Юлиана берет Илью за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.
Но и нашу дочь. Зою, опустошенно добавляет он, словно понимает, после этих слов уже не вернуть прошлой жизни. Ни вымышленной, ни реальной. Ни-ка-кой.
Юлиана отпускает Илью и скидывает покрывало на кровать. На полном автомате она переодевается в элегантный домашний костюм черного цвета, и тот холодным шелком льнет к коже.
Она замерзла не только снаружи, но и внутри. И теперь ей уже не хочется ни тепла, ни прикосновений мужа. Внезапно ее пробирает смех, и Юлиана опирается на комод, пытаясь сдержать истерические смешки, но затем сдается, и сдавленное хихиканье превращается в громогласный хохот.
Юлиана, тебе надо успокоиться, голос Ильи звучит раздражающим шумом на заднем фоне. Хочешь, я заварю тебе ромашку? Тебе не помешает поспать, а утром, когда придешь в себя, мы
Придешь в себя? перебивает его Юлиана. Я в себе. Абсолютно. А вот чего ты пытаешься добиться этими жалкими манипуляциями для меня загадка. Думаешь, я такая дура, что забыла о том, что у меня была дочь? Забыла, как я ходила беременная, рожала, воспитывала ее два года, забыла чертову аварию? Илья, я психотерапевт. Ты пытаешься обвести меня вокруг пальца на моей же территории, она усмехается. Не смешно ли?
Каждое ее слово бьет Илью похлеще оплеухи. Даже избей она его по-настоящему, это и то не возымело бы такого эффекта. Он съеживается на глазах. Становится прозрачным, хрупким. Остаются только огромные глаза с лопнувшими сосудами. А в остальном жалкая тень от ее спортивного и крепкого мужа. Стоит, поджав губы и трясется. Неизвестно от страха или от боли. Да ей и все равно.
Что ты молчишь? Думаешь, меня проведешь фотошопом? Юлиана ступает поверх фотографий, и они прилипают к босым ступням. Где еще доказательства? Видео, свидетельства о рождении и смерти? Господи, да зачем я вообще требую что-то доказывать мне, я ведь еще в своем уме, Юлиана впивается пальцами в голову.
На смену истерики приходит мигрень. Она расползается от висков к затылку, щемящей болью заглатывая рассудок.
Документы в коробке, ты еще Илья прокашливается, не до конца просмотрела. Видео нет. Здесь все, что я смог спасти. Остальное, что было на компьютере и смартфонах, ты удалила.
Спасти? От меня? Юлиана подходит почти вплотную к Илье. О, этот знакомый океанический аромат, от которого кружится голова. Сейчас от него становится тошно. Я всемирное зло, получается?
Можешь прекратить? Я тоже потерял дочь, но, в отличие от тебя, не свихнулся!
Крик Ильи отрезвляет, и от неожиданности Юлиана чуть не поскальзывается на разбросанных фотографиях. Илья ловит ее и прижимает к своей груди, где рвется на куски его сердце.
Ты кричала, что начнешь новую жизнь. С чистого листа. Я едва успел спрятать от тебя часть фотографий, потому что ты уничтожила почти все. А на следующий день проснулась счастливая, будто и не было аварии, тараторит он, словно она отвела ему ровно минуту на признание. Это произошло примерно через две недели после трагедии. Евгений предположил, что ты не выдержала горя. Ведь за неделю до этого мы похоронили твоего отца. И лишиться в одно лето, в один миг, двух любимых людей Не каждый здоровый человек способен это вынести. К тому же он резко замолкает.
К тому же что? хрипит она.
Слова Ильи едва долетают до ее сознания. Она силится вспомнить, но любая попытка сродни подглядыванию в бездонный колодец. Блики солнца на поверхности, а дальше тьма.
Дети? У нее была дочь? Юлиана не любит детей. И не представляет себя матерью. А почему?
Полиция ехала очень долго. Водитель, который врезался в вас, погиб на месте. Ночью на той дороге безлюдно. Ты была зажата в машине все время, что ждала помощи, шепчет Илья. И не могла помочь Зое. После этого у тебя начались приступы клаустрофобии.
Что? Юлиана пытается вырваться, но Илья сильнее зажимает ее в объятиях. Ты прекрасно знаешь, что клаустрофобия у меня из-за моей матери
Ты все выдумала, Юлиана. Ты даже не помнишь, что в пустой комнате была детская. Хотя сама заставила меня выбросить всю мебель и переклеить обои. Я не знаю, что произошло. Это необъяснимо. Но лучше жить с тобой, которая ничего не помнит, чем с той, которая сходила с ума от горя и пыталась повеситься.
Юлиана изворачивается и кусает Илью за ладонь, заставляя его кричать от боли. Она не удерживается на ногах и падает на пол, фотографии разлетаются в стороны.
Иди на хрен! орет Юлиана, захлебываясь слезами. Я прекрасно знаю, что такое вымышленные воспоминания. И сама могу внушить тебе все, что хочешь. Но со мной провернуть такое не получится!
Прошу тебя, Илья зажимает кровоточащую руку.
Юлиана даже не поняла, что прокусила его ладонь насквозь. Лишь сейчас она чувствует неприятный металлический привкус, но ей кажется, что этого мало, и она готова разорвать мужа на куски.
Убирайся! цедит она сквозь зубы.
Почему ей так больно? Словно у нее и правда умерла дочь, а она все эти годы преспокойно жила в полном неведении.
Хорошо, Илья отступает назад. Я переночую у матери. Вернусь завтра. Только, пожалуйста, не ходи на работу, я все объясню Евгению. Он предупреждал меня, что такое может случиться.
Он уходит в коридор, и слышатся тихие хлопки дверью гардероба.
Такого бы не случилось, не найди я коробку, орет ему вслед Юлиана. Но ты хотел, чтобы я ее нашла! Ты все подстроил! Ненавижу от усталости она едва говорит. Можешь не возвращаться от своей мамаши. Я вас ненавижу! Обоих! И не смей звонить моему начальнику но последние слова повисают в гудящей тишине пустой квартиры.
Он ушел, а у нее осталось еще так много вопросов. Однако абсолютно нет сил, нет желания бежать следом за Ильей и пытаться повернуть их разговор в цивилизованное русло. Да и не способна она сейчас вести себя, как адекватный человек. Ее пальцы трясутся и хочется выпить чего покрепче, так чтоб отшибло память?
Юлиана тихо смеется. Судя по словам Ильи, память у нее уже отшибло. Так отшибло, что она переписала годы своей жизни. Если бы это и правда можно было сделать! Взять видеозапись всех лет, и в специальной программе обрезать, перекроить, удалить лишние кадры, добавить новые. Но такого не существует. Это невозможно, как и то, о чем говорит Илья.
Но ты ведь уже так поступала, Юлиана?
Вкрадчивый голос совести просыпается на задворках сознания.
Ты же влезала в голову к другим людям. А чем твое сознание отличается от их?
Юлиана потирает переносицу и собирает в кучу разлетевшиеся фотографии. Взгляд замирает на том снимке, где она сидит под деревом с девочкой.
Зоя, примеряет короткое имя к маленькой незнакомке, и на удивление оно очень хорошо ей подходит. Как Золушке ее туфелька.
Юлиана забрасывает фото в коробку и закрывает крышкой. Не сейчас. Пока что она не способна мыслить здраво, а от головной боли хочется лезть на стену.
Юлиана достает из тумбочки начатую пачку обезболивающих таблеток и закидывает пару в рот. Без воды, одним движением проглатывает их, и молча забирается в кровать. Холодную кровать, такую чужую и пустую без Ильи.
Зачем Юлиана его прогнала? Сейчас ей как никогда нужен близкий человек.
Но ведь он лжет? Или нет? А если да, то зачем?
Юлиана сжимает в объятиях подушку Ильи, вдыхая родной запах, и засыпает с мокрыми от слез щеками.
Часть 2
Мама, мама
Тихий шепот проникает в уши.
Мама, мама
Юлиана дергает головой, пытаясь прогнать его, но он только усиливается. Надо разлепить глаза, заставить себя вырваться из сна или, скорее, транса, в котором она оказалась. Но ей сложно пошевелить даже пальцем.
Мам, больно! детский голос усиливается и криком стоит в голове.
Юлиана оказывается посреди безжизненной дороги. Туманные уличные фонари светят через один, слепящий дождь накрапывает, но с каждой минутой усиливается, ухудшая и без того плохую видимость. Юлиана стоит и не может двинуться с места, будто ее ноги приклеены к асфальту. А навстречу ей мчатся яркие пятна светодиодных фар. И рев мотора накрывает с головой, как цунами, заглатывая в бездонную пропасть.
Нет!
Юлиана с криком вырывается из сна, и даже ласковые звуки природы, поставленные вместо будильника, вызывают отвращение. Ночная пижама прилипла к мокрому от пота телу. Дрожащими пальцами Юлиана расстегивает пуговицы и подставляет разгоряченную кожу прохладному воздуху. Ее подсознание превратило вчерашний разговор с Ильей в ночной кошмар, заставив метаться в постели долгие часы.
Она пытается выбраться из кровати, но скрученная простыня цепляется за щиколотки. После минутной борьбы все же удается высвободиться и доковылять до ванной комнаты.
Сидя на краю ванны, Юлиана равнодушно смотрит, как набирается вода. Мягкое журчание успокаивает и расслабляет, хотя в голове до сих пор сумятица. Со вчерашнего дня ее слаженная жизнь перевернулась. Сначала злой шутник представился по телефону мертвым Никольским, затем она вскрыла проклятую коробку, поссорилась с мужем Юлиана упирается затылком в холодную плитку. А если так подумать, все покатилось под откос после той телевизионной передачи.