельнее и глубже Гошиных весьма разрозненных знаний об искусстве, данное обстоятельство нашего героя ничуть не смущало. Гоша шагал на Олимп неутомимо и по-житейски беззаботно. Когда же он обнаруживал незрелость в вопросах искусства, Марина становилась его справочником и надёжным суфлёром.
Гоша признавал авторитеты, но обо всём стремился иметь собственное мнение. Переубедить его мог только высокий авторитет или Марина, умевшая подобрать слова, как ключи, к его творческому сознанию. Да-да, Марина, в отличие от Егора, умела считывать будущее и терпеливо прощала любимому человеку все его наивные беззакония.
* * *
Талантливые люди неуживчивы с окружающими, тем более друг с другом. За примерами далеко ходить не надо, гениальная парочка Ахматова и Гумилёв весьма красноречивое тому подтверждение.
Однако высокий художественный талант не мешал Марине располагать к себе людей. Художники, слесари, физики, поэты все в её присутствии преображались и, становясь возвышенно деликатны, тянулись к ней как к роднику и источнику вдохновения.
Не стала исключением и милая азербайджанская семья Гасановых. Марина познакомилась с Гасановыми в Крыму, во время летней институтской практики.
По приглашению новых друзей художница несколько раз приезжала в Кировабад (ныне Гянджа), гостила, путешествовала по горам в сопровождении главы семейства, профессора Кировабадского педагогического института почтенного Кафара Мамедовича и его русской жены Валентины Ивановны.
Итог дружеского визита в Азербайджан превзошёл все мыслимые ожидания! Очарованная гордой красотой гор и разочарованная московской толкотнёй людей и смыслов, Марина купила дом в глуши горных перевалов, в ауле с «поэтическим» названием Кааз-Юлчу.
«Ай да Мариночка, ай да айрумка!» радовался добродушный Кафар, пританцовывая в свои неполные шестьдесят два года.
Как-то срок очередного визита молодой художницы подошёл к концу, и Гасановы повезли Марину на железнодорожный вокзал. По пути неугомонный Кафар то и дело отвлекался от вождения и приветствовал проходящих словами:
Слушай, дорогой, Марина едет в Москву ненадолго, только вещи соберёт и обратно!
Кафар, прекрати сейчас же! добродушно ворчала Валентина Ивановна. Ты разобьёшь машину и нам сделаешь больно!
Э-э, Валя, что ты говоришь! Как я могу причинить вам с Мариночкой боль! Пристыженный Кафар втягивал шею в плечи и возвращался к управлению машиной. Валюша, ты пойми одно: Тамерлан меня спросил: «Куда ты едешь?», я ему ответил: «На вокзал еду. Только и всего!»
Жители Кировабада, идущие навстречу, оказывались в большинстве своём либо кунаками Кафара Мамедовича, либо его верными друзьями. И каждый интересовался причиной столь «стремительного» передвижения по городу почтенного профессора. Поэтому, когда старенькая шестёрка, дымя и гремя подвеской, подъехала к стоянке железнодорожного вокзала, обнаружилось, что Марина едва ли не опоздала к отправлению поезда.
7. «Нехорошая» сакля
Егор и Марина познакомились в Новолетие, под самое Рождество. Как-то незаметно прошли холодные зимние месяцы, и наступила весна.
Несмотря на чарующую весеннюю амброзию, Марина была по-прежнему собрана и деловита, и только Егор на каждом их свидании вёл себя подобно Маугли, впервые увидевшего человека в образе женщины. Он размахивал руками, громко и довольно бессвязно говорил, рисовал на огромных листах картона, протирая угольной палочкой собственный рисунок до дыр, и всё время куда-то торопился.
Чтобы как-то отвлечь Гошу от весенней суматохи, Марина решила познакомить его со своим высокогорным приобретением. В мечтах она видела это так: они поднимаются вдвоём на вершину горы и там, между небом и землёй, она вручает любимому ключи от дома и собственного сердца как знак судьбы и высшей воли.
Что ж, мечтам девы не следует удивляться присутствие сакральных сил ощущается гораздо натуральней среди сверкающих снеговиков Кавказа, чем в толчее московских двориков.
Что ж, мечтам девы не следует удивляться присутствие сакральных сил ощущается гораздо натуральней среди сверкающих снеговиков Кавказа, чем в толчее московских двориков.
* * *
Кафар Мамедович встретил москвичей на вокзале. При первом же рукопожатии Егор произвёл на профессора неизгладимое впечатление. «Джигит! воскликнул он, пытаясь обнять широкоплечего москвича. Ну, Маринушка, порадовала!»
Подхватив самую тяжёлую сумку, он повёл гостей к машине, где, опершись на капот и поджидая их, стояла Валентина Ивановна. На капоте поверх простенькой походной скатерти были расставлены несколько крохотных кастрюль с едой и большая глиняная тарелка с крупными кусками ароматного свежеиспечённого хлеба. В центре на особой подставке возвышалась запотевшая бутыль красного домашнего вина.
Валентина Ивановна обняла Марину, улыбнулась и подала руку Егору.
Мариночка сказывала о вас. Давайте знакомиться.
Слово «Мариночка» Валентина Ивановна произнесла с очевидным подтекстом: мы нашу Мариночку в обиду не дадим.
Тем временем Кафар наполнил вином четыре бокала. Один, в котором вино лишь прикрывало дно, он взял себе.
Кафар Мамедович, а как же ГАИ? улыбнулся Егор.
ГАИ? Кафар изобразил на лице удивление. Какое ГАИ? А, ГАИ! Слушай, Егор, мы же не в Москве, наше ГАИ уважает законы гостеприимства. Разве я могу позволить гостю выпить моего вина, не отпив глоток первым?! Добрый ГАИ скажет мне: «Э-э, Кафар, ты не прав плати штраф и впредь не обижай гостя!..
Кафар, ну хватит, ей-богу! взмолилась Валентина Ивановна. Твои гости устали с дороги, пожалей ребят!
За ваш дом в солнечном Кааз-Юлчу! воскликнул сияющий Кафар. И за вас, наши возлюбленные молодожёны!
Егор и Марина, не сговариваясь, уставились друг на друга. Брови на лице Егора поползли вверх, а у Марины сдвинулись к переносице
Кафар Мамедович, мы не расписаны, поджав губки, выговорила Марина.
Ей стало неловко при мысли, что тот, кого все принимают за мужа, вовсе не муж. И вообще, пойдёт Егор под венец кто знает? Художник, он человек особенный его не высчитаешь.
В одно мгновение в памяти Марины пронеслись институтские годы. Кто только не сватался к ней! Она же в надежде встретить того единственного, о котором ждала подсказки от Бога, отказала всем. И вот Господь привёл, поставил рядом невесть кого: в профессии неуч, по характеру горделивый замарашка, да ещё неучтивый ухажёр и самовлюблённый трудоголик! Но Бог сказал: «Это он». Что тут прикажешь делать?..
Ой, Мариночка, что с тобой? закудахтала Валентина Ивановна, заметив, как по лицу девушки пробежало серое облачко. Вот видишь, Кафар, как ты неаккуратен в словах. Разве так можно?
А я бы женился, честное слово! улыбнулся Егор, обнимая Марину.
За это и выпьем!
Кафар поднял бокал и слегка отвернул голову в сторону.
Кафар, Кафар, не плачь, улыбнись, дорогой! шепнула Валентина Ивановна на ухо мужу, поспешно вставая между ним и «молодожёнами».
* * *
Прихватив из дома туристические вещи и продукты, необходимые для беззаботного отдыха двух московских романтиков, чета Гасановых подвезла ребят прямо к воротам заветного глиняного особнячка.
Кафар помог выгрузить багаж, обнял хозяйку, пожал руку Егору и, взяв с ребят обещание через неделю непременно вернуться в Кировабад, повёл Валентину Ивановну к машине. И через пару минут его боевая шестёрка скрылась за поворотом каменистой насыпи, взметнув редеющее облако пыли в сладкую тишину наступающего вечера.
Вечер в горах! Егор запомнил его на всю жизнь. Бывать в горной местности нашему герою уже приходилось. Лет пять назад судьба забросила его в составе студенческого стройотряда в жемчужину Кабардино-Балкарии Приэльбрусье, в ущелье Адыр-Су. Там же, кстати, чуть не лишила жизни (но это отдельная история).
Отряд исправно трудился в ущелье на дорожных работах. Однако за несколько недель до возвращения в Москву «студенческая республика» по разным причинам распалась на три отдельные бригады. В составе одной из них Гоша оказался на Эльбрусе.
Представьте: горный склон, высота три тысячи метров. Над обрывом высится, подобно крымскому Ласточкиному гнезду, павильон туристической канатной дороги станция «Старый кругозор». Вокруг потрясающие виды на уходящие за горизонт горные хребты.