Спасибо, что напомнила. Беременность и роды это еще одна причина, почему я не спешу становиться матерью. Боль не для меня.
Юлиане приносят эспрессо, и она с благодарностью переключает внимание на кофе. Его терпкий аромат на время отключает шум торгового центра, недовольный писк Митьки, которому не дают попить, и стирает горький осадок из-за неприятного разговора с подругой.
Знаешь, мы знакомы всего год, может меньше, Лиза сует сыну поильник вместе с роботом, чтобы отвлечь его внимание, но сдается мне, твоя проблема глубже банального нехотения. Кажется, ты упоминала, что страдаешь клаустрофобией? Не расскажешь, как именно заработала такую «особенность»?
Юлиана стискивает маленькую чашку с эмблемой кафе желтой кукушкой, и одним глотком допивает напиток.
Нет, от воспоминаний бросает в холодный пот. Она вновь превращается в маленькую девочку, которую
Усилием воли Юлиана обрывает собственные воспоминания и встает из-за стола.
Лиза, если я захочу записаться к психологу, то не волнуйся, у меня много знакомых из этой сферы.
Юлиана, ты что? Я не хотела тебя обидеть, она поднимается следом за ней, но Митя дергает маму за широкий рукав.
Знаю, просто сегодня тяжелый день, и я не в духе. К тому же твой сын вряд ли даст нам посплетничать, Юлиана легким поцелуем касается полной щеки Лизы и заставляет себя улыбнуться малышу. До встречи, дорогая.
В ответ Лиза молчит и провожает Юлиану тяжелым взглядом, который она чувствует печатью между лопаток, пока не выходит из торгового центра.
***
Юлиана скидывает ботильоны на тонком каблуке и блаженно разминает ступни, сидя на бежевом пуфике в прихожей. В квартире, несмотря на поздний час, тихо. Так тихо, что кроме собственного сердцебиения и дыхания ничего не слышно. Она не выдерживает и набирает Илью. После пары длинных гудков, эхом отзвучавших в голове, он отвечает:
Привет, привет.
Ты где?
Как злобно, смеется Илья. Приезжай в бюро, и я покажу, где нахожусь. Если ты, конечно, еще помнишь дорогу.
Юлиана мысленно осаживает себя и вздыхает:
Я в этом бюро выросла, дорогу точно не забуду. И да, я злая. У меня колесо спустило, а муж не отвечает и не перезванивает. Хорошо, что мой клиент вызвался помочь с машиной. Ты вообще дома появишься?
Прости, детка, мне следовало перезвонить. Но доверитель за сегодня уже вынес мне мозг. Ненавижу разводы Илья горестно вздыхает. Через час буду дома, надеюсь Так что с машиной?
Уже все улажено.
Мне следует ревновать к столь обходительному пациенту? вкрадчиво интересуется он.
Ты же знаешь, у меня одни семейные пары. Я, как и ты, ненавижу разводы и пытаюсь их избежать, хмыкает Юлиана. Она плечом зажимает мобильный и вешает плащ в шкаф-купе. Ладно, пойду приготовлю ужин.
Ты сегодня меня удивишь? У нас будет домашняя еда? смеется Илья.
Юлиана усмехается и, перед тем как сбросить вызов, отвечает:
Да, называется пельмени «Моя хозяюшка».
Смотрит на почерневший экран монитора. Да, ревновать и правда не к чему. Валентин всего лишь подвез ее, ну и наплел ерунды насчет любви с первого взгляда.
Она поворачивается к спальне, но краем глаза замечает, что дверь в угловую комнату с эркером приоткрыта. Нахмурившись, Юлиана раскрывает ее шире и включает свет, который озаряет пустое помещение. Голый пол, белые стены. И окно без занавесок, словно обнаженная девица.
Раньше тут был домашний кабинет Ильи, но месяца три назад он заявил, что ему хватает работы в бюро и нанял друга сделать ремонт, пока они отдыхали в Крыму. Переклеил обои, убрал мебель. Зачем?
Юлиана морщится, когда на ум приходит вопрос Лизы. Не дай Бог, Илья захочет детей. Тогда их спокойной жизни придет конец.
Юлиана захлопывает дверь, с треском отсекая ворох беспокойных дум. В спальне она снимает рубашку Ильи и мнет в руках. Взгляд задерживается на двери в гардеробную. Одиночество и тишина делают свое черное дело, навевая гнусные воспоминания. От них не спрятаться.
Чулан. Ей шесть лет. Дверь закрывается.
Темно.
Холодно.
Страшно.
Она кричит, но никто не слышит. Не слышит самый главный человек в мире.
Мама.
Не слышит, или не хочет слышать? Ведь она совсем рядом. Там, с той стороны, где нет жуткой темноты, от которой рябит в глазах
Юлиана отшатывается от двери, к которой подошла почти вплотную и протирает ладонью покрытый испариной лоб.
Юлиана отшатывается от двери, к которой подошла почти вплотную и протирает ладонью покрытый испариной лоб.
Все в прошлом, в прошлом
Обычно эти слова произносит Илья, когда у нее случается приступ клаустрофобии, но сейчас она одна. Как в детстве.
Страх, который невозможно побороть гипнозом, психоанализом или ворожбой Что только Юлиана не испробовала! Мысль, что блок в голове мешает избавиться от клаустрофобии, приводила в бешенство, и поэтому она с яростью принялась изучать психологию, надеясь, что сумеет помочь себе сама. Но ошиблась.
Юлиана открывает дверь в гардеробную на максимум и через силу заставляет себя войти. Вешает рубашку на плечики и уже собирается выйти, как голова сама запрокидывается, и взгляд устремляется на верх стеллажа, где лежит та самая коробка, с которой началось утро. Юлиана приподнимается на носочки и дрожащими пальцами стаскивает ее с полки. Быстро, на одном вдохе выбегает из гардеробной, спотыкается о ковер и летит на пол вместе с коробкой.
Удар саднящая боль в колене.
Крышка слетает с коробки, и содержимое вырывается наружу. Фотографии, газетные вырезки, мягкая кукла с пуговицами вместо глаз. От неожиданности Юлиана отползает назад и замирает на четвереньках, диким взглядом поедая фотографии.
Вдох, выдох, вдох, выдох Осторожно, будто трогает холодный труп, одним указательным пальцем Юлиана придвигает к себе верхнее фото и рассматривает его в мельчайших деталях.
Раскидистое дерево, которое растет на даче матери Ильи. Юлиана любила устраивать под ним пикники. Часто стелила плед в зелено-коричневую клетку и приносила корзинку с едой. Она не помнит, когда Илья сделал это фото. Яркий солнечный день, она сидит под деревом и улыбается. А рядом с ней годовалая малышка с синими бантиками на голове.
Еще одна фотография. Зима. Горы. Юлиана с Ильей стоят на лыжах, а впереди Ильи в эрго-рюкзаке висит та же девочка. Она в смешном оранжевом комбинезоне и шапке, которая завязывается под подбородком. Малышку можно узнать лишь по голубым глазам. Они точно такие же, как и на предыдущей фотографии.
Юлиана не помнит, чтобы они с Ильей ездили в горы. И в животе скручивается нервный узел. Ни одну из фотографий, которые спрятаны в коробке, она не помнит. Но на каждой из них запечатлены либо она с незнакомой девочкой, либо они всей «семьей».
Она раскидывает снимки, жадно вглядывается в изображения, но не помнит, не помнит Ни черта не помнит!
Берет в руки тряпичную куклу, местами потертую, и тут же кулаком прикрывает рот, стараясь сдержать рвотный позыв. Детская игрушка летит на пол, а Юлиана на мгновение прикрывает глаза. Пытается успокоиться с помощью глубокого дыхания, но кровь издевательски стучит в висках, а перед глазами мелькает множество чужих, и в то же время своих фотографий. Юлиана опирается ладонью на пол и случайно сминает газетную вырезку. Подносит ее ближе к глазам и понимает, что это распечатанный скриншот из интернета. Она вчитывается в черные буковки, такие мелкие, что становится дурно. В затылке разрастается головная боль, которая грозится задержаться надолго.
Июль две тысячи восемнадцатого года. Женщина с маленькой дочкой попала в автокатастрофу. Они ехали по трассе поздней ночью. Был дождь. Навстречу им вылетел пьяный водитель на старой иномарке. Столкновение. Выжила только мать.
Выжила только Юлиана.
Часть 5
Однажды у моря
Это тебе, долговязый парень смущенно протягивает Ангелине сорванную ромашку.
Ангелина подтягивает к себе колени. Голые ступни зарываются в горячий песок. Здесь на берегу моря, где соленый ветер игриво путается в волосах, она чувствует себя по-настоящему свободной. А теперь на ее свободу посягнули. Кажется
Где вы нашли цветок?
Ангелина бросает робкий взгляд на свой дом, находящийся в двадцати метрах позади нее. Такой милый и приветливый снаружи. Идеальный образчик лицемерия. И она замечает, как занавески на окнах шевелятся.
Секрет, парень улыбается и садится рядом. Я знаю, что тебя зовут Ангелина. Парни говорили, что к тебе не стоит подходить. А я рискнул.
Слова незнакомца ранят. Ангелина осторожно сжимает ромашку пальцами и прикусывает нижнюю губу, чтобы не расплакаться.
Потому что ты дочка Кристины Альбертовны. И вы фанатики.
Честность парня поражает. И в то же время подкупает.
Все мы христиане. Просто кто-то верует сильнее, осторожно поправляет Ангелина, все еще не понимая, как к нему относиться. А кто ты?